Богдан, мой Богдан… Хочу его очень. Но сейчас не то время, чтобы… Нужно увезти его с этого проклятого всеми древними богами и современными сетевыми шаманами участка вселенной. Подальше отсюда и как можно скорее увезти обоих.

Без лишних вопросов Богдан сел рядом со мной. Алёшку мы отправили на заднее сиденье. Он, бестолковый, задёргался:

– Куда, зачем? А как же Алёна? И Сабина…

– Сабине потом напишешь и деньги на карту переведёшь. А с твоей Алёной ничего не случится. Поревёт, пообижается, разберётся в своих чувствах и потом сама тебя найдёт.

– Скоро?

– Через десять лет, – зачем-то ляпнул я.

– Через… сколько?! Рыжий, ты не колдун, ты скотина! – разозлился мальчишка.

– Пусть так, – я согласился. Спокойно объяснил. – Это лучше, чем если бы она вас повезла сейчас и вся такая на нервах вляпалась в аварию. Алёшка, поверь мне: это не «было бы», а реально было, я видел своими глазами… больше не хочу.

– Насмерть? – тихо спросил пацан.

– Да. Все трое.

– Ясно. Ладно, Олег, делай, как надо, тебе лучше знать. Только… можно я ещё спрошу?

– Валяй.

– То, что Тигра погиб… твоя работа?

– Моя. Погоди, не злись, выслушай. Клим с отцом попали в дорожно-транспортное, но у них лёгкие травмы. Шурику сегодня онколог сказал: первые анализы были неверными, произошла ошибка – с ним всё в порядке. Сенечка в коме, но у него есть шанс выкарабкаться. И Кольку в деревне, куда отправил его отец, не разорвала стая бродячих собак. Понял?

– Угу. Хотя Кольку – следовало бы, – пробормотал он.

Я попросил:

– Не осуждай.

– Ладно… Олег, значит, Тигра знал, что он умрёт? – вдруг догадался он.

– Это был его выбор.

– Когда он уходил к тебе… вы об этом говорили?

– И об этом тоже. Теперь, когда ты всё знаешь… тебе легче принять то, что произошло?

– Нет, Олег, не легче, – мрачно сказал Алёшка. – Зато я кое-что понял и… в общем, я справлюсь. Давай, поехали уже!

Мы двинулись вперёд. Я старался выжать максимум из моей апельсиновой «реношки», стараясь как можно быстрее оказаться подальше от Славска. Через двадцать минут скоростной езды по шоссе забеспокоился Богдан:

– Олег, мы ведь не в Фёдоровское едем…

– В Москву, Богдан. В столицу-матушку.

– Поворачивай назад! – потребовал он.

– Нет.

– Олег, вернёмся! Там Вера в истерике.

– Блядь, как вы мне надоели со своими девицами! – не выдержал, выругался я. – Развели тут гарем на двоих: Алёна, Сабина, Вера…

– Кто бы говорил! – фыркнул Богдан. – У тебя самого, колдун, жена, между прочим…

– Да развёлся я с ней, в прошлом году ещё.

– И куча левых баб.

– Брошу и баб, и парней – только поедем со мной, Богдан, пожалуйста. С Верой ничего не случится: она умная и трусливая, в пекло не полезет.

– А я, по-твоему, дурак? – Богдан с обидой выхватил лишь кусок фразы из всего сказанного.

– Ты, по-моему, смелый. Непременно кинешься спасать картины и сгоришь нахрен. Мне оно надо?

– Ты тиран, Олег, – упрекнул меня Богдан.

– Нет. Просто сейчас я знаю, что делать, – соврал, ничего не знаю, интуиция ведёт. – В данном случае, это – моя война, – и вот это – уже правда.

– Война – с кем? – подал голос Алёшка.

Надо же, я думал – мелкий тихо дрыхнет на заднем сиденье, а он всё никак не угомонится, суёт свой любопытный нос во взрослые разговоры. Ну, и правильно делает.

– Видишь ли, Алёшка, – я говорил, рассуждал, а сам увеличивал скорость: чем дальше мы от Славска, тем безопаснее, и у Богдана не возникнет вновь желания вернуться. Вполне его понимаю – картины Яши безумно жаль, но… не сейчас, не сию минуту, – видишь ли, мой (или даже наш) враг – это понятие не политическое в данном случае, а философское и несколько мистическое даже.

– Смерть? Ты воюешь со смертью?

Я засмеялся:

– Нет, малыш, со смертью мы скорее союзники. Мой противник – судьба или, если быть более точным, – неизбежность.

– Ага. Понятно.

– Что тебе понятно, чудо в перьях?! – сердито хмыкнул Богдан. – То, что разлюбезный Олег Видурович снова слегка крышей поехали? В этом вы с ним два сапога пара, братья по разуму.

Интересно, с чего он так завёлся? Ревнует, что ли?

– Думаешь, я совсем глупый? – обиделся Алёшка. – Я читал…

– Знаю, что ты читаешь: фэнтези из интернета, ерунду всякую, – похоже, у Богдана включился режим «дежурного воспитателя». Интересно, когда он вот так брюзжит по любому поводу, мелкого это ещё больше заводит? Меня – да.

Между прочим, дивный у нас треугольник сложился. Треугольничек. Смешно: этим словом обычно называют похожие отношения гетеро-личностей, но у них не получается полноценного треугольника – только угол, два луча, уткнувшиеся в одну точку. У нас больше вариантов развития событий. Три – как минимум. Плюс тот, при котором не надо никому никого выбирать.

– Олег, останови, – попросил Богдан, – вон у тех кустов.

– Что, так не терпится? – я не удержался от пошлой шуточки.

– Мелкому в туалет не терпится, весь изъёрзался.

– Вовсе и не в туалет, – сердито засопел Алёшка. – Мне сидеть больно, и ты, Богдан, знаешь, почему.

Ещё бы он не знал! Хотел бы я посмотреть, как это у них происходит. Со мной Богдан был аккуратен. А другим (Алёшке в том числе) стремился причинить боль. Почему так? Сам же страдает потом. Сожалеет о том, что натворил, без притворства, искренне. Вот и сейчас: покрикивает на мальчишку, а сам (заметно ведь!) плавится от жалости и нежности.

– Скоро до заправки доедем. Будет вам и туалет… и какао с чаем, – ох, люблю цитаты из «Бриллиантовой руки» к месту и не к месту! И из некоторых мультиков иногда тоже…

Невероятно быстро наступает вечер. Лиловая тьма вокруг, а впереди – тёплые жёлтые огни заправки. Столько раз баловался со временем, растягивал его, как резину, когда было нужно, и вот оно отомстило мне – до Москвы добираемся едва ли не полсуток, хотя по-нормальному тут ехать два часа. Останавливаться рискованно: пока мы не в столице, любая безумная хрень может случиться, сука-судьба не дремлет. Однако двигаться дальше нельзя – бензин на нуле, а синтезировать топливо магическим способом пока не в моих силах, это не мелочь какая-нибудь вроде пачки печенья, сформировать которую из насыщенного подходящими молекулами воздуха – раз плюнуть. Вот и плюю. Швыряю упаковку крекеров через плечо, Алёшка ловит её, искренне выдыхает:

– Спасибо.

На здоровье, малыш, растущему организму нужны калории. Впрочем, любому нужны. Вторую пачку делим пополам с Богданом.

– Так, родные мои, – говорю дрожащим голосом – и в самом деле за них волнуюсь, – сейчас вы выