— ГЛУПОЕ НИКЧЁМНОЕ СУЩЕСТВО! — прошипел Трандуил, которого трясло от бессильной ярости, и медленно отвёл меч от горла скорчившегося на полу мальчишки. — УБИРАЙСЯ С ГЛАЗ МОИХ ДОЛОЙ! ИЛИ, КЛЯНУСЬ ЭРУ, Я ПРИБЬЮ ТЕБЯ СОБСТВЕННЫМИ РУКАМИ!!!
— Ada… Пожалуйста, не прогоняй меня, — забывшись на краткий миг, слабо мяукнул Леголас и вцепился в ладонь отца, осыпая её поцелуями и орошая горькими слезами.
— НЕ СМЕЙ НАЗЫВАТЬ МЕНЯ ТАК, РАСПУТНАЯ БЛЯДЬ! — оттолкнул от себя рыдающего мальчишку отец и смерил скорчившуюся, хрупкую, жалкую фигурку у своих ног ледяным взглядом. — МОЙ СЫН НЕ РАЗДВИГАЕТ НОГИ ПЕРЕД КАЖДЫМ ВСТРЕЧНЫМ, КАК ПРОЖЖЁННАЯ ДЕРЕВЕНСКАЯ ПОТАСКУШКА! ТЫ ОБЕСЧЕСТИЛ СЕБЯ! ТЫ ОПОЗОРИЛ МЕНЯ НА ВСЮ АРДУ, МАЛОЛЕТНИЙ ШЛЮШОНОК! ПОЛЗИ ТЕПЕРЬ К СВОЕМУ НИЧТОЖНОМУ СМЕРТНОМУ И УМОЛЯЙ ЕГО НА КОЛЕНЯХ ПРИНЯТЬ ТЕБЯ И ТВОЕГО УБЛЮДКА, ПОХОТЛИВАЯ СУЧКА! ТЫ ВЕЛИЧАЙШЕЕ РАЗОЧАРОВАНИЕ МОЕЙ ЖИЗНИ, ЛЕГОЛАС! УБИРАЙСЯ И НЕ СМЕЙ ПОКАЗЫВАТЬСЯ МНЕ НА ГЛАЗА!
— Ada… Папочка, — одними губами прошептал сын. Миндалевидные синие глазки, окаймлённые длинными ресничками, наполнились невыплаканными слезами горя, нежные пухлые губки предательски задрожали, чёрные идеально очерченные бровки сошлись домиком, а на высоком лбу проступила складочка… — Прости меня…
Но отец повернулся к провинившемуся отпрыску спиной и зарычал так грозно, что даже окна задрожали:
— ВОН!!!
Утирая слёзы и кровь с разбитой губы тыльной стороной ладони, принц вылетел вон из кабинета отца, вскочил на Лайниэль и был таков. Он мчался прочь от отца, который всегда его ненавидел. Почему? Кто его знает... Но одно Леголас знал наверняка – в его теле росла новая жизнь. Невинный и беззащитный эльфёнок, которому он обязан был сохранить жизнь. Любой ценой.
Знал ли Леголас тогда, что ему придётся положить на чашу весов в обмен на жизнь эльфёнка? Конечно, знал... Свою жизнь».
Вернувшись в свои покои, Глорфиндел не смог сдержать улыбку, когда увидел, что маленький принц забился под одеяло.
— Ох, cunn lend nin… Вылазь уже. Никто тебя не съест.
Мужчина стащил с мальчишки одеяло и покачал головой, найдя под ним бледного, трясущегося Леголаса, рыдавшего в три ручья и с вороньим гнездом на голове.
— Не очень-то подобающий вид для принца Эрин Гален… — Леголас вздрогнул, когда рука воина погладила его по мокрой от слёз щеке. — Подумать только, всё это время в моей постели был принц, а не мальчишка-конюх! Н-да. Насмешка Валар, не иначе. Леголас, сын Трандуила, принц Эрин Гален ждёт от лорда Нолдо эльфёнка. В этом есть определённая доля иронии, ты не находишь? Твой отец так трясся над чистотой своей родословной… Представляю, какой удар его хватит, когда он узнает, что его внук будет Синда лишь наполовину.
— Трандуил никогда не признает его, мой лорд, — прошептал Леголас. — Он никогда не простит того, что я сделал. Я изгнан моим Королём, а мой отец отрёкся от меня. У меня больше нет отца и нет дома… И у моего сына тоже. Он ублюдок и такой же изгнанник, как и я. Чужой среди обоих народов! Мой сын незаконнорождённый, а потому ни мой народ, ни мой Король никогда не признают его, и не имеет значения, чья кровь течёт в его венах…
— Не драматизируй, cunneth. Взгляды правителей меняются в соответствии с политическим мировоззрением дня. Я видел это столько раз, что уже сбился со счёта. Возможно, однажды я возьму одну из этих толстых книг по истории из библиотеки Элронда и расскажу тебе, как многие из тех великих событий, о которых ты слышал, произошли на самом деле.
— Король ненавидит всех Нолдор. Без исключения. Нолдор, что напали на Дориат, убили его мать и изнасиловали его младшего брата… Он тоже умер, — еле слышно прошептал Леголас. — Нет, мой лорд. Король никогда не изменит своего решения. Скорее солнце взойдёт на западе и сядет на востоке. Но я бы очень хотел, чтобы вы оказались правы. Я бы очень хотел, чтобы у него была семья, которая будет его любить и позаботится о нём.
— У моего сына есть семья, — негодующе проворчал Глорфиндел. — Я сто раз говорил тебе, что признаю дитя своим наследником, воспитаю, как законного сына, и однажды он будет править моими людьми. Что же касается тебя, pen-neth… Научись принимать меня, как своего хозяина, и ты увидишь, насколько проще станет твоя жизнь.
Леголас тяжело вздохнул. Юный принц знал, что этого разговора ему не избежать — он думал об этом постоянно, дни и ночи напролёт в течение нескольких последних месяцев. Он пытался найти другой выход, но правда заключалась в том, что этот выход был единственным. Подчиниться Глорфинделу, принять его, как своего хозяина, запихать поглубже своё «я» и стать безмолвным рабом, стать покорной безымянной шлюхой, стать никем…
Когда воздух покинул его лёгкие, Леголас принял единственно правильное решение. Леголас свернулся калачиком на широкой груди Глорфиндела и заглянул ему в глаза.
— Мне уже всё равно, что станет со мной. У меня нет ни семьи, ни друзей, ни даже сил, чтобы бороться с вами дальше. Вы обещали дать моему сыну дом и семью. Сдержите своё обещание, мой лорд. Вырастите моего сына, как своего наследника, и я подчинюсь вам без дальнейших возражений и сделаю всё, что прикажете, — хрипло прошептал принц. Голос юного эльфа дрогнул, как будто он прощался с жизнью, а белоснежная голова легла мужчине на грудь, как на плаху. — Я ваш раб, ваша собственность, ваша покорная шлюха… Вы довольны? Вы ведь этого хотели?
Глорфиндел усмехнулся и зарылся руками в шелковые, золотые волосы Леголаса.
— Какой же ты ещё эльфёнок, Леголас! Это прозвучало несколько мелодраматично, тебе так не кажется? Юные эльфы склонны всё драматизировать. Что ж, это прерогатива юности, но не нужно так переживать из-за всего. Поверь, скоро ты научишься получать удовольствие от этой жизни и поймёшь, что это очень приятно — принадлежать кому-то… — на секунду задумавшись, мужчина добавил уже намного серьёзнее, глядя мальчишке прямо в глаза:
— Почему ты вернулся после того, что я сделал с тобой у озера, принц Леголас? Ты не выдал меня воинам своего отца, хотя мог. Ты ни одной живой душе и слова не сказал обо мне и о том, что произошло на берегу того озера, не так ли?
Принц покраснел, как вареный рак, и глухо прошептал:
— Я не смог вам помешать сделать то, что вы сделали. Мне было стыдно…
Но Глорфиндел крепко сжал его подбородок и заставил посмотреть ему в глаза. Зелёные глаза лукаво улыбались.
— Только ли в стыде кроется причина твоего молчания, Леголас? Ты можешь лгать своему отцу и прочим, но не лги мне, мальчик! Мы ещё не разобрались с твоим наказанием за устроенный тобой маскарад, помнишь? Так что не стоит усугублять и без того суровое наказание, которое тебе ещё предстоит…
Глорфиндел выдержал трагическую паузу, наслаждаясь тем, как мальчишка задрожал и побледнел при упоминании о наказании, и спокойно продолжил:
— Истина кроется в том, Леголас, что в тот день на берегу того озера ты познал удовольствие, которого до тех пор никогда не испытывал. Тебе понравилось подчиняться мне. И ты захотел испытать это чувство снова. Поэтому ты снова отправился в лес. Ночью. Один. Или станешь отрицать это, маленький принц? Тогда объясни мне, что же ты делал в лесу ночью, малыш? Охотился, любовался звёздами, бродил во сне, ммм?..
Принц бросил на мужчину взгляд, преисполненный ненависти.
— Спешил на свидание с любовником! — огрызнулся мальчишка, наблюдая за реакцией мужчины. — Я ведь шлюха! Распутная шлюха, которая не знает слова «нет» и раздвигает ноги перед каждым встречным.
— Лгунишка, — рассмеялся воин и уже намного серьёзнее добавил, глядя в синие глаза, метавшие в него молнии:
— Ты можешь сколько угодно отрицать это, маленький принц, но ты искал меня в ту ночь. Ты хотел быть моим, Леголас. Ты захотел меня с первого взгляда. Ты стонал моё имя каждый раз, когда я входил в тебя. Да, я взял тебя силой в первый раз, но в тот второй раз в самом сердце леса твоего отца ты сам раздвинул передо мной ноги, ты умолял меня быть с тобой нежным, и я был. Разве нет, принц Леголас? Ты скулил и извивался подо мной, умолял трахать тебя глубже, сильнее, жёстче, ластился ко мне, как течная кошка… Ты кончил подо мной раза три не меньше, пока не потерял сознание. Будешь и дальше строить из себя оскорблённую невинность, сын Трандуила, или признаёшь уже очевидную истину — ты мой и всегда будешь только моим!
