========== чё 1. признание ==========

«я листаю порножурнал

вовсе не болея никем

не нужны ничьи томные вздохи»

Нут резко просыпается. Открывает глаза так, словно мгновение назад они еще не были закрыты. Сон отваливается от него, как пиявка. Гадкий сон. С одним прекрасным моментом. Из-за него Нут подводит руку под тонкую простыню с зеленым отливом. А после сдергивает все и засовывает в машинку. Моется. Чистит зубы. Обгрызает початок купленной вчера солнечной кукурузы. Выпивает остатки холодного кофе, оставленного с вечера в кофейнике. Сыплет корма коту. Тот соскакивает с холодильника на стол и подходит к миске.

*

На улице жарко, как в гребаном аду. Нут ловит себя на том, что не может оторвать глаз от девчонки с бутылкой воды. Красные губы, блестящая кожа, короткое сучье каре, ступает, как пантера, на ногах – кеды, на теле – платье в мелкий цветочек. Хороша. Но вода ее Нуту нравится больше. Денег нет совсем. Даже на проезд.

*

На точке он первым делом, ни с кем не здороваясь, выпивает половину бутылки с колой у Пепси. Потом громко раскатисто рыгает.

– Оставь себе, будь добр.

Нут широко улыбается и забирает бутылку.

Костян пиликает что-то, особо не обращая ни на кого внимания. Нут пробирается к барабанам, проезжается по всем палочками, приветствуя их. Подбрасывает обе в воздух, ловит, снова молотит по натянутой коже.

Жизнь пульсирует в нем и лопается, как пузырьки колы.

Дверь со скрипом открывается, входит Лера. В коротких, как хер знает что (по идее, хер должен торчать) шортах и белой майке, рубашка в огромную зеленую клетку слабо повязана на бедрах.

Нут свистит.

– Шалавочка, дорогая, тебе никто до сих пор не сказал, что плохие дяденьки очень всего этого не любят? Костян, ну ты как бы отрывай пярлы свои от клавиш-то, пока твоей сестренке ничего не оторвали.

– Пошел на хуй, – говорит Лера, Костя смотрит на них, все прослушав:

– Че?

– На твой? Боюсь, что его днем с огнем не сыскать, – Лера показывает Нуту средний палец. Тот думает, что лучше бы он ему свой хуй показал.

– Я тут вроде закончил песню, послушаете, раз все в сборе?

*

Они играют в баре, в котором живого места нет – народ, бухой в мясо, целокупно и всеобширно колбасится, так что ни пройти ни проехать. Нут отчаянно долбится в барабаны, чтобы не смотреть на голую спину их трахнутого на всю башку вокалиста, скачущего в одной юбке. Нут не удивится, если окажется, что у него и трусов под ней нет.

Потом весь мокрый в одних джинсах пьет спизженную у Леры воду.

– Ты охренел?

Возмущается взмокший Лера.

Настолько взмокший, что даже как-то стыдно.

– Это ты охренел, а я пить хочу. Не жопь.

Нут, пока пьет, проезжается по нему глазами, утоляя жажду выступившим на Лере потом.

– Попросить-то не судьба?

– О чем ты хочешь, чтобы я тебя попросил? Нагнуться?

Говорит Нут и сам давится.

Лера хлопает на него глазами.

Нут закручивает бутылку и вручает злому владельцу.

*

После концерта все гасят. Бармен включает кондей помощней, так что можно не только жить, но и пить что-то больше десяти градусов.

Лера, уже одетый в какую-то даже одежду, говорит всем, что поедет домой.

– В центральный парк?

– Что ты хочешь сказать мне?

– Я хочу сказать тебе, дорогая кралечка, твое место…

Вдруг Леру толкает какой-то пьяный бугай. Тот дико смотрит на него. Бугай продолжает лезть.

– Не трожь меня, пидор.

– Больно надо.

– Руки свои убери!

Хоть Лерины руки в такой дали от бугая, что дальше от него только Индия.

Костя встает со стула, Пепси встает рядом с ним.

Нут:

– В чем дело, уважаемый? Что ты так разнервничался?

– Не хочу, чтобы он меня трогал.

– У тебя денег не хватит заплатить ему, чтобы он потрогал тебя.

– Ты охуел, папуас.

– Некрасиво переходить на личности.

– Вы все пидоры, да? Ебешь его?

– К сожалению, нет, но вот он меня очень ебет, да.

– Фу, блядь, дерьма кусок.

– Ох ты ж моя фиалочка, чего только ты так развонялась? Сдрисни уже куда-нибудь.

Бугай широко, по-богатырски, размахивается, Нут легко уворачивается и ржет, когда того сносит на барные стулья бездарно потраченное собственное усилие, он сползает по стойке и усаживается на пол.

– Ну вот, сосни терь, радость моя, может, те кто на рожу от счастья кончит.

Пока глаза бугая наливаются кровью, Нут перехватывает Лерин взгляд.

– Что?

– Может, объяснишь?

– Где, в сортире?

========== косяк ==========

«впилась занозой в сердце моё стрела Купидона

хочется вытащить и никогда не думать об этом»

– А, впрочем, пойдем-ка, выйдем, – говорит Нут Лере, глядя на то, как охранники цепляют бугая под белы рученьки и выводят из бара через парадный вход.

Сами они идут к черному выходу.

От помойки с визгом отшмыгивает котяра.

Нут шмыгает носом.

Достает сигарету.

– Будешь?

Лера отказывается.

– Короче, да?

Нут расправляет плечи, Лера, напротив, сутулится, обнимая себя руками.

– Лады. Короче так короче. Короче, я тебя трахнуть хочу.

Лерины брови поднимаются по лбу, как на лифте.

– Ты мне тут пару раз снился. Ну ладно. Тридцать четыре раза. Я считал. На косяке ставил зарубки. Так вот. Надо че-то с этим сделать. Заебало.

– Что, дискомфортно?

– Типа того.

– Ты это и девушек так соблазняешь?

– Я что, на идиота похож?

– Ну как тебе сказать. А ты, случайно, не девственник?

– Ха-ха. Ну так да или нет?

– Твое предложение крайне лестно, но, боюсь, что вынужден отказаться.

– С хуя это?

– Вот такой я злой человек. Не подаю милостыню.

Нут отбрасывает сигарету и, недолго думая, впечатывает Леру в стену. Тот впивается ему в плечи руками. Нут проворно расстегивает чужую ширинку, пуговицы радостно распетливаются, и засовывает руку внутрь:

– Не густо.

И тут же получает чувствительный укус в щеку.

– Блядь, ты сбрендил?

Нут прижимает только что побывавшую в Лериных трусах ладонь к щеке, и вид у него при этом растерянный и взъерошенный, словно он только вчера родился.

– Еще только раз тронь меня.

– И что ты сделаешь? Глаза мне выцарапаешь?

Лера уходит, тяжелая дверь за ним печально хлопает.

Нут не торопится за ним. Потому что

ой.