В зале царил прохладный полумрак. Я окинул заведение быстрым взглядом. Несколько столов с белоснежными скатертями, тонкие занавески на окнах, снующие туда-сюда проворные девицы в сарафанах и кокетливых передниках. Да, это не разбойничий притон, а самый настоящий по здешним меркам банкетный зал. Я, кстати, ещё ни разу не бывал в местных заведениях общепита. На стене напротив входа был изображён толстый белый гусь с поварёшкой. На первый взгляд всё чинно и спокойно. Ко мне откуда-то из дальнего угла подплыла полная дама средних лет.

- Здравствуйте, Никита Иванович.

Я не удивился – в городе многие меня знают. Да и кто, кроме меня, будет одеваться в милицейскую форму покроем из иного мира?

- Добрый день. С кем имею честь?

- Марфа Ильинична, я здесь управляющая. Желаете столик?

- Нет. Я по делу.

- Как вам будет угодно, - она повела покатыми плечами.

- Скажите, хозяин здесь?

- Нет. Утром выехал по делам за городскую стену, но куда точно – не сказал. Когда вернётся – тоже. Я могу вам помочь?

- Допустим, - я взглянул на неё несколько подозрительно. Пока всё было спокойно. Возможно, Фома ошибался на их счёт. – Марфа Ильинична, здесь вчера ужинали боярин Бодров и с ним двое мужчин. Вы можете мне рассказать, как у них проходил вечер? Возможно, кто-то из обслуги слышал, о чём они говорили? Боярин пропал, и теперь я занимаюсь его поисками. С ним могло что-то случиться.

- Вы ведёте это дело? – несколько удивлённо переспросила она.

- Да.

- В таком случае вы должны знать, что подобная информация может распространяться лишь с согласия самого человека или членов его семьи. А мы с вами говорим про боярина Бодрова. Никита Иванович, прежде чем идти сюда с такими вопросами, вы должны были озаботиться письменным согласием боярыни Маргариты. Принесите мне бумагу с её подписью – и я и мои люди с радостью расскажем всё, что вас интересует.

В первые несколько секунд я буквально опешил. По правде сказать, я ждал, что она вызовет парочку дуболомов из охраны и меня вытолкают отсюда взашей, после чего я кликну стрельцов и завяжется драка. Именно на такой сценарий меня настраивал Фома. Но чтобы вот так, среди тюлевых занавесок и крахмальных скатертей мне вежливо и с поклонами, без единого грубого слова дадут от ворот поворот… об это я споткнулся.

- Простите, вы понимаете, что препятствуете следствию?

- Никита Иванович, отвечать на то, что вы спрашиваете, неэтично в отношении знатной особы. Я не вправе обсуждать уважаемого боярина с вами без санкции на то его супруги. В чём проблема? Она напишет, что позволяет вам вести подобные допросы от её имени, - и я вам всё расскажу. Если бы пропал государь – вам нужна была бы такая бумага от царицы Лидии. Здесь так принято, Никита Иванович.

Нет, в принципе, некоторая логика в этом была. Но! Во-первых, Маргарита совершенно точно не подпишет такую бумагу на моё имя. Во-вторых, меня вообще об этом не предупреждали! Ну ладно, допустим, я раньше никогда боярские исчезновения и не расследовал. Был, конечно, Мышкин, но о нём я разговаривал только с его женой, да и нашёлся он относительно быстро. Но чёрт возьми, Бодров-то пропал! А я бьюсь, как баран в закрытые ворота. У меня даже не было причин звать стрельцов, грозить каторгой и громить это заведение. Женщина смотрела на меня совершенно безразлично, но и сдаваться отказывалась. Я терял терпение. Фома излагал мне совершенно другой сценарий, и я был к нему более-менее готов. А так я чувствовал себя идиотом.

Ладно, остаётся единственный выход: везти эту Марфу Ильиничну к нам, и пусть бабка её расколет. Так мы и время сэкономим, и нервы себе сохраним. И кстати, я ещё не решил, просить ли ребят обыскать помещение. Здесь может ничего и не быть. В принципе, если Яга поколдует над этой дамой, та сама всё расскажет. Я мысленно кивнул самому себе.

- В таком случае, я должен просить вас поехать вместе со мной.

- Зачем?

