Ну да, конечно. Они до сих пор считают, что в деле о летучем корабле главной задачей было найти чертежи. Господи, на кого я трачу время…
«Ну вот и ищите его сами», - чуть не вырвалось у меня — вовремя спохватился. Если они влезут, на следствии можно будет ставить крест. Поэтому я постарался сделать вид, что не заметил.
- На данный момент установлено, что боярин Бодров исчез предположительно из корчмы на Стекольной площади. Три дня назад, в районе десяти вечера. Оттуда уходит подземный ход за городскую стену. Точнее пока ничего сказать не могу.
- Так это из-за тебя корчма закрыта? – почему-то совсем не за то ухватились они. – И Марфушка, говорят, твоими молитвами померла!
- Причиной смерти Марфы Ильиничны стал сердечный приступ, - решил я временно придержать информацию. Ну в самом деле, не выкладывать же им, что трактирщица отравилась сама.
- Да с тобой рядом кто хошь загнётся! Вона Мышкина чуть в порубе не уморил!
- Цыц! – рявкнул Горох. Ненадолго все притихли. Боярская дума — агрессивное, но бестолковое стадо, подконтрольное Бодрову. А поскольку Бодров пропал, они, похоже, чувствовали себя гораздо неувереннее, чем обычно.
- Ежели не найдёшь батюшку нашего, не сносить тебе головы! – это кто-то из братьев Бодровых. Государь начинал закипать.
- А ну не сметь мне милиции грозить! А то я вас всех тут на кол пересажаю!
Братья поднялись. Практически одинаково шарообразные, угрюмые, бородатые. Им ведь лет по сорок, но выглядели они гораздо старше.
- Ты, государь, помни, кто на трон тебя возвёл да корону на тебя надел. А то боярство и передумать может.
Горох сжал кулаки. В отношениях царя и его бояр всё далеко не так просто, как может показаться на первый взгляд. У них земля, целые деревни, у них при необходимости — собственное ополчение. Разумеется, государственные земли тоже есть, но в основном всё поделено знатью. Казна, опять же, - горожане платят налоги напрямую, а вот деревенские — своим землевладельцам. А те уже, забрав львиную долю, остаток отправляют царю. Если этот поток перекрыть, стране придётся туго. Даже не лично Гороху — нам всем.
- Я рассказываю дальше, ладно? – я решил прийти государю на помощь и немного разрядить обстановку. Братья сели, но выступать продолжили с места.
- Предвидел сие батюшка наш! Сестрицу нашу любезную, Ларису Павловну, венчать с поляком повелел не позднее мая седьмого дня, дабы смогли супруги молодые в путь отправиться. Наказал так сделать, даже если сам благословить её не сможет.
О, а вот это интересно. Бодров готовил побег?
- И быть посему, ибо воля батюшки нашего — закон. Ты же, государь, помни, что ежели понесут его в гробу в ближний час — так в том твоя вина великая, и не видать тебе покою ни на этом свете, ни на том.
Они ещё какое-то время грозили нам с государем всяческими карами, но мы не особенно слушали. Найду я Бодрова, никуда не денется. И если окажется, что именно он виноват в этой заварухе с покойниками… клянусь, я сделаю всё, чтобы их клан запомнил, что шутить с милицией не стóит.
Прошло уже, наверно, полчаса. И кстати, заметьте, они ни словом не обмолвились о ситуации с ожившими мертвецами. Их интересовал исключительно Бодров — бессменный пастух этого стада. К тому же никто, кроме нас с бабкой и ещё, возможно, царя не видел проблемы в воскресающих горожанах. Как я уже говорил, им все радуются, одни мы опять чем-то недовольны.
С другой стороны, мне же лучше, не отчитываться перед боярами ещё и за это. Я вообще хотел по минимуму выносить известные мне сведения на обсуждение. Пусть вон, за Бодрова переживают. Я слабо мог себе представить, что пересказываю на боярском собрании свои приключения в движущемся лабиринте. И кстати, найденное мной кольцо — тоже не их ума дело.
Как видите, мы ни к чему так и не пришли. Я вообще не понимаю смысла этих собраний, у меня стойкое ощущение, что боярам просто нечего делать. Они побузили ещё минут двадцать, и Горох принял решение закругляться. Маргарита из-за приоткрытой двери настойчиво делала ему какие-то знаки. Государь встал с трона и направился на выход, я последовал за ним. Боярыня поймала его за локоть у самой двери и что-то спросила, естественно, по-французски. Он ответил довольно резко, решительно отодвинул её в сторону и жестом велел мне следовать за ним.
