У Камиллы не выходили из головы слова Симона; она чувствовала себя угнетенной, да и физическая усталость давала о себе знать. И вот неприятный сюрприз: теперь ей придется сделать большой крюк, чтобы забрать из лицея Ванессу и выдержать, помимо пробок кольцевого бульвара, заторы в центре Парижа.
Но это была ее дочь, и Камилла заставила себя встряхнуться. Она надеялась, что ее отвлечет от тягостных мыслей болтовня Ванессы, которая вывалит на нее все происшествия своего школьного дня и длинное перечисление недостатков своих учителей.
ОК! Через 30 мин. максимум. Целую и жду того же (смайлик)
Ванесса откликнулась незамедлительно:
Yes! Мамочка, ты прелесть! Чмоки-чмоки! (смайлик)
Читая послание дочери, Камилла вспоминала себя в том же возрасте, ученицей Аркашонского лицея «Вольный воздух». В те времена мобильной связи еще и в помине не было. «Как же мы тогда договаривались?» – спросила она себя, думая о Стивене.
Да очень просто: они встречались!
* * *
Когда автобус Камиллы подъезжал к лицею, она твердо знала, что Стивен ждет ее на остановке, и нетерпеливо выглядывала из окна; он всегда стоял там.
Автобус тормозил, и Стивен подходил ближе; она видела сквозь стекло его улыбку. Потом они шли рядом и рассказывали друг другу всё, чем не успели поделиться со вчерашнего дня, – либо со смехом, либо, в более деликатных случаях, шепотом, на ухо.
И Камилла подумала: насколько лучше было прежде, без этих мобильников; какими драгоценными были ежедневные ожидания встреч и сами встречи, глаза в глаза, когда они отыскивали и находили друг друга взглядом, просто взглядом!
* * *
Камилла вошла на стоянку, села в свой кроссовер и поставила любимый диск – «En passant» Жан-Жака Гольдмана[12].
Потом включила мотор и дала задний ход. Раздались первые такты музыки:
«…Ведут меня дороги неведомо куда,
А прежде был я зорким и видел всё всегда…»
И снова она подумала: прежде было лучше. Да, намного лучше.
Глава 4. «Я видела, как жизнь уходит из меня»
Незрячей пленницей, в зловещей, мрачной дали,
Где сонмы призраков беспомощно блуждали,
Ища хоть проблеска спасительного дня,
Я видела, как жизнь уходит из меня.
Покорно воспаряя над землею,
Смиряясь с неизбежною судьбою,
Ни в чем людей и бога не виня,
Я видела, как жизнь уходит из меня.
Но вдруг сквозь мрак простерлись ваши руки.
Я поняла: вы здесь, спасете вы от муки!
И покорившись вам, предчувствия гоня,
Я видела, как жизнь уходит из меня.
* * *
– Мадам, вы меня слышите? Сожмите мою руку, если не можете говорить!
Камилла смутно расслышала эти несколько слов; они доносились до нее обрывками, сквозь ватный туман забытья, оглушительный вой сирен, вспышки проблесковых маячков и людскую суету вокруг.
– Не двигайтесь, сейчас мы вами займемся.
Камилла чувствовала чью-то руку, сжимавшую ее запястье. Она и хотела бы ответить, но не могла.
– Вы пострадали в ДТП, мадам. Сейчас мы доставим вас в больницу.
В воздухе стоял едкий запах дыма. Окружающие говорили наперебой, она их слышала, но реагировать ей не удавалось.
– Да потушите же вы этот огонь, нужно вытащить шофера из кабины!
– …срочная помощь! Я повторяю: нужна срочная помощь! Столкнулись две машины, грузовик и легковушка. Шоссе № 985 в сторону Версаля. Трое раненых…
– Одна бригада остается на месте, они займутся водителем грузовика. Go, go, шевелитесь, ребята! Две первые машины забирают женщину и девушку! Давай, парень, включай сирену и гони в больницу Жоржа Помпиду!