- Для короткого допроса. Я понимаю, вы не можете рассказывать о боярине, но о себе-то можете. В частности, меня будет интересовать, как вы сами провели вчерашний вечер, а также чем занимались ваши люди. Мне будет удобнее побеседовать с вами в отделении. Долго я вас не задержу, это займёт не больше часа.

Она пожала плечами.

- Хорошо. Я только раздам указания – и можем ехать.

Женщина собиралась минут десять. Я вышел на крыльцо и извинился перед стрельцами, сказав, что штурм откладывается. Меня не покидало ощущение неправильности происходящего. Может, я вообще зря к ней прицепился? Она может ничего и не знать. Но как я это пойму, если она отказывается говорить?

Откуда-то с заднего двора вывели запряжённую рыжей кобылкой телегу, застеленную пёстрым ковром. Управлял ей паренёк из здешней обслуги. Марфа Ильинична подобрала юбки, забралась в телегу, уселась и лениво махнула рукой.

- Езжайте впереди, Никита Иванович.

Я не стал спорить – в конце концов, я знаю дорогу, никуда они от меня не денутся. Стрельцов я отпустил, поблагодарив за службу, и они отправились отчитываться Еремееву о выполнении задания. Только зря их сюда гоняли… В этот раз Фома явно перестарался. Но откуда-то же взялась у него уверенность, что мирным путём мы ничего не добьёмся. Хотел бы я знать, откуда. Что-то шло неправильно, но я не мог понять, что именно. Трактирщица не выказывала никакого беспокойства, она была со мной предельно вежлива.

Мы пересекли город и приблизились к воротам отделения. Стрельцы пропустили сначала меня, потом телегу Марфы Ильиничны. Я спрыгнул с коня и подал даме руку, помогая ей выбраться. В этот момент на крыльцо вышла Яга. Трактирщица, опершись на мою руку, перевалилась через борт телеги и спустилась на землю. Она стояла практически вплотную ко мне, при желании я мог рассмотреть мелкие морщинки на её лице. Марфа Ильинична встретилась взглядом с нашей бабкой.

Дальше всё происходило настолько быстро, что я толком не успел отреагировать. Я услышал тихий хруст, будто женщина раскусила леденец, а в следующую секунду она начала грузно оседать на землю. Когда я опомнился, бездыханное тело трактирщицы распласталось у моих ног, а бабка, бледная, но странно невозмутимая, спустилась с крыльца.

Я тупо переводил взгляд с женщины на земле на Ягу. Бабка приблизилась к нам, наклонилась и, бесцеремонно раскрыв рот Марфы Ильиничны, принюхалась.

- Синюшная потрава, - резюмировала она. – Принимай труп, Никитушка.

Я едва удержался, чтобы не расстелиться рядом с трактирщицей. Только сейчас я сообразил, что это был за хруст: она раскусила капсулу с ядом. Безотказный, исторически проверенный метод уйти от ответственности, я не раз встречал подобное в книгах. Мне оставалось лишь бессмысленно разинуть рот, а в моём воображении блокнот сам собой раскрылся на развороте со списком воскресших. Там как раз оставалась свободная страница. Время начинать новый список. Раз.

Поскольку у моих ног остывал свежий труп, а сам я не был способен на хоть сколько-нибудь адекватные действия, Яга взяла командование в свои руки.

- Эй, орлы! Берите бабу сию да сувайте в поруб, а нам с участковым надо словом перемолвиться. Пошли, Никитушка, - она матерински взяла меня за руку. Я шёл за ней, тупо переставляя ноги, - за сухонькой старушкой, которая в критической ситуации оказалась гораздо крепче меня, здорового мужчины.

Мы вошли в терем. Яга толкнула меня на лавку и сунула в руки кружку с горячим чаем.

- Пустырничку кинула да валерьянки накапала, глотни, касатик.

Я повиновался. У меня не было сил говорить, спорить или что-то там ещё, я просто делал то, что она скажет. По телу разлилось приятное тепло. Я помотал головой.

- Бабуль… а что это было? – с трудом выдавил я, чувствуя, что даже язык меня не слушается. – Зачем, чёрт возьми?!

- Ох, Никитушка… куда-то мы с тобой влезли, - вздохнула она и присела на краешек лавки. Я не к месту вспомнил старый анекдот из моего мира: «вечно ты куда-нибудь вступишь!». – Что-то такое ты раскопал, что не следовало. Теперь нам уж и не остановиться…