– Мы сегодня же начнём готовить документы, и уже с первого ноября ты будешь официально зачислена в академию, – подхватила Рысь.

– Поначалу будет непросто, – строго сказала Пантера Тигровна, отстранив от себя Лису и глядя ей в глаза. – Конечно, уровень образования регионального детского дома и лучшей школы Тарии отличается, как небо и земля. Но тебя зачислят на класс ниже, чем сейчас, плюс приставят к тебе личного куратора, так что скоро ты сумеешь нагнать одноклассников. Придётся попотеть, но оно того стоит.

– Подумать только! – Рысь, копавшаяся в бумажках, мечтательно закатила глаза. – Президентская академия! Вот уж воистину щедрый подарок, правда?

Лиса хмуро молчала, не разделяя восторгов воспитательниц.

– Ты хоть в гости нас потом пригласи, я всегда мечтала побывать в академии! – продолжала Рысь Тигровна. – И пиши, не забывай. А то знаю я вас, только за порог… – она печально улыбнулась.

– Ну? Наша счастливая студентка скажет хоть слово? – спросила Пантера, хитро глядя на Лису.

– А я могу не ездить? – хмуро уточнила Лиса.

В комнате повисло молчание.

– Лиса, ты в своём уме? –прошептала Рысь. – Это… Это же не наказание! Это возможность, которая выпадает всего один раз! Ты пойми, для девочки из детского дома существует не так-то много способов хорошо устроиться в жизни. А тебя вводят в такие круги, что даже у меня голова кружится. И я не позволю тебе потерять единственный шанс. Да и у тебя, к счастью, нет выбора. Нам приказано перевести тебя. Не рекомендовано – приказано. Так что хочешь ты того или нет, но твоя жизнь скоро изменится. Кардинально. И к лучшему.

– Что, прям так и сказала? – хмыкнул Фенек, зарывая руку в песок.

Лиса кивнула, покрепче прижавшись к брату и положив голову ему на плечо.

– А ты что?

– А что я могу? – печально произнесла она. – Может, они в чём-то и правы… Если бы ты мог отправиться со мной, все проблемы бы исчезли… Ты же обещал придумать что-то, чтобы нас не разлучали!

Фенек едва заметно улыбнулся.

– Мне сложно будет выполнить это обещание, – сказал он.

– Но… – вспыхнула Лиса, резко оборачиваясь к нему.

– Да не перебивай же, торопыга! – фыркнул Фенек, приобняв сестру. – Вот же… Я обещал, что мы не расстанемся?

– Обещал, – кивнула Лиса, вновь доверчиво прижавшись к нему.

– Я тебя хоть раз обманывал?

Лиса отрицательно качнула головой.

– Тогда спокойно отправляйся в путь. Я всегда буду рядом.

– Так ты поедешь со мной?

– Дурочка, я – это ты. А ты – это я. Неужели я оставлю тебя одну во имя чего бы то ни стало? Я всегда буду рядом с тобой, обещаю.

– Ты точно меня не обманываешь? –всхлипнула Лиса, готовая расплакаться.

– Ни в коем случае. Зачем? – Фенек потрепал сестру по непослушным волосам. – Ну же, не будь нюней, пошли, я покажу тебе, какую удивительную ракушку сегодня вынесло на берег! – он протянул Лисе руку.

Глава вторая. Калан.

Тария – крупнейшее государство Альтерики. Территория составляет более 17 млн км2. Население – около 400 млн чел. Столица – Листвень. Государственный язык – тарийский. Имеет сухопутные границы с десятью и морские – с пятью странами. Является многонациональным государством, отличающимся большим этнокультурным многообразием. Главой государства является Президент, избираемый раз в три года путём прямых всеобщих выборов.

Из «Открытой энциклопедии миров Веера», т.2, стр. 311 – «Государства Альтерики»

Академия Лисе не понравилась ещё с порога.

Слишком пафосное, слишком неуютное здание, созданное, казалось, только для того, чтобы вселять трепет в каждого, кто находится в его жадной утробе.

В огромных пустых коридорах жилого корпуса носилось эхо от каждого мало-мальски громкого звука. Это Лиса поняла в первый же день, когда оступилась на лестнице и взвизгнула от неожиданности. Как и то, что шуметь здесь было не принято: ровно через секунду из дверей соседних комнат высунулись крайне раздражённые лица будущей элиты Тарии. Они молча взглянули на растерянно извиняющуюся Лису и, не говоря ни слова, словно устрицы, снова захлопнули раковины.