– Десять минут! Повторяю: десять минут! Девушке лет восемнадцать, ее выбросило из машины; травмы нижних конечностей, подозрение на перелом со смещением.
Перед тем как потерять сознание, Камилла успела вспомнить крутой вираж, вспыхнувшие фары грузовика, крик Ванессы и скрежет изуродованного металла.
Во всей этой зловещей какофонии она различила лишь несколько слов – девушка, травмы, перелом – и поняла, что все они относятся к Ванессе.
Камилла силилась закричать, но ее вопль так и не вырвался наружу, а потом туман сгустился, все вдруг померкло, и она канула в небытие.
* * *
Никаких звуков, никакой боли; Камилла парила в каком-то неведомом пространстве, в глубине темного помещения без окон, без дверей, где мерцал один лишь белый огонек, то разгоравшийся, то угасавший в такт ее дыханию.
Ей чудилось, что она находится в кинозале, где никого, кроме нее, нет. Луч проектора начал принимать окраску, мягкие, расплывчатые цвета ничего не напоминали; затем возникли образы ее детства, неясные, как на старой исцарапанной кинопленке. И все же она уверенно различила на ней дедушку с бабушкой, своих родителей и детей. Люди разных поколений сидели вперемежку, все лица сияли широкими радостными улыбками.
Внезапно темный зал куда-то исчез, и Камилла оказалась в толпе людей. Она двигалась вместе с ними, но никто ее не замечал. Подобно призраку, она блуждала между людьми, сменяя одну сценку на другую: вот мирные картины ее детства, затем резкая пугающая вспышка и переход к взрослой жизни, а вот и снова беззаботные детские годы, под убаюкивающие вздохи океанских волн…
И опять возврат к идиллической сельской жизни. Камилла сидит на качелях посреди сада, заросшего густой, прохладной зеленой травой. Перед ней длинный стол, из тех, что служат для семейных праздников, где звонкий детский смех перемежается с беседами стариков, где счастье кажется безбрежным.
К Камилле подходит маленькая девочка и спрашивает, что она делает.
– Тебе удобно на моих качелях?
– А разве ты меня видишь, малышка?
– Да. Но здесь только я одна могу тебя видеть.
– Вот как! А почему?
– Ты сама знаешь почему.
– Нет, понятия не имею. А кто все эти люди? Ваш праздник так прекрасен, и все выглядят такими счастливыми.
– Конечно, ведь мы тебе только снимся.
– Что ты хочешь этим сказать?
Девочка застывает на месте, устремив на Камиллу пристальный взгляд, и она видит ее глаза – ярко-зеленые, загадочные, завораживающие.
– Да кто же ты, девочка?
– Это неважно, я уступаю тебе свои качели. Пользуйся этим, пока можно, ведь скоро ты нас покинешь и вернешься в свой мир.
– Покину вас? Вернусь в свой мир? Но… почему? И где же я нахожусь сейчас?
Девочка отходит от Камиллы и садится на свое место за длинным столом.
– Подожди, не уходи! Скажи хотя бы, как тебя зовут?
– Ты сама это знаешь: Камилла!
* * *
– Мадам… мадам… вы меня слышите? Откройте глаза, придите в себя!
Врач «Скорой помощи» похлопывал Камиллу по щекам, не отрывая взгляда от контрольных приборов.
– Доктор, у нее верхнее давление всего семьдесят, – может, сделаем укол? – спросила медсестра.
– Нет, не надо, по-моему, она приходит в себя. Давайте-ка введем ей пока физраствор внутривенно; потом решим, стоит ли колоть противовоспалительное.
Постепенно Камилла выходила из забытья. Теперь она уже кое-что видела и поняла, что находится в машине «Скорой помощи».
В памяти снова всплыл грузовик, потом ужасающей силы столкновение и вопль Ванессы. Наконец ей удалось выговорить первые слова:
