На этой унылой ноте мы с Ягой решили закончить обсуждение. Всё равно ничего нового не придумаем, да и настроение ниже плинтуса. Пан Матеуш Твардовский – незнакомый, непредсказуемый враг, автор сложной и какой-то очень подлой схемы по возвращению государя под власть боярской думы. Вот казалось бы, смертей в этом деле гораздо меньше, чем во всех остальных, что я расследовал. Народ воскресает, все радуются… а ощущение всё равно как от чего-то гадкого, холодного и скользкого. Так не должно быть. Если ты умер – то это навсегда. Нельзя так легко играть чужими судьбами, как это делал наш новый знакомый.

Спал я беспокойно. Мне снова снилась Ульяна – успокаивающе гладила меня ладонью по лбу. А ещё почему-то движущиеся ворота, абсолютно бесшумно – туда-сюда, туда-сюда на своих полозьях. Я проснулся совершенно разбитым ещё до того, как петух впервые за утро подал голос.

Яга не задавала лишних вопросов, молча сунула мне пузырёк с лечебной настойкой и мерную ложку.

- Токмо одну, Никитушка, ты и так зело часто его принимаешь. Любое лекарствие в великих дозах – яд.

Я кивнул, накапал себе настойки в ложку и выпил. Хорошо хоть руки не тряслись, а то половину бы расплескал. Минут через десять я уже смог разлепить глаза, избавившись от ощущения насыпанного в них песка.

Позавтракать нам не дали – примчался взъерошенный стрелец.

- Фома Силыч передать просили, Маргарита приехала!

- Откуда приехала? – ещё не особо соображая после сна, тупо спросил я. Хотя цепляться-то надо было за другое: она в городе.

- Через западные ворота верхом промчалась, сейчас у государя.

- Понял, - встряхнулся я. – Митька! Коня мне!

Я собрался с рекордной скоростью. Надел фуражку, сунул в планшетку блокнот, на ходу чмокнул бабку в щёку и вылетел за дверь. К государю я летел так, словно меня сам чёрт за пятки хватал. Мы с Фомой столкнулись у самого крыльца.

- Брать её надо, лису хитрую, - глухо, не терпящим возражений тоном сообщил сотник. После того, что нам вчера сообщил Твардовский, вина боярыни была практически доказана. Мы взлетели вверх по лестнице.

Горох не был любителем спать до полудня, как большинство бояр в думе, но и в восемь утра не поднимался. А сейчас и было от силы половина седьмого. И, что самое интересное: а сама боярыня-то? Хотя тут мне казалось более логичным, что она ещё не ложилась.

Дежурные стрельцы молча указали нам в сторону государева кабинета. Мы промчались по коридору, пинком вышибли двери и влетели в помещение. Повисла неловкая пауза. Мы остановились, пытаясь отдышаться. В кабинете находились четверо: Твардовский, Ульяна, боярыня Бодрова и не знакомый мне парень в форме стрельца еремеевской сотни. Фома взглянул на него и невольно сделал шаг назад.

- Игнашка!

Я застыл с разинутым ртом. Получается, это тот самый Игнашка Гришин, который бесследно исчез во время слежки за боярыней, оставив вместо себя чей-то обезглавленный труп? И что вообще простой стрелец делает в столь странном обществе? Мёртвая царица, колдун-иностранец, высокомерная супруга боярина Бодрова… и парень из сотни Еремеева. Странно как-то, не находите?

Игнашка, в свою очередь, на появление начальства отреагировал достаточно спокойно. Что эти четверо вообще здесь делают таким составом в несусветную рань? Напоминало по меньшей мере заговор. Если так, то я ждал чего угодно: что они испугаются, попытаются бежать, да хотя бы ругаться начнут…

Твардовский смотрел на нас с некоторым удивлением, Маргарита раздосадованно поджала губы. В её взгляде я ясно мог прочитать, что я тут некстати. Однако в целом эффект от нашего бесцеремонного вторжения был куда слабее, чем я ожидал. Они молчали. Мы тоже. Тишину нарушало лишь наше с Еремеевым сбившееся от бега дыхание.

Первым отреагировал поляк. Он удивлённо приподнял бровь и смерил нас снисходительным взглядом.

- Пан следователь, вы, надеюсь, понимаете, что вы здесь лишние? Можно попросить вас удалиться?

