- Теперь, видимо, придётся, - вздохнул я. – Завтра с утра туда и выдвинусь. Кучер говорит, у корчмы боярина высадил, и тот велел ему домой ехать. С поляками там встречался, с зятем своим и с каким-то мужиком незнакомым. Вот и проверю, вдруг кто что видел.

- Проверь, Никитушка, дело нужное.

- Коляска у боярина узнаваемая, я Фоме её описал, пусть выяснит, не мелькала ли где ещё в городе. На всякий случай. А так вроде всё на сегодня мы сделали. Камни разбросали, завтра будем собирать.

- В смысле? – не поняла бабка.

- Да это тоже из моего мира присказка. Ну, задания всем дали, завтра отчёты принимать будем.

- А… ну ежели так, то да. А и прав ты, участковый, давай-кось пораньше ляжем. Выспишься хоть, горемычный.

***

Выспаться мне не дали. Хоть что-то в этом мире неизменно. Мы с бабкой подорвались в три часа ночи от пьяных воплей во дворе. Я торопливо оделся и слетел по лестнице вниз, на ходу застёгивая китель. Бабка выползла из своей комнатки.

- Никитушка, что происходит?

- Да кабы я знал! – я промчался мимо спящего в сенях Митьки и выпал во двор. Где-то на задворках памяти продолжал мелькать недосмотренный сон. – Ребята, что тут у вас?

Дежурные стрельцы пытались выставить за ворота трёх в дым пьяных субъектов, которые тащили какой-то свёрток. Судя по виду… труп. Вот только трупа нам не хватало. Я подумал об этом как-то отстранённо, с настроением «опять лишние проблемы на мою голову». Это дело окончательно сделает меня циничным и чёрствым. Я уже ничему не удивляюсь.

Пьяные мужики повернулись на мой голос, и лица их озарились бесконечной любовью к моей особе.

- Ник…кита Иваныч! А мы тебе подарочек малый принесли! О кого изловили, поглянь тока.

- И кого же? – безразлично спросил я и потёр кулаками глаза. – Он живой? На кой ляд вы его так замотали?

Четвёртый субъект, которого они держали, был завёрнут аж с головой, в лучших традициях боевиков моего детства.

- А не плевался дабы! – хором ответствовали мужики.

- Ладно, понял. А кто это?

- Не ведаем. А токмо он, козёл безрогий, у ворот храма Ивана Воина с углём отирался, малевал чойта. А тут мы вона из кабака по домам вдоль заборчика топаем. Ну мы ж, святотатство такое углядемши, хвать его да рылом об забор. А уж опосля вона у Ефимыча мешковина нашлась, в неё завернули да тебе передать намерились. Примешь ли, батюшка воевода?

Опа. Я оглянулся: Яга стояла на крылечке, кутаясь в шаль. Судя по её лицу, она тоже догадалась, кого именно приволокли нам ночные пьяницы. Ну что ж, одним делом меньше.

- Спасибо за помощь следствию. Сдайте задержанного стрельцам – и можете быть свободны.

- Никита Иваныч, дык а на кружечку бы! – попытались выклянчить они, но Яга цыкнула на них зубом. Мужиков как ветром сдуло.

- Ребята, суньте этого типа в поруб до утра, я его позже допрошу. Спать охота ужасно.

- Слушаемся, батюшка воевода!

Полубессознательное тело Митрофана Груздева размотали из мешковины и бесцеремонно запихнули в поруб. Сейчас я всё равно ничего путного не придумаю, чтобы его допрашивать. Стрельцы закрыли ворота, и мы с бабкой удалились обратно в терем.

- Ну что, Никитушка, одной головной болью меньше?

- Похоже на то. Ладно, бабуль, у меня в планах ещё пару часов поспать, у нас и так с режимом чёрт знает что.

Но сон ко мне не шёл. Всё оставшееся время я ворочался в кровати и безуспешно гнал от себя ненужные мысли. Когда петух проорал побудку, сна у меня не было ни в одном глазу. Но и чувствовал я себя по этому поводу крайне отвратительно.

Я оделся, сполз вниз и плюхнулся на лавку.

- Бабуль, а можно мне ещё того бальзама, что вы давали?

- Можно, Никитушка, да токмо не увлекался бы ты им, привыкнешь ведь.

Я посмотрел на неё настолько скорбно, что бабка прониклась – безропотно сняла с полки бутылку с бальзамом и от щедрот накапала мне целую столовую ложку. Я молча проглотил. Полегчало.

- Спасибо. А то я так вообще работать не смогу, а мне опять весь день по городу мотаться.

- Ох и незавидная твоя доля, участковый… Ну да ладно, я тебе вона ужо и завтрак собрала.

