Высоко в небе, на тонких жердинах, как игрушка – Лера, подвешенный за ноги. Волосы сияют и светятся, как луна. Достают до земли.

Лера сидит на стуле на своих ногах, которые подогнуты. Поправляет растрепанные пряди и смеется. На шее цепочка, на цепочке – ключик.

========== щенки ==========

«и запомнят щенки»

Нут медленно выплывает из сна под презрительным взглядом кота, подобравшегося на спинке дивана.

– Че те надо? Жрать?

Зверь царственно смотрит сверху вниз.

Нут берет на заметку: человек с головой селедки, вместо грудины – частые кости, которые гложет кот, джинсы, бутылка под диваном.

Стаскивает чванливую животину на себя, поднимается вместе с ним и тащится на кухню. Залезает клешней в надорванный пакет с кормом, подносит горсть к морде – кот тычется носом, но не берет.

– Может, тебе еще сардин пожарить в сливочном соусе?

Ставит кота на пол, который с пола так, блядь, не чурается жрать.

Нут пьет из чайника. Очень-очень долго. И очень-очень быстро моется в душе. Натягивает джинсы, носки (которые предварительно нюхает – вроде сносные), футболку, хватает толстовку в руки, и так, дожевывая пару шариков кошачьего корма, выходит на улицу.

Звонит в дверь.

Открывает Лера.

Оба молчат.

– Где Костян?

– Уехал.

– С хуя это?

– У них с Никой срочный концерт наметился, они ночью сорвались. Я тебе писал.

Нут достает телефон из кармана штанов. Читает. «Костя уехал. Встретимся на месте».

– Сюда звонят, чтоб ты знал, дожидаются ответа.

Лера уже отошел от двери и стоит перед большим зеркалом в коридоре, вставляя ремень в растрепанные джинсы. Сверху футболка. Рукава расстрижены и свисают, как увядшие листья, оголяя плечи.

– И че мне делать?

– Что хочешь.

Лера вдруг спохватывается от двусмысленности фразы.

– Раком хочу, для начала, – говорит Нут и спускается вниз по лестнице. По пути понимая, как это тупо, блядь.

Достает сигарету, и к моменту, когда она уменьшается ровно вдвое – из подъезда выходит Лера. В какой-то безразмерной жилетке, на тонюсеньких бретельках – из кожаных ремней, сама связана из грубых серых ниток, и непонятно, что греет, так как верха у нее типа и нет, сам похож на ополченца-новобранца-революционера-контрабандиста.

– У тебя там, случайно, вшей нету?

А вообще, прикольно ему.

Всё.

Абсолютно.

Даже мешок картофельный.

С головой укрыть.

– Я не горю желанием с тобой идти.

– Зато я горю. Подожжем мусорку?

Лера ничего не отвечает и закуривает.

– Что в пакете?

Нут думает было ляпнуть что-нибудь еще – че мелочиться-то – но в голову ничего не приходит, кроме желания нормально поговорить:

– Подарок.

– Пепси вышел из этого возраста, чтоб ты знал. Все и вообще вокруг очень выросли. Я, понимаю, ты не заметил, но.

– Ха-ха.

Лера улыбается, прикусывая губу. Нут пунцовеет до самых кончиков всех нервных окончаний.

– Это не ему. Обойдется. Сам себе купит, не маленький. Это его спиногрызу мелкому. Я всю жизнь о таком мечтал.

– А получив, что? Разломал на части?

– Не получив.

Нут смотрит под ноги. На свои раздолбанные кроссовки. У Леры зеленые кеды. Мажор хренов. Шмотня.

– Ему всего два. Что он будет с ним делать?

– Дорастать.

– Ну и купил бы потом.

– А вдруг я стану бомжом? Или уеду в Австралию на пэмэжэ? Что тогда?

– Ну ты-то как-то сам прожил без него.

– Че ты докопался?

– Да просто любопытно.

– Ну и все.

– Бу-бу.

Лера смеется. Нут чувствует себя дураком. Надо было одному валить. И захрена только дождался его?

Сигарета не кончилась.

Идут через парк. Тополя стоят стройные на длинных ногах. Вздымаются. Листья шумят, волнуются. Морские фигуры замирают. Нут встает первым – в стойку. И говорит только ровно и тихо:

– Блядь, блядь, блядь.

Пока на них лает здоровенная псина.

Откуда и взялся?

Белые клыки на выкате и в блеске слюны производят неприятное впечатление.

Нут пятится назад, заслоняя собой Леру.

– Где, Господи Боже, его пизданутый хозяин?

Спрашивает он в ужасе.

Лера выходит из-за Нутовой спины:

– Ты спятил? Стой…

Лера строгим поставленным голосом приказывает церберу:

– Фу! Нельзя!

Пес, как по волшебству, затыкается, смотрит на них чуть-чуть, вращая башкой и скрывается в роще.

Нут так счастлив, что не может поверить.

Лера поворачивается, рождая в нем неведомое доселе чувство беспредельного восхищения.

– Ну ты просто черная мамба, укротительница тигров! Божечки, а я чуть в штаны не наделал.

Нут сгибается пополам, упираясь ладонями в колени. Его подташнивает. То ли от страха. То ли от облегчения.

– Даже собаки знают, что такое – нельзя, – говорит Лера.

– Ну не знаю, – отвечает Нут.

– Боишься?

– А ты как думаешь? – Нут распрямляется, – уф, – вздрагивая всем телом и окончательно сгоняя оцепенение.

– Похоже, что очень.

Нут не отвечает. Лера задумчиво продолжает.

– А я совсем не боюсь собак. У нас в детстве был такой. Бабуля завела для меня. Я с ним вообще ничего не боялся. Он и в школе со мной был. Ждал в коридоре. Тюфяк – тюфяком, вообще ни на что не реагировал. Но если кто-то лез ко мне, сразу отгонял. Как оскалит пасть, хуже этого. Иногда мне кажется, я все еще хожу везде вместе с ним.

Нут: на переднем плане – белый и огромный, как облако и медведь, пес; на заднем – Лера, спокойный и неуязвимый.

– А меня в детстве соседский ротвейлер на даче так покусал, думал, без ноги останусь. С тех пор че-т с собаками не ладится совсем. Как увижу – так все, обгладывай косточки. Даже бежать не могу.

– И шрамы у тебя от нее?

– Ага. А ты откуда знаешь?

– Ну такие трудно не заметить, когда ты в шортах.

– Ты пялился на меня?

Лера закатывает глаза и уходит вперед, Нут его догоняет.

– Ну еще скажи, что нет! Ты пялился на меня! Ну признай это!

========== место под солнцем ==========

«ведь наблюдал не раз