Я едва не расхохотался от общей абсурдности ситуации. Когда ещё преступник будет разговаривать со мной настолько вежливо? Светский раут, честное слово. Но если взглянуть на ситуацию в целом, мне быстро стало не до смеха. Я повернулся к боярыне.

- Мадам, я вынужден арестовать вас по обвинению в государственной измене. Фома!

Еремеев без труда понял, что от него требуется, и направился к Маргарите. Неожиданно на его пути возник Игнашка, в руке его блеснул нож. Фома вытаращил глаза.

- Ты белены объелся, что ли? – он не задумываясь отвесил парню звучную оплеуху. В тот же миг раздался крик Маргариты:

- Не сметь! – но она опоздала буквально на долю секунды: Игнашка хлестнул ножом по сгибу локтя правой руки сотника. Лезвие легко распороло ткань кафтана, рукав мигом окрасился кровью. В течение нескольких секунд, показавшихся мне бесконечно долгими, Фома переводил обалдевший взгляд с раны на руке на стрельца. Я думаю, он и в кошмаре не мог себе представить, что однажды на него нападёт его собственный подчинённый.

Опомнившись от шока, Еремеев выбил нож из руки парня, и они, мутузя друг друга кулаками, покатились по полу. Почему, чёрт возьми, стрелец из еремеевской сотни защищает Маргариту?! Ульяна смотрела на происходящее круглыми от ужаса глазами. Боярыня недовольно нахмурилась и подобрала шлейф платья – видимо, боялась, как бы его не зацепили.

- Вы действительно хотите, чтобы я поехала с вами? – спокойно поинтересовалась она. На шум примчалась дворцовая охрана.

- Будьте любезны, - в тон ей ответил я и сделал знак столпившимся в дверях ребятам, чтобы разняли наконец Еремеева и Игнашку. Гришину в драке досталось: у него был разбит нос и он прихрамывал, у сотника, кроме пореза на руке, серьёзных повреждений вроде не было.

- Хорошо, - Маргарита пожала плечами. Если бы я не был настолько ошарашен всем происходящим, я бы, наверно, почуял неладное. Она согласилась слишком легко. Но я обычный человек, я тоже могу ошибаться. Боярыня, в длинном платье и узорных башмачках, вряд ли могла от меня убежать, но на всякий случай я взял её под локоть.

- Ребята, и этого в отделение мне доставьте, - я кивнул в сторону Игнашки. – Я его допрошу. Пан Твардовский, а вас я бы попросил пока не уезжать из города. У меня есть к вам ряд вопросов.

- Как скажете, Никита Иванович.

Ну вы подумайте, и этот туда же! Какие все законопослушные, аж зубы сводит.

- Однако вы даже не представляете, пан следователь, насколько, мягко говоря, не там вы копаете.

- А это уже не ваше дело, - вспомнил я не единожды повторенную им ночью фразу. Он лишь безразлично покачал головой. Слишком просто. Я, в свою очередь, проявил осмотрительность и не стал даже пытаться заговорить с Ульяной в его присутствии. Она видит меня впервые и, думаю, даже не знает, кто я такой. Вряд ли при таком раскладе она поверит хоть одному моему слову.

Мы с боярыней вышли в коридор. Еремеев топал следом, на ходу перевязывая порез на руке платком. Внешне рана выглядела пустяковой, думаю, затянется быстро. Но с чего вдруг Игнашку переклинило настолько, что он решился напасть на своего начальника? В рядах стрельцов это вообще немыслимо. У меня уже голова трещала.

В сторону отделения мы выдвинулись вдвоём – Еремеев поехал проверять посты. Маргарита ездила в дамском седле и, похоже, не испытывала никаких неудобств от своего совершенно не подходящего для верховой езды наряда. Иногда я искоса её рассматривал. Боярыня выглядела задумчивой и вроде бы даже немного печальной.

- Скажите, зачем вам это? У вас есть всё, о чём многие женщины могут только мечтать. Теперь же вам грозит суд и как минимум ссылка.

- Мсье следователь, вы правда не понимаете? Моя дочь должна была царствовать, а не эта вот… - Маргарита не договорила, но брезгливое выражение её лица свидетельствовало о многом.

- Вы не можете навязывать царю невесту против его воли.

- Власть государева на боярах держится, - абсолютно серьёзно возразила она. – Как дереву без корней, так и царю без бояр его верных на земле не устоять.