- Зовёт на свадьбу дочери, - пояснил он.
- Пойдёте?
- Не хочу, но надо. С ними всю жизнь — как по лезвию, уважить надобно. И Лидочку возьму, такова традиция — супруги завсегда вместе приходят. Ей-то эти рожи ни в какое место не упёрлись, но сам понимаешь, она теперь — царица над ними, никуда не денешься, общаться придётся.
- Сочувствую, - вздохнул я. Мы шагали в государеву библиотеку. – Ваше Величество, я одного не пойму. Почему она всё время принципиально разговаривает по-французски?
- Маргарита? А… детские комплексы, - фыркнул Горох. – Я ж тебе её историю рассказывал вроде?
- Не вы, Кашкин просветил.
- А, ну значит, в целом ты в курсе. Отец её, Гаврила, ещё до её рождения всё проиграл да пропил, одну рубаху себе оставил, дом трижды закладывал, в долговой тюрьме сидел. Играют они, уж несколько поколений, да так, что хуже пьяницы горького. Вот и остался у Гаврилы один токмо титул — ни дома, ни еды, ни денег детям на учёбу. А ты ж знаешь, как здесь девиц учат — языки да танцы, да рукоделие.
- Ага, вы говорили.
- Ну вот. А она, получается, к замужеству ни единого словечка по-иностранному не знала да вилку первый раз на собственной свадьбе увидела. Ей без двух месяцев шестнадцать на момент венчания было. А свадьба была… у меня скромнее, ей-богу. Вино реками лилось, никто ж не думал, что Игнатьич третий раз женится — да на такой. Она ж себя среди его родни дояркой чувствовала. Тут же учителей себе затребовала, с отцом да сёстрами знаться перестала. Результат ты видел.
Ах вот оно что, мысленно усмехнулся я.
- Она же потребовала Лариску в школу замежную отослать, ибо, говорит, без образования девице срам один. Все, значит, детей здесь учат — не брезгуют, одни Бодровы опять отличились. Ладно, ну их, Никита Иваныч, давай-ка мы с тобой чаю выпьем.
Он на ходу отдал распоряжения, и мы вошли в библиотеку. Мне она нравилась. Тишина здесь была какой-то особенно уютной. Мы с государем расположились за низким столиком у окна. Спустя несколько минут расторопные слуги принесли чай и блюдо с угощениями, поставили на стол и бесшумно исчезли.
Горох разлил по чашкам душистый малиновый чай.
- Ну, Никита Иваныч, теперь обскажи мне честно, как следствие ведёшь, скоро ли правопорядок в городе восстановить сможем. Ить слыхал я ныне, что народу воскресшего за полторы сотни перевалило. Возможно ль сие?
- Похоже, что да. Мы стараемся, Ваше Величество, но по-прежнему контролировать это не можем.
- Ну, Бог в помощь, - вздохнул царь.
- Ваше Величество, по ходу следствия у меня к вам возник вопрос, - я собрался с духом.
- Излагай. Хочешь ещё о ком-то собрать сведения?
- Не совсем. В общем, как бы это потактичнее озвучить… зачем вы второго марта просили отца Кондрата снять городские щиты?
Тишина повисла такая, что было слышно, как в стекло бьётся муха. Государь молчал, я тоже.
- Я тебе, участковый, доверяю безмерно, ты это знаешь. Но вот зачем я в тот день пошёл к отцу Кондрату — это, уж не обессудь, не твоё дело.
Что? Первые секунд десять я думал, что ослышался. Это было совершенно не похоже на нашего государя. Как бы самонадеянно это ни звучало, но он действительно мне доверял. Это не бояре, которым я поперёк горла, это мой друг, которого я всей душой уважаю.
- Простите?
Горох виновато развёл руками.
- Не серчай, Никита Иваныч, но то — дело моё личное.
- Ваше Величество. В тот день, точнее, в те несколько минут, когда над городом не было защиты, в Лукошкино кто-то проник. Кто-то, владеющий очень странной силой, границ которой мы сами пока не понимаем. И у нас есть основания предполагать, что именно этот человек стоит за чередой воскрешений. Каким именно образом — мы тоже пока не знаем. Ваше Величество, я прошу вас даже не как милиционер — как друг, мне нужно знать, зачем вы просили снимать барьеры.
