- Ещё раз прости, Никита Иваныч, что тебе всё это слушать пришлось. Бояре мои последнее время совсем из ума выжили, да плюс дело такое… странное больно. Что за преступление такое – ворота разрисовывать? Добро бы там убили кого или ограбили, но частушки да картинки срамные? Ну несерьёзно это, согласись.
- Соглашусь, а толку? Искать-то надо, иначе ваша дума нас с вами сожрёт и не подавится. Ваше Величество, но ведь можно ж их разделить как-то? Созывать по отдельности, я не знаю…
- Шустрый ты человек, участковый. Как их созовёшь по отдельности, коли они между собой общаются? Кого не пригласишь – так ему другие доложат, он и припрётся. Разумею я, о чём ты толкуешь, мне самому бодровские прихлебатели уже в печёнках сидят.
- Но ведь царь-то вы!
- Я. Ты пойми, Никита Иваныч, я могу их прижать, но ведь и они молчать не будут. Я стрельцов, они – рекрутов из деревень. А это кровь, участковый. Я ж жить потом с этим не смогу.
- Понимаю… - я кивнул. И впрямь не подумал, в конце концов, он своих бояр лучше знает, я-то куда с советами лезу?
- Ты лучше скажи, участковый, с чего это вдруг Крынкин Фильке Груздеву рыло чистить полез? Али тот к бабам его с чем непристойным приставал?
Я фыркнул, представив облезлого дьяка под ручку с красавицей Агапкой.
- Да если бы. На самом деле проще всё. На основании свидетельств очевидцев последних двух случаев я составил портрет предполагаемого преступника. Это человек тщедушной комплекции, в балахоне или в рясе и с бородкой.
- Козлиной, - уточнила бабка. Царь помолчал.
- Слушайте, под такое дело каждого десятого хватать можно, а тока одно рыло мне в башку лезет, - наконец задумчиво изрёк он. – Невже ж Филька Груздев?
- Вот и мы так подумали. И Крынкин, заметьте, тоже так подумал. Образ-то ведь очень размытый, но почему-то все представляют именно Филимона Митрофановича.
- Что значит «почему-то»? – немедленно отреагировал Горох. – А то ты забыл, как этот жёлудь сушёный меня при всей думе «бугаем непроизводительным» и иными ругательствами крыл? Да кто ж ещё на такое способен!
- Вы, Ваше Величество, не единственный. У нас с бабулей, у Еремеева и, как выяснилось, у боярина описанный образ ассоциируется с Груздевым не только внешне, но ещё и по составу преступления. Человек в рясе и с козлиной бородкой ходит по городу и по ночам пишет на заборах пошлые частушки. Согласитесь, ну кто ещё-то?
- Так а чего ж ты Крынкину мешать удумал?!
Ну вы подумайте, и этот туда же!
- Расправа без суда ведёт к анархии, - терпеливо объяснил я. – Это противозаконно.
- Ну так и чего ж, коли он виновен?
- Он невиновен, - вновь подала голос Яга. – Не врал Филька, не он это. Но чую я, что-то он знает. Надо нам, Никитушка, на допрос его вызвать.
- Вызовем, раз вы так считаете, - кивнул я. – К тому же мне показалось, что я сегодня его на нашей улице видел. Не мог он сам к нам идти?
- Чего б не мог? Мог, - пожала плечами бабка. – Напиши ему повестку, Никитушка, Митька завтречка поутру и отнесёт. И сопроводит, коли надо. Вдруг бояре опять удумают харю дьякову разукрасить?
- Надеюсь, не удумают. Так что вы не думайте, Ваше Величество, мы работаем не покладая. Какое бы ни было это дело несуразное, но раскрыть мы его обязаны.
- Повыдергаем супостату бороду и заставим ею заборы красить! – Яга стукнула по столу сухоньким кулачком. – Бог с ним, с Крынкиным, но вдову-то почто? Ей же теперь хоть из дому не выходи, такое похабство намалевал!
- Вдова к сестре на время переехала, пока всё не уляжется. А там поймаем мы этого типа и заставим ей всё возместить.
- Ну и с Богом, Никита Иваныч. А теперь, опергруппа моя разлюбезная, давайте-ка откушаем да выпьем за конец трудового дня. Ты, Никита Иваныч, дело своё правь, как считаешь нужным, до Ларискиной свадьбы тебе сроку. Но об этом завтра уже, сегодня я отдыхать изволю.
На том и порешили.
