Она снизу вверх смотрела ему в глаза своими выцветшими глазами в морщинках, а Скабиор молчал, не представляя, что можно ответить.

Поздним вечером того же дня Скабиор сидел на подоконнике своей комнаты, глядя на звезды, мерцающие над неподвижными кронами деревьев. Внизу, в комнате Дульсибеллы, свет уже не горел. Перед сном тетушка опять сновала по гостиной в поисках рождественских открыток, и оставалось только уповать на то, что Нед отыщет в министерстве подходящих умельцев. Вчера мысль о необычном приговоре озадачивала и в чем-то забавляла. “Побудьте как магглы и узнайте на себе, с какими трудностями приходится им справляться! Поживите среди магглов и поймите, каких хороших людей вы травили, как диких зверей!” — Скабиор именно так толковал решение суда в отношении егерей. Но вот шелуха показной наставительности начала слетать с приговора, и как из-под разметанной опавшей листвы начала проглядывать совсем другая ловушка.”Поживи год среди тех, кому ничего от тебя не нужно, кто просто радуется.тому, что ты есть на свете. Поживи с людьми, готовыми принимать тебя таким, какой есть, любить просто так, ни за что. А потом вернись в вечно настороженную стаю, прячущуюся по шалашам и землянкам, и спроси сам себя, как теперь тебе нравится твое место”.

По улице прокатил запоздалый автомобиль; у поворота свет фар на мгновение выхватил из темноты угол дома напротив, прислоненный к стене велосипед и горшок с геранью на подоконнике. Через секунду все снова исчезло. Скабиор слез на пол. Деревянные половицы обожгли холодом босые ступни. Он быстро забрался на кровать. Кажется, он начинал считать ее своим логовом. Что поделаешь, одно из волчьих правил: высыпайся, когда есть такая возможность. Чем он и занялся.

Наутро Нед привез открытки. Скабиор увидел его из окна, когда он только подходил к калитке, и вышел навстречу, растирая пальцы правой руки.

— Что случилось? — нахмурился Джонсон.

— Пустяки, — отмахнулся Скабиор. — В коридоре перегорела лампа, я ее и…

— Понял. Ты ее поменял.

— Ну да.

— И при этом не выключил.

— Н-ну… да.

Нед вздохнул, полез во внутренний карман куртки и вытащил знакомую брошюру.

— На этот раз прочитай, придурок.

Обидеться на “придурка” не удалось: не самые приятные ощущения в руке настаивали на том, что определение вполне справедливое. Скабиор с ответным вздохом взял брошюру.

— А если кто-нибудь увидит?

Нед ухмыльнулся.

— Глянь на обложку.

Скабиор перевернул брошюру и прочитал: “Основы безопасного образа жизни для проблемных детей”. Поржал, но кулаком в плечо Неда все-таки ткнул. Нед дал сдачи и тоже посмеялся. На этом они разошлись, пожелав друг другу ни пуха.

— Кто это был, дорогой? — спросила тетушка Дульсибелла, когда Скабиор вернулся в дом.

— Коллега, — сказал Скабиор. — Из лесничества.

Байку про работу в лесу они с Недом придумали на пару как наиболее правдоподобную. По счастью, тетя лишних вопросов тактично не задавала, в том числе и про родителей.

— Что же он не зашел выпить чаю? — огорчилась Дульсибелла.

— Торопится, дел много.

И Скабиор улизнул наверх. Пачку открыток он засунул в ящик стола в комнате, предназначенной для кузины Мими. Либо неведомая сестрица на них наткнется и отдаст тетушке, либо Дульсибелла сама их найдет, сдувая с мебели последние пылинки.

Но в этот день Дульсибелла занялась уборкой комнаты, предназначенной для жениха Мими.

— Они вместе учились, — рассказывала она Скабиору, помогавшему ей передвигать мебель в комнате. — Я его, правда, ни разу не видела, даже на фотографиях. Но думаю, что Мими не подвел ее вкус.

Она остановилась и поднесла руку ко лбу.

— Как же его зовут… О господи. Не помню. — Она виновато посмотрела на Скабиора. — Кажется, Арнольд.

— Приедет — выясним, — успокоил Скабиор. — Я все разведаю.

