- Не верю. Как-то же наши подозреваемые туда попали.

- Слушай далее. Есть также при соборе место тайное, дверца малая, откуда сквозняком веет. Не любят её кошки, близко к ней не подходят, ибо холодом земляным до костей пробирает. Возможно, там то, что ты ищешь, но как проверить сие… Васеньку не пущу, да и сам он не пойдёт – а ну как застудится?

Я быстро записывал за бабкой. Хм, уже что-то. В Ваське я никогда не сомневался. На кошек вообще мало кто обращает внимание, они ходят, где им вздумается. Попробовал бы я сам припереться в собор и обшаривать владения епископа Никона – да меня бы там же и закопали.

- И как нам быть? Мне нужно посмотреть на эту дверь.

- Есть способ один, Никитушка, - задумчиво изрекла Яга. Я навострил уши.

- Излагайте. Что за способ?

- Да вот, понимаешь, подумалось мне… а ежели на тебя личину какую натянуть? Ну вроде как когда шамаханы нас дурили. Их ведь тока перстнем с хризопразом распознать можно было, так я над тобой похоже поворожу – и тебя не узнать будет. Вот токмо в кого б тебя обернуть?

- Так, подождите. Это будет просто внешняя иллюзия, а я останусь самим собой? Или вы меня в самом деле превратите?

Превращаться мне уже доводилось – в зайца, в Кощеевом дворце. Не скажу, что мне очень понравилось. Но если уж внедряться на территорию епископа Никона, то наверняка, - договориться-то с ним не получится.

- А ты бы как хотел? Ежели человеком тебя оставить – то и внешней личины достаточно. А коли в зверя какого, вона хоть в кота того же, - дык тут сложнее, повозиться придётся.

Я подумал.

- Хорошо, а если человеком, то какие у меня варианты? Нужен кто-то незаметный, чтобы и с разговорами не цеплялись – легенда-то у меня никудышная – и взашей не погнали.

- А ежели в Фильку Груздева?

- Тьфу! Бабуля, вот только не в него. К тому же он из конкурирующей организации, уж его-то, мне кажется, в первую очередь пинками вытолкают.

- Ну… тады в кого-то из ихних? Но не в епископа же Никона!

- В него нельзя, - согласился я. – Епископ – личность заметная, обязательно кто-нибудь привяжется, и я провалюсь. Да и обидно получится, если в соборе встретятся два одинаковых епископа. И кстати… бабуль, вы заметили, что многое в нашем следствии косвенно указывает на Никольский собор? Раньше мы с ними дела не имели.

- Хм, а ведь прав ты, Никитушка. Но ведь так невнятно всё, домыслы одни.

- Именно. И ничего серьёзного мы им предъявить пока не можем, но косвенных признаков – хоть отбавляй. Смотрите, во-первых, именно их подвалы нам показала память наших подопытных. Во-вторых, Бодров перед исчезновением зачем-то ездил к епископу. В-третьих, Васька, опять же, там побывал, и не всё там так уж гладко, как минимум один предположительный вход в подвалы имеется, но его держат в тайне. И это я не говорю о конфликте нашего отца Кондрата с епископом Никоном, потому что дело давнее и на первый взгляд тут вообще не при чём. Всё невнятное такое… знаете, у меня ощущение, что мы их подозреваем, потому что хотим подозревать, и потому что епископ Никон нам не нравится, он продажный и боярами прикормленный. Но если отбросить личную неприязнь, то всё равно мне кажется, что я упускаю что-то важное. Вот вроде вьётся в воздухе какая-то мысль, а ухватить не могу.

- Так то чутьё следственное, Никитушка, оно тебя рази ж подводило когда? Ежели тянет тебя в Никольский собор – значит, там и ответы искать надобно.

По большому счёту, она была права. Интуиция не раз меня выручала, и иногда мы продвигались в расследованиях исключительно потому, что я угадывал что-то важное. Или совпадало так, что мы как-то сами собой выходили на нужный след. Возможно, здесь та же логика, что у отца Кондрата: если высшие силы помогают мне, значит, я всё делаю правильно. А может, просто милицейский опыт, не знаю.

- Возможно, так и есть, - согласился я. – Попробуем копнуть в их сторону. Первое и основное – мне нужно попасть в подвалы, но так, чтобы епископ Никон об этом ничего не знал. Причём действовать нужно быстро, потому что я в самом деле не хочу, чтобы у нас тут полгорода воскресло.

