— Почему же? — моё лёгкое удивление не было наигранным. — Я и, правда, считаю, что ваши картины стоят того, чтобы их не только увидели, но и смогли оценить по достоинству.

— И как же ты это себе представляешь?

— Обычно. Не забывайте, что я всё-таки куратор вашего психического состояния и, думаю, вполне смогу убедить мистера Старка в необходимости проведения подобного мероприятия прямо в стенах особняка.

Взгляд девушки в тот момент действительно показался мне каким-то безудержно отчаянным, даже несмотря на то, что в её голосе всё-таки прозвучал слабый отголосок внезапно обретённой надежды:

— Ты, правда, попытаешься это сделать?

Единственное, что мне оставалось после этого ответить:

— Я не попытаюсь. Я сделаю.

Комментарий к Глава 15

* В переводе с древнегреческого имя Дамианос означает «приручающий», «подчиняющий» и «убивающий».

**Герой «Исповеди «неполноценного» человека», молодой художник, в конечном итоге оказывается в сумасшедшем доме после того, как начинает употреблять наркотики.

***Дадзай Осаму 13-го июня 1948-го г. вместе с Ямадзаки Томиэ бросился в один из токийских водосборников — Тамагава. Похороны состоялись 19 июня того же года.

****Фронтиспиc — рисунок, размещаемый на одном развороте с титулом на чётной полосе.

========== Глава 16 ==========

Не знаю, каких именно чертей вызвала Анна, но ей действительно удалось уговорить отца провести в нашем доме настоящую салонную выставку со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Буквально до последнего момента я действительно не верила, что из этой затеи получится что-то путное. Хотя… до сих пор не могу понять, откуда во мне взялось столько здравомыслия за последнее время?

Наблюдая за Анной, я всё-таки пришла к определённому выводу: она непоколебимо уверена в том, что делает. Именно поэтому люди, слушающие её, также гипотетически начинают допускать, что те или иные вещи могут случиться.

Тогда дело остаётся за малым: привести соответствующие доводы, плюс парочку псевдонаучных фактов для убедительности, и всё — победа у тебя в кармане.

Как бы там ни было, мой отец всё-таки клюнул на эту удочку, позволяя Анне руководить всеми приготовлениями к предстоящей выставке, приказав своему секретарю вписать ещё одну статью расходов, средства по которой должна была распределить миссис Горвард.

Та, конечно же, была далеко не в восторге от поступившего приказа свыше, справедливо полагая, что после похорон Терри весьма кощунственно развлекать себя подобным образом, но всё-таки сдалась из-за боязни открыто перечить моему отцу.

Конечно, я очень хорошо помнила недавние события и скорбила вместе со всеми, но всё же не могла не поддаться всепоглощающей силе искусства, помогающей ощутить себя не только полноценной, но и свободной от всяческих условий и обязательств.

Анна также была полна энтузиазма, составляя списки приглашённых, координируя работу обслуживающего персонала и занимаясь другими организационными делами. При взгляде на неё мне неоднократно приходила в голову весьма парадоксальная мысль, что из моей горничной вышел бы неплохой руководитель, так как девушка явно недооценивала себя, постоянно повторяя, что предел её возможностей — это подчинение приказам других людей.

Думаю, ей бы очень пошли строгие деловые костюмы, дерзкая короткая стрижка, чуть продолговатые прямоугольные очки и другие атрибуты современной деловой женщины, а я вполне могла бы подавать Анне свежезаваренный кофе в её рабочий кабинет.

Но, к сожалению, ничего подобного нам с ней никогда не светило.

***

Рэйка, как и всегда, стояла на коленях возле господского ложа, глядя на свою спящую госпожу озадаченным тревожным взглядом. Уже на протяжении двух лунных суток невольница прокручивала в голове разговор с неким Дамианосом, служившем здесь в качестве писаря, если она правильно разобрала его слова.

Он подошел к ней сам, приветствуя её на родном диалекте девушки, чем сразу же подкупил Рэйку, истосковавшуюся по родной речи. Дамианос оказался крупным молодым мужчиной с искрящейся озорной улыбкой и чуть сужеными карими глазами.

— Рад тебя видеть, дочь Севера! — говорил он громогласно, но в то же время по-свойски мягко.

В ответ рабыне оставалось лишь поклониться, смутившись столь лестного обращения к ней.

— Господин что-нибудь желает?

Засмеявшись в ответ, мужчина лишь отрицательно покачал головой:

— Какой я господин-то? Так, обычная сошка. Имя моё Дамианос. Я секретарь этого дома.

— Секре… как?

— Ну, занимаюсь переписыванием всяких бумаг.

— Писарь, значит?

Он кивнул.

— А я, — девушка сделала паузу, силясь произнести своё имя как можно чётче, — Рэйка.

— Это твоё настоящее имя?

Невольница недоумённо посмотрела на Дамианоса.

— А что, бывает как-то по-другому?

— Тебе ещё очень повезло, Рэйка. Многие лишаются своих имён, как только переступают порог обители нашей госпожи. В питомнике никаких людей по определению быть не может: только свинки, кошечки, собачки, лошадки…

— Это как?

— Хочешь, я тебе покажу?

У заложницы не оставалось иного выбора, как согласиться, так как ей было дико интересно, что имел в виду её новый знакомый, но в то же время и крайне страшно увидеть всё своими глазами.

По воле хозяйки у Рэйки имелась полная свобода передвижения по всей территории владений дамы в маске, но девушка практически не пользовалась данной ей привилегией, находясь либо в покоях Безымянной Госпожи, либо в прекрасном саду, так радовавшем взгляд девушки своей свежестью и зеленью.

Доверительно взяв мужчину за руку, она быстро последовала за ним, боясь, что он всё же передумает и куда-нибудь уйдёт, сказав, что всё это шутка, обычный розыгрыш. О том, что незнакомец может завести её в какое-либо опасное место, Рэйка старалась не думать, что со стороны девушки было крайне неосмотрительно.

Тем временем Дамианос решительно двигался к большим деревянным сараям, стоявшим в отдалении от господского дома. В его увесистой связке ключей имелись и такие, что открывали эти громадные железные замки. Широко распахнув скрипящие несмазанные двери, мужчина пропустил невольницу вперед и только затем зашёл сам.

— Подожди-подожди! — крикнул он. — Я зажгу сейчас факелы, чтобы тебе было лучше видно!

Рэйка послушно стояла на месте и заворожёно наблюдала за тем, как в руках у мужчины вспыхнул источник света, засветившись ярко-алым пламенем.

— Вот, держи!

Невольница сжала в руке факел и послушно последовала за своим провожатым вглубь просторного помещения, разделённого на несколько стойл.

В каждом из них находилось ровно по одному человеку, прикованному толстой цепью к своему ограждению. В качестве нужника здесь выступала большая выгребная яма, находящаяся поодаль от «питомца». Рядом с ней же валялась и железная миска, в которую в определённые часы накладывалась еда и наливалось питьё.

Именно в этом амбаре Безымянная Госпожа разводила элитных скакунов из самых выносливых и развитых физически молодых людей. При виде господского секретаря каждый из них буквально вжимался в угол своего стойла и униженно блеял, лишившись раз и навсегда права говорить по-человечески. У самых буйных и непокорных языки попросту отрезались.

Дара речи лишилась и сама Рейка, всё время норовившая уткнуться носом в плечо Дамианоса. Спрятаться казалось намного легче, чем смотреть на бритоголовых мужчин, у которых оставляли лишь по жалкой полоске волос на голове, имитирующих конскую гриву.

Сёдла в импровизированных конюшнях также имелись, как и широкие кожаные удила. За «лошадьми» ухаживали специальные конюхи, появлявшиеся в опредёленные часы. Они же и натаскивали скакунов, чтобы они могли не только возить всадников, но и участвовать в разных соревнованиях, могущих развлечь достопочтенную публику.

Теперь девушка хорошо понимала, насколько ей самой повезло стать фавориткой госпожи, которая обращалась к ней, почти как с равной, но принять то, что происходило за стенами господского дома, невольница всё же не могла.