— Алекс, я хочу развода.

Губы Либби дрожат под моими, и я осознаю, что возвращаюсь в автомобиль, где совершаю смертный грех. Я позволяю себе чувствовать, когда обещал не делать этого.

Всего этого я точно не хотел.

Я позволяю ее власти поглотить меня снова. Это скользкий путь в яму, куда я падаю, и мне нужно восстановить контроль. Быстро.

Я снова нападаю на нее, мои губы властно и требовательно захватывают каждую унцию власти, чтобы остаться на вершине.

Теперь мое время делать шаг.

План требует развития… Сейчас.

Мне необходимо более твердо управлять всем, чтобы отодвигать чувство вины и сожаления и сохранять в уме на первом месте последствия воспоминаний.

— Алекс, — шепчет Либби мое имя и быстро выдыхает.

Я бормочу неслышный ответ и провожу губами от ее рта к скуле.

— Алекс, — гаркает она снова, пока мои губы бегают по ее шее, оставляя сладкие пятна, что, я знаю, ей нравится. — Мы не должны этого делать. Это неправильно.

Каждое слово отпечатывается в моем мозгу, но я делаю вид, что не слышу ее. Такая возможность не представится снова, и я был бы глупцом, если бы не воспользовался преимуществом, пока могу это сделать.

План в том, чтобы она провалилась. Поэтому я не могу позволить такому шансу пропасть. Бизнес зависит от того, получу ли я ее подписи на документах по поглощению компании в ближайшие несколько месяцев. И я знаю, что если трахну ее, то получу больше шансов на победу. Я только добился того, чтобы держать голову высоко поднятой и не позволять чертовым эмоциям вмешиваться! Совсем как тот педиковатый мерзостный ублюдок, которым я был рядом с ней. Я должен играть в игру по своим правилам.

— Хочешь, чтобы я остановился? Только скажи, — бормочу я, посасывая мочку ее уха.

— Я-я не знаю.

— Я остановлюсь, если ты хочешь, — выдыхаю я.

— Д-да.

— Да?

— Нет!

— Милая, я не понимаю, что ты говоришь. — Я отстраняюсь и смотрю ей в глаза. Мой взгляд в полной мере отражает то, что я чувствовую в своих брюках: твердеющий голод и пылкую потребность покорять.

Вне всяких сомнений.

Мой член хочет ее.

И думаю, часть меня тоже ее хочет.

Этого не должно было произойти. Это выбрасывает меня из безопасной зоны и вмешивается в мой план, но я должен продолжить. Я просто надеюсь, что смогу одержать верх во всем этом.

Либби задерживается с ответом, и мой взгляд скользит по ее надутым губам, покрасневшим и опухшим от нашего поцелуя.

Я знаю, что она борется с моральными принципами, которыми забита ее голова, и пытаюсь делать то же. Но сейчас наше растущее желание было на первом месте.

— Не буду отрицать, что хочу тебя.

Ее веки дрожат, и проходит несколько секунд, прежде чем она произносит слова, которые я так жду услышать:

— Я тоже тебя хочу.

Не тратя время зря, я выхожу из автомобиля и хватаю ее за руку. Мы отправляемся прямо к лифту.

— Куда мы идем? — спрашивает она, не отставая от моего быстрого шага, когда мы входим в лифт, и я нажимаю кнопку на панели.

Когда двери закрываются, и мы остаемся одни, я не теряю времени даром и приникаю к ней снова. Наши губы со страстной силой сталкиваются, и я проглатываю резкий выдох, вырвавшийся изо рта Либби.

— Я не собираюсь спустя семь лет трахать тебя в машине, милая. К счастью, здесь есть еще и отель, — говорю я, прикусывая ее нижнюю губу.

Я рад, что Мэйлбокс-парк, отвечая дорогим модным веяниям, обеспечивает желающих жильем в своем отеле «Мэйлмэйсон».

Я останавливался здесь раньше, когда начинал свой бизнес, и был уверен в том, что у них остались мои данные. Можно было быстро снять комнату. Регистратор кидает на нас несколько взглядов, но я уверен, что она видит такое ежедневно. Мы не особенные. Мы точно такие же, как и все остальные, кто берет номер в гостинице в середине дня.

— У нас только пара убранных комнат. Обычно до трех мы не открываем регистрацию, — говорит она, подавая мне ключ от комнаты.

Я стараюсь говорить по минимуму, пока мы входим в лифт и поднимаемся на этаж. Либби была тихой. Даже слишком тихой. Мысль о том, о чем она размышляет, проникает в мою голову, но тут же испаряется, когда дверь комнаты отеля закрывается за мной.

Либби набрасывается на меня. Ее руки скользят по моему пиджаку, пока поспешно не скидывают его на пол. Она добирается до моей рубашки и галстука, но я перехватываю ее руку и киваю на кровать в центре комнаты.

Срывая с себя галстук и рубашку и швыряя одежду на пол, я приближаюст к Либби. Мой голый торс полностью открывается ее широкому взгляду. Либби приоткрывает губы, и я вижу, как она с трудом сглатывает. Я знаю, что она не скажет «нет»; лишь немногие женщины были способны на это.

И Либби никогда не была исключением.

Дотронувшись до ее талии, я притягиваю ее ближе и хватаю за подол платья. Оно взлетает над ее головой и приземляется на пол около нас. Но недолго оставалось там в одиночестве, поскольку ее супер-сексуальное белье сливового цвета падает следом.

Вероятно, нужно было больше времени уделить ее раздеванию, но мне жутко не терпется. Мой член твердеет и становится крепким с каждой секундой.

Мои брюки, боксеры, туфли и носки отправиляются в кучу белья на полу, оставив меня голым, как яйцо, и я смотрю на обнаженное тело моей бывшей жены, о которой я фантазировал в течение прошлых семи лет.

Она настоящая, но ты знаешь, что это неправильно.

Мое подсознание продолжает соблазнять меня, и я чувствую, что замечтался. Я дотрагиваюсь до безупречной фарфоровой кожи Либби и, поймите меня, не могу больше впустую тратить время. Мы падаем на кровать в клубке переплетенных ног, рук, губ, соединяясь в единое целое. Не было никакой прелюдии, я просто погружаюсь в теплое влажное открытое лоно Либби с блаженным стоном.

Мое возбуждение настолько велико, что я без замедлений увеличиваю темп.

— Черт. Я скучал по этому, — говорю я между вдохами, пока руками спускается вниз и слегка дотрагивается до клитора Либби.

— О, боже… здесь, Алекс. Да, прямо тут, — стонет она, закрыв глаза и наклонив голову назад.

Мой член твердеет до боли, но тело замирает.

— Как ты меня назвала? — рычу я, наблюдая, как открываются ее глаза и плотно сжамаются губы. — Либби, — надавливаю я, требуя, чтобы она повторила это еще раз.

— Эйс, — шепчет она нервно.

Мой член мощным движением глубоко входит в нее, и я знаю, что она чувствует.

— Эйс, — повторяет она снова, ее голос становится громче.

Я закрываю глаза и вынимаю член, чтобы снова вонзиться в нее с большей силой и ждать своей награды.

— Черт. Эйс, — скулит Либби.

Последнего ее вскрика оказывается достаточно, чтобы разжечь пламя в моей груди. Сейчас я не Алекс Льюис, я — Эйс. Тип, который забирает мой разум, когда я трахаю Либби, и никто иной.

Он доминирует надо мной.

Он доминирует над ней.

И ей это, черт подери, нравится.

— Это то, чего ты хотела, а? Скучала по этому? — спрашиваю я ее, продолжив постоянные толчки.

Либби снова закрывает глаза и просто чувствует наше единение. Ее рот приоткрывается с коротким «о», когда я смещаюсь и откидываюсь назад. Проведя пальцем по бедру, я кладу ее лодыжку на свое плечо и разворачиваю нас так, чтобы суметь вставить член так глубоко, как только смогу.

Я — властный хозяин.

Мой член — отбойный молоток.

Я собираюсь пробить Либби путь в новую вселенную наслаждения.

Пот покрывает мой лоб бисером, и я вижу все размытыми пятнами, поскольку капли стекают по всему лицу. Глаза стекленеют от глубоко зарождающегося блаженства, которое с каждым движением проходит по моему члену, пока я продвигаюсь в ее узкую, розовую теплоту.

— Господи, Либби, — говорю я, стиснув зубы.

Она двигается подо мной, ее бедра поднимаются мне навстречу с каждым толчком, усиливая наш контакт еще больше. Стон вырывается из ее полураскрытых губ. Звук эхом отражается от стен скромного гостиничного номера, побуждая во мне движение вперед со взрывом адреналина и потребность быть стойким в своих требованиях.