- Привыкнете, - кивнул я. – Главное – постоянно практиковаться.

- Завтрак подали в десять. Приехал брат, Николай, о чём-то им с батюшкой побеседовать надо было. После завтрака мы с маман вызвали портниху, ещё раз платье моё примерить, всё ли ладно. Волнуюсь я, Никита Иванович… первый раз ведь замуж выхожу, и дай Бог, чтобы последний. Собственно, с утра я так больше папеньку и не видела. Они с братом уехали ещё до обеда, вроде бы к государю собирались.

- Скажите, а Горох приглашён на вашу свадьбу? – неизвестно зачем спросил я. Хотя какое мне, в общем-то, дело.

- Конечно. Государь с государыней обещались быть. Я днём читала, рукоделием занималась, потом отдохнуть прилегла.

- А ваш отец в это время встречал вашего жениха?

- Да. Пан Казимир обещались быть по обеде.

- А почему вас не позвали?

- Не положено. Вы задаёте очень странные вопросы, Никита Иванович, - Лариска взглянула на меня несколько укоризненно. – Зачем мне там быть? Это мужское дело. Батюшка с паном Казимиром договариваются, мне слушать не дóлжно.

- Но ведь о вас же договариваются!

- Так нужно, - её в этой ситуации тоже ничего не удивляло. Господи, ну и порядки… Я раньше, так уж получилось, не сталкивался со здешними брачными обычаями.

- А вы своего жениха вообще видели?

- На портрете.

- А так, вживую?

- Нет.

- И не хотелось даже? – ни за что не поверю, что девичье любопытство не сработало. Она пожала плечами.

- Хотелось, но зачем торопиться? У алтаря увидимся.

Бабка негромко кашлянула в углу, давая понять, что меня несёт куда-то не туда.

- Простите, я что-то отвлёкся. Итак, ваш отец уехал до обеда, и больше вы его не видели.

- Истинно.

- А когда вы забеспокоились?

- Сегодня утром. Маман пришла ко мне и сказала, что папá не ночевали дома. Такого раньше никогда не случалось.

- Совсем не случалось? Лариса Павловна, не поймите меня неправильно, но не мог он… хм, пойти к кому-то? К даме?

- Нет. В этом нет нужды. Когда вы увидите мою маман, вы всё поймёте.

Мне даже стало интересно, что ж там за маман такая. Боярыню Бодрову я раньше не видел.

- Хорошо, Лариса Павловна, я вас понял. Езжайте спокойно домой, я займусь вашим делом. Предупредите матушку, что ближе к вечеру я к вам зайду. Хочу побеседовать с ней и со слугами.

Девушка кивнула, промокнула платком глаза и достала откуда-то – как мне показалось, из рукава – маленькое карманное зеркальце. Убедившись, что с лицом и причёской всё относительно в порядке, она встала и повернулась к Яге.

- Спасибо за чай, бабушка. Никита Иванович, мы будем вас ждать.

И Лариска отбыла, оставив за собой лишь лёгкий шлейф дорогих заграничных духов. Я растерянно уставился на бабку.

- Вот только Бодрова для полноты картины нам не хватало. Он же знает, что мы с этими покойниками с ног сбились, не мог в другое время пропасть?

- Не знаю, Никитушка, может, и не мог… а может, к бабе какой сбежал. Вы ж, мужики, все такие – седина в бороду, бес в ребро.

- Я не такой! – воспротивился я. Бабка хмыкнула:

- Так ты и не седой ещё, погоди пока. Ты вона как на боярышню глядел-то, аки на кусок лакомый. Али по сердцу она тебе? Так на то не рассчитывай, там уже договорено всё.

- Она… бабуль, она просто потерпевшая! И с делом пришла как раз по нашей части, нужно ей помочь. Ничего такого. Забодали вы меня уже своими намёками!

- Прости, касатик, само на язык просится. Уж больно завидная невеста она, да токмо Бодров над ней аки коршун бдит, на неё никто косо и посмотреть не моги. Вона чего удумал, за поляка её отдавать.

- Кстати, насчёт «сбежал»… а кто у него жена?

- Понятия не имею, Никитушка, мне до бояр дела нет. Вроде бают, что она молодая очень.

- Как это, если у него сыновья старше нашего Гороха?

- Так не первая ведь, - пожала плечами Яга. – То ли вторая, то ли третья. Ты про Бодровых лучше с государем разговаривай, он всю жизнь их рядом с троном наблюдать вынужден. Возьмёшь очередное следствие на душу?

- Это грех – на душу, а следствие – на карандаш, - поправил я. – Возьму, а куда деваться. Кто, если не мы?

- И опять у нас три дела, - резюмировала Яга. – И опять не равнозначные. Да за что ж нам это… Ладно, давай, Никитушка, обедать, а там обмозгуем план работы.

- Предложение принимается, - улыбнулся я. Митьки вот только что-то не было, и я уже начинал волноваться. Нет, не за него – за Николая Степановича. Наш младший сотрудник вечно с концертами в отделение возвращается: то Ксюшку в мешке притаранил, то Груздева в ковре, то его самого церковники приволокли связанным… нормально прийти, без происшествий, - это не для нас. Скучно не будет, лейтенант Ивашов, смиритесь.

Яга между тем выставила на стол суп с грибами и пироги с визигой.

- Кушай, касатик, что Бог послал.

- Спасибо, бабуль. А вы? За компанию.

- И я, - важно кивнула бабка и цапнула с блюда пирог. Некоторое время мы молча жевали и заговорили вновь лишь за чаем. Яга настолько хорошо готовит, что мне не очень-то и хотелось за обедом отвлекаться на обсуждение заборов, покойников и пропавшего боярина.

Моя домохозяйка разлила нам обоим по кружке душистого малинового чая, а я придвинул к себе блокнот. Нужно, кстати, завести привычку отмечать сделанное за день. Вот, например, сегодня что я сделал? Допросил отца Алексия и добыл образец его крови. Отлично, с него тогда и начнём, Бодров никуда не денется.

- Бабуль, мы с Фомой были в храме Ивана Воина. В общем, вот, - я выложил на стол скомканный платок с пятнами крови. – Как вы и просили. Подойдёт?

- Истинно, - Яга свесила над платком крючковатый нос. – Пущу в дело. Но давай не поодиночке всё ж таки, Митьку дождёмся да двоих сразу частицы и допросим.

- Разумно. Моя помощь вам потребуется?

- Помощь-то нет, Никитушка, но я хочу, чтоб ты был. Записывать будешь, мне одной-то неудобно.

- Понял. Значит, буду.

- А чего хотел-то?

- Да я не могу понять, как нам всё запланированное в один день втиснуть. Вам – колдовать, мне – идти к Бодровым, плюс до собрания я бы хотел заскочить к Гороху. Понимаете, в школе милиции нас учили, что изучить детали биографии потерпевшего и его окружения – уже половина следствия. А я про Бодрова вообще ничего не знаю. Ну, кроме общеизвестных фактов. Как я его искать-то буду?

- Значит, поговоришь с государем, - кивнула Яга. – Он тебе про этого душегуба и обскажет, что ведает.

- Кстати, вы заметили, что у этого, как вы говорите, душегуба дочь разговаривает вежливо и с нами на равных, а могла бы свысока и через губу, как тут у бояр принято. Это что, особенности воспитания?

- Ну, она вроде во Франции росла, при монастыре… а там Бог её знает, может, просто характер такой. Спокойная она и папеньку своего любит. Кстати, девица тебе на допросе всю правду сказывала, уж на то я следила внимательно.

- В этом деле, заметьте, все нам правду говорят, ещё никто не соврал! Но как будто нам от этого легче…

- И то верно, Никитушка, обычно народ нам врёт и не краснеет, а тут что-то все честные такие, аж зубы сводит. О, а вот и Митька.

Наш младший сотрудник явился один. Никого не заарестовал, никто за ним не гнался… удивительно даже. Я постучал пальцем по стеклу и махнул Митьке рукой, чтобы шёл в терем.

- Ну что, бедствие, выполнил моё поручение?

- Дело милицейское как есть справил! – отчитался Митька и стукнул задниками лаптей друг о друга, ну вроде как стрельцы каблуками. – Крови дворниковой добыл, его самого, как вы и велели, в отделение не тащил, на государевом подворье оставил.

- Молодец, - кивнул я. – Живым хоть оставил? Ну, в смысле, не всю кровь у него выпил?

- Почто обижаете, Никита Иванович! Когда это я против вашего повеления шёл!

- Ладно, отдавай, в чём ты там принёс.

Он протянул мне полоску бинта, на которой отпечаталась капля крови.

- Николай Степанович вопросов не задавал?

- Пытался, - потупился Митька. – А тут метла его, как на грех, в руки мне прыгнула…