Дульсибелла благодарно улыбнулась ему и принялась взбивать подушку на постели. До прибытия кузины с предположительно Арнольдом оставалось часа полтора, когда приключилось ЧП. Собственно говоря, произошло оно у некоего Тоби, сына подруги Дульсибеллы, который собирался встретить Мими на железнодорожной станции. Машина сломалась и категорически отказалась выезжать из гаража. Расстроенная подруга позвонила Дульсибелле, и теперь та, нацепив очки, судорожно листала потрепанный телефонный справочник в поисках такси.

— Еще неизвестно, успеют ли они добраться в нашу-то глушь, — твердила она. — Вот ведь в чем беда!

Скабиор некоторое время наблюдал, как ее дрожащие пальцы перебирают страницы, и наконец не выдержал:

— А у Эрни есть машина? Я бы сам мог встретить.

Гараж он видел, но не знал, есть ли там что-нибудь. Тетя Дульсибелла встрепенулась, выпустив справочник из рук.

— Эви, это так любезно с твоей стороны! Машина есть, сейчас!

Она подошла, шаркая тапочками, к настенному шкафчику и, радостно улыбаясь, протянула Скабиору ключи с блестящим автомобильчиком-подвеской.

“Спасибо тебе, Грейбек, за то, что научил меня, как управлять этими колымагами, и хвала Локи за то, что ты меня сейчас не видишь, а то ржал бы целую неделю”, — говорил себе Скабиор, выруливая в голубеньком форде на дорогу, ведущую к станции. Заблудиться было трудно: тетушка сказала, что надо ехать прямо до указателя, а если указатель и проморгать, то в железнодорожный переезд все равно упрешься. И он спокойно катил вдоль изгородей, за которыми сквозь ветви деревьев мелькали черепичные крыши коттеджей.

Мими собиралась приехать на электричке, прибывающей ровно в половине первого, и на перрон Скабиор подоспел одновременно с поездом. По торжественному случаю он собрал волосы в хвост, но, судя по настороженным взглядам пассажиров, выходящих из вагонов, цивильности его облику это не прибавило. Ну и тролль с ним. Засунув руки в карманы, Скабиор оглядывал спешивших мимо него людей. Пожилая дама с кошелкой, папаша с двумя девчонками, сжимавшими леденцы в липких ладошках, хлюпик с галстуком… Ох, нет, ну вот зачем это?

Скабиор с тоскливым отчаянием уставился на тех, кого меньше всего ожидал, да и хотел здесь видеть, хотя когда-то очень их искал. Лесная симпотяшка с ее рыжим ухажером, Грейнджер и Уизли, вывалились на него из вагона, как боггарт из шкафа.

Судя по их лицам, его тоже приняли за что-то вроде боггарта. Рыжий загородил Грейнджер и попробовал воинственно сверкнуть глазами. Было бы у Скабиора на него время, он бы умилился.

— Ты, тебе что здесь надо? — выкрикнул Уизли.

— Простите, забыл утренний доклад прислать! — Скабиор ощерился. — Вали отсюда, у меня свои дела, у тебя свои.

Рон попробовал было огрызнуться в ответ, но Грейнджер решительно схватила его за локоть и потащила дальше. Далеко они, впрочем, не ушли: остановившись в десятке ярдов, сбросили спортивные сумки и принялись что-то обсуждать, время от времени оглядываясь по сторонам. Если совещались, не сообщить ли в министерство, так на здоровье. Скабиор впервые за много лет жизни по-настоящему был в законе. Он отвернулся, воодушевленный внезапным приливом справедливого негодования, и снова принялся оглядывать пассажиров.

Перрон почти опустел, и последний вагон поезда давно скрылся за поворотом, когда Скабиор сказал себе, что нет толку дольше отрицать очевидное. Он развернулся и поплелся к Грейнджер и Уизли. Их физиономии явно служили зеркальным отражением его собственного уныния.

Скабиор подошел к ним, вздохнул и, не вынимая рук из карманов, обратил страдальческий взгляд на Грейнджер.

— Как я понимаю, кузина Мими?

К середине пути машина была раскалена не столько от солнца, пригревавшего сверху, сколько от страстей, кипевших внутри. Особенно усердствовал Рон.

— Я вообще надеялся, что его пришибли у Хогвартса! — бушевал он.

— Рон… — Кажется, Гермиона, поначалу шипевшая на пару с женихом, переходила на отдельный фронт.

— Да у меня ребер было поломано больше, чем у тебя извилин в мозгу! — разозлился Скабиор.

Рон открыл рот, чтобы что-то ответить, но Гермиона яростно стукнула кулаком по спинке сиденья.