Она поставила на стол тарелку с горкой блинов, крынку сметаны и баночку мёда.

- Сейчас откушаешь, Никитушка, да и за дела.

- Спасибо, бабуль. Васька ещё не возвращался?

- Нет покуда. Но скоро явится, куда ему деться. Ты кушай, касатик, блинки стынут.

Я кивнул, намазал первый блин сметаной, свернул в треугольник и принялся жевать. Свободная рука как-то сама собой потянулась к блокноту, но Яга выразительно сдвинула брови. Ладно, она права – сначала поем, потом займёмся нашими баранами.

Блины у бабки всегда получались отменными. Не знаю, сколько я съел, но очень уж вкусно. Яга в это время налила нам чай. Его, кстати, она тоже сама делает, да и не всегда это именно чай – иногда травяной сбор, с добавками липы, сушёных ягод, незнакомых трав. Но, что бы она туда ни кидала, эффект всегда один: суматошные мысли затихают, а на смену суете дня приходит умиротворение.

Я сжевал последний блин и усилием воли отодвинул от себя тарелку. Всё, хватит, иначе через пару лет я в двери проходить перестану, буду как наши бояре. От кружки с чаем вился ароматный парок.

- Итак, что мы имеем на сегодня, - я пометил в блокноте дату (29 апреля). Всего неделю я веду это дело – а такое чувство, что ожившие горожане рассекают по Лукошкину минимум месяц. За неделю я настолько морально вымотался, как раньше никогда не бывало. Если это продлится ещё столько же, я сам кукушкой уеду.

- Вредителя заборного допросить, - подсказала бабка.

- Это, конечно, да, но не горит. Бабуль, он уже пойман, пусть пока посидит в порубе. Новых-то случаев всё равно не предвидится, как минимум от мелкого хулиганства город мы спасли. Давайте займёмся более серьёзными вопросами. У Фомы задание есть, обещал к обеду отчитаться. Вы ждёте кота и расшифровываете, что он вам расскажет. Мне нужно знать, как попасть в подвал, я бы хотел это сделать максимум завтра, а лучше сегодня вечером. И кстати, у меня ощущение, что очень скоро нас ждёт приказ перекрыть выходы из города. Прямо в воздухе витает, день-два – и…

- Чутьё? – понимающе кивнула бабка.

- Милицейская интуиция, - поправил я. – И по делу о покойниках мы больше ничего сделать не можем. Ответы нужно искать в подвале. Теперь перейдём к Бодрову. Я наведаюсь на Стекольную площадь, там поспрашиваю, вдруг кто что видел. Да, и ещё… бабуль, у вас есть мысли, как установить, связан ли наш поляк из подвала с поляками Бодрова?

- Дык это… токмо у кучера твоего спросить, видел ли он этого типа где ещё. А иначе как – не ведаю.

- Ладно, это пока просто отметим.

- А Митеньке какое задание дашь, участковый?

- Помните, бабуль, я говорил, что хочу знать, убирал ли отец Кондрат в ближайшее время защиту города.

- Истинно. Пошлёшь Митьку, спросил дабы?

- Я бы послал, но, боюсь, наш олух каждому встречному о своём секретном задании расскажет. А это, как вы понимаете, не тема для обсуждения. Бабуль, я сейчас напишу отцу Кондрату записку, попрошу к нам зайти, Митька отнесёт. Вы ж не собирались никуда сегодня? Сможете поговорить с настоятелем?

- Будь спокоен, Никитушка, поговорю. Всё выспрошу, снимал ли барьеры да для какой цели. Я ж ить понимаю, ты знать хочешь, как в столицу этот тип проник, что в подвалах нам увиделся. О, а вот и Васенька. Заходи, котик мой, всё ли выведал? Как обскажешь мне всю правду – так и сметанкой тебя побалую.

Кот запрыгнул на подоконник и уселся, обвив лапы хвостом. Мяукал он долго, тягуче, бабка кивала – ей всё было понятно. Я же следил за выражением её лица. Судя по всему, кот рассказывал что-то не особо радостное. Когда он закончил, Яга встала, принесла крынку сметаны и поставила перед доблестным разведчиком. Кот довольно зажмурился и принялся есть.

- Ну что, участковый, Васенька всё, как велено было, выведал да доложил обстоятельно. А токмо не так там просто всё. Входов в те подвалы несколько, и не все они при соборе находятся, один под площадью раньше был, ещё два – во дворе государевом, но все они завалены. Не врал тебе Горох, никак туда не попасть. Ходы земляные, очень старые, никто за ними не следит. Им ведь под тыщу лет, Никитушка!