- Ты начальник, Никитушка, тебе и решать. А уж я исполню, что от меня зависит.

Я мысленно прикинул: становиться котом или, не дай бог, хомяком каким-нибудь, чтобы проникнуть на территорию собора, мне не хотелось. Да и неудобно это – разве открою я дверь кошачьими лапами? Нет, идти туда мне нужно человеком, но в облике кого-то менее подозрительного, чем участковый милиционер.

- Бабуль, смотрите, идея такая. Кто может безнаказанно шастать по всей территории? Самое очевидное – дворник, за них надо браться. Ходит человек, двор метёт, всё подозрительное отмечает, а до него никому и дела нет.

- Истинно, - уловила мою мысль бабка. – Токмо знать надобно, кто у них дворник, да самого его с территории выманить.

- Точно. Дальше, сами мы туда пойти не можем, на нас как минимум обратят внимание. Я хочу отправить туда стрельцов, пусть оденутся как обычные прихожане и выяснят аккуратно насчёт дворников. Выберут кого-то одного, приведут к нам – а дальше уже ваша работа.

- А чего б и нет, пока план вроде неплохой, - согласилась Яга.

- Тогда на нём и остановимся, - подытожил я. – Давайте так. Я сейчас заеду к Еремееву, дам ему задание, а потом отправлюсь на Стекольную площадь. К обеду мы будем иметь отчёты от двух групп стрельцов, а там разберёмся по ходу.

Бабка согласно кивнула. Я чмокнул её в щёку на прощание и вышел в сени. Мне не хотелось оставлять Ягу одну в свете ближайших событий, но дело само себя не расследует. Во дворе скучали дежурные стрельцы.

- Ребята, вы не в курсе, где я Фому Силыча смогу найти?

- Так он вроде с утра на государев двор собирался, - почесал в затылке один из них. – А опосля, сказывал, задание милицейское ты ему дал, исполнять поедет.

- Я не ему дал, а чтобы он направил кого-то, - уточнил я и пошёл к конюшне, где Митька чистил нашу пегую кобылу. На ней мне сегодня предстоит перемещаться по городу. – Спасибо, орлы.

Я заметил, что за последнюю неделю всё чаще сажусь на коня. Верхом по городу быстрее, я больше успеваю, да и в целом чувствую себя в седле гораздо увереннее. Ну, Бог даст, привыкну. Необходимость куда-то ехать уже не вызывала у меня дрожи в коленях.

- Доброго утречка, батюшка воевода! – Митька помахал мне щёткой и вернулся к своему занятию. – Погодите чуток, ща я вам кобылку-то в лучшем виде подам! По-царски поедете.

- Ты не болтай, ты работай, - напомнил я. – Потом задание тебе будет. Сложное и секретное, - продолжил я, заметив, что он намеревается что-то сказать. – И если что, маменьке на деревню передадут.

Я привалился спиной к стене конюшни и поднял голову, щурясь на весеннее солнце. Послезавтра – первое мая. Уже совсем тепло, солнце шпарит вовсю, а мы тут с этими покойниками завязли. Погода прямо-таки располагала к мирному времяпрепровождению. Сейчас бы на рыбалку… или в лес за первыми весенними цветами – если бы, конечно, мне было кому их дарить. Или просто улечься где-нибудь на берегу реки и бесцельно смотреть на плывущие по небу облака. А вместо этого… вместо этого я первый раз веду следствие, уже который день пребывая в совершенно подавленном настроении. И ведь ладно бы умер кто – так нет же, воскресают!

Хотя да, умер… и мы тому причиной. Я тяжело вздохнул. Если я не распутаю это дело, на работе всего лукошкинского отделения милиции можно будет ставить крест.

Дожидаясь Митьку, я вырвал из блокнота лист и быстро нацарапал записку для отца Кондрата. К обеду мы действительно будем знать многое, от меня требовалось лишь немного терпения. Я, конечно, не высыпался, но физической усталости не чувствовал. А вот морально я был просто выжат.

Наконец наш младший сотрудник вывел из конюшни осёдланную кобылу.

- Спасибо. Я в город, вернусь к обеду. Митька, дуй к отцу Кондрату, передашь ему записку. Пусть сегодня заглянет к бабуле, она с ним побеседует.

- Как есть исполню, батюшка Никита Иванович! А вот токмо…