Комнатки учеников напоминали кельи: серый стол, кровать и шкафы для одежды и книг. За отдельной дверцей – маленькая ванная давящего тёмно-зелёного цвета. И окна, выходящие на серую улицу столичного Лиственя.

Столица, прятавшаяся за решётками Академии, пугала не меньше. Шумная, безразличная, кирпичная, чужая.

Всё в этом новом мире было чужим для Лисы.

Но самыми чужими оказались воспитанники академии.

Здесь каждый являлся звездой. У каждого – свои амбиции. И никому, казалось, нет никакого дела до других. Педагоги обращались к детям на «Вы», а дети звали учителей по имени, без отчества.

На Лису – протеже президента, ко всему прочему оказавшейся ещё и самой взрослой ученицей в седьмом классе, одноклассники смотрели как на пустое место. Каждый её промах – а они были сплошь и рядом – сопровождался обидными и меткими комментариями, подобранными столь тщательно, что усомниться в креативности их авторов было невозможно. Отвечать достойно у Лисы не выходило, и она только бессильно злилась, мысленно представляя, как на головы этих хозяев жизни сыплются изощрённые проклятия.

Педагоги академии дружно делали вид, что не замечают давления на новенькую. В конце концов, ничего дурного дети не делали, а противоречить тем, кто вскоре будет вершить судьбы мира, себе дороже.

А ещё был куратор. Тот самый, что должен помогать ей на первых порах.

Калан Куньевич. Ах, нет, простите, по местной традиции – просто Калан.

Молодой преподаватель, который, как казалось Лисе, вообще не умел улыбаться. Она иногда думала, что если он попытается раздвинуть губы в хотя бы лёгкой ухмылке – они порвутся от непривычного жеста. А ещё ей казалось, что он видит её насквозь.

Когда её привезли в академию и представили куратору, Калан лишь окинул её беглым взглядом своих пронзительных глаз.

– Лисица Белова? Хм, ясно, – кивнул он. – Калан. Ваша комната на втором этаже, занятия начнутся через час, будьте готовы.

И через час она уже окунулась в серое болото наследников Лучшей Жизни.

За неполный месяц обучения она почти забыла, что в мире бывают какие-то цвета кроме белого, чёрного, тёмно-зелёного и серого.

Белыми были книжные листы. Чёрными – буквы на них. Сотни, сотни книг – учебников, художественной литературы, справочников – которые ей приходилось зубрить, чтобы соответствовать уровню класса. Чтобы стереть ухмылки с самодовольных лиц юных гениев. Тёмно-зелёными были стены академии и фирменная форма заведения. Серым – небо осеннего Лиственя и мысли в голове Лисы.

Утро было забито уроками. День – дополнительными занятиями с куратором, монотонно вбивавшим ей прописные истины академических знаний. А вечера – подготовкой к занятиям. И только ночью, когда в жилом корпусе гасили свет, накатывала тоска. В комнате, предназначенной для двоих, казалось бесконечно холодно и пусто…

– Фенька! Фенечка, ну где же ты? – звала она, впиваясь ногтями в подушку. Но брат не отзывался. Уже почти месяц.

Он не мог обмануть. Не мог предать. Но почему он не приходил?

Лиса страшно переживала, и если бы не колоссальная нагрузка, она бы давно сошла с ума. Однажды ей приснилось, что брат её плачет на берегу моря и зовёт её, зовёт… Проснувшись в холодном поту, ещё не совсем осознавая, где явь, а где сон, она прямо в ночной рубашке кинулась из опостылевшей комнаты на улицу, намереваясь вот так, пешком, броситься сквозь промозглую серую столицу за тысячи километров, туда, где плещется тёплое море…

Калан вышел из здания академии уже в сумерках. Машина его оказалась зажата между роскошными внедорожниками родителей учеников, ожидавших любимых чад. Грустно окинув взглядом стоянку, он решил, что проще пройтись пешком, чем пытаться усовестить хозяев жизни. Благо, что дождь кончился, и вечер обещал быть даже тёплым, насколько это вообще возможно в Листвене в конце ноября.