========== Глава 3 ==========
У Гороха мы сидели долго. Часа через два к нам присоединилась царица Лидия, и мы вчетвером отлично провели время. Обсуждали прошлые, успешно раскрытые опергруппой дела, государь рассказывал что-то из истории Лукошкина. Лидия больше слушала и пыталась понимать, на некоторых моментах переспрашивая по-английски. Было тепло, уютно и в целом очень душевно. Я и думать забыл о боярах, разрисованных заборах, воскресших псах и субъекте с козлиной бородкой. Завтра, всё завтра.
Мы вышли от государя уже глубокой ночью. Горох предлагал свою карету, но мы с бабкой решили пройтись пешком – проветрить головы. Венценосные супруги на прощание помахали нам с балкона. Хорошие они всё-таки люди. Я действительно искренне радовался такому повороту событий. Горох был крайне падок на женский пол, причём не придерживался какого-то определённого типажа – дамы в его постели бывали совершенно разные. Но свою нынешнюю супругу он полюбил искренне и безоглядно, так, что налево и смотреть перестал. Наверно, это и есть настоящее счастье. Дело ведь не во внешности и не в богатстве – дело в душе.
Мы вышли за ворота государева подворья и неспешно направились в сторону отделения. Бабка держалась за мой локоть, и я старался идти помедленнее. Некоторое время мы молчали, размышляя каждый о своём. Уж не знаю, о чём Яга, а ко мне вновь вернулись невесёлые думы о нашем дурацком деле. Как было бы проще, если бы, допустим, вот идём мы сейчас – а тут этот творчески одарённый тип очередную похабщину рисует. Тут-то я его под белы рученьки да в участок. Но увы, об этом я мог только мечтать.
На деревьях заливались птицы, ночной воздух был тёплым и ароматным. Звёздное небо напоминало расшитый бисером ковёр. И тишина вокруг такая, что звук собственных шагов кажется до невозможности громким. Я настолько углубился в свои мысли, что едва не вздрогнул, когда Яга потянула меня за локоть, привлекая к себе внимание.
- Никитушка…
- А? Простите, бабуль, задумался.
- Вот я и гляжу, совсем тебя думы тяжкие одолели. Ты не кручинься, участковый, найдём мы этого вредителя заборного.
- Найдём… - я кивнул. Мне не давала покоя одна мысль. – Бабуль, я вот всё думаю. Описание преступника у нас размытое до невозможности. Ну сами посудите, тощий тип в рясе и с бородой. Это не портрет подозреваемого, а так, детский сад какой-то. Но все, кого ни спроси, по этому описанию представляют исключительно Груздева. Так?
- Истинно, - согласилась бабка. – Ну а кого ж ещё, ежели мы от Фильки слова доброго никогда не слышали, тока ругань одну? Я ж почему его тогда и заколдовала, что сил никаких не было ту похабщину слушать, что изо рта его льётся.
- Так вот. Мы даже предположим, что он как-то связан с этим делом. Тем более вы говорите, что пишет и рисует это всё не он, но преступника может знать или догадываться, кто это.
Яга снова кивнула.
- Верно мыслишь, Никитушка.
- И знаете, что мне ещё у государя в голову пришло… а кто изображён на той картинке, что у вдовы на воротах? Я сначала подумал, вдруг какой-то случайный образ, но вообще не похоже. Рисунок хоть и корявый, но вдруг это портрет кого-то определённого? Там ведь лицо узнаваемое.
- А ты на лицо, что ли, смотрел? – хмыкнула Яга. – А я-то думала, вы, мужики…
- Бабуля! Я следствие веду, я на всё смотрел, а не только на… эти самые, - я руками попытался изобразить, на что конкретно. – Вы меня слушаете или нет?
- Слушаю, касатик, давай далее.
- Так вот. Это, конечно, просто предположение, но что если… короче, бабуль, только не смейтесь. Что если опросить соседей Груздева, вдруг кто вспомнит эту женщину?
Яга ответила не сразу. Мы уже приближались к отделению. Свет в тереме был погашен, Митька наверняка давно спал.
- Знаешь, Никитушка, что я тебе скажу… дело ведь как есть дурацкое, но расследовать нам его надо. Почему бы и нет? Иных вариантов я всё равно не вижу, ты ведь сам не знаешь, куда нам двигаться – а ты начальник. Кому этот, прости Господи, субъект в следующий раз ворота распишет, мы не ведаем, в каждом переулке патрули выставлять – у государя стрельцов не хватит. То есть опередить супостата мы не можем. Ну так и давай твой путь опробуем, авось и сработает задумка. А ну как эта баба и впрямь к Фильке Груздеву какое-никакое отношение имеет. Чему ж тут смеяться, участковый, тут кабы не плакать надо… дело есть, а как следствие вести – не ведаем. Зацепок нет, из улик – частушки срамные да баба голая, углём намалёванная. Уж хоть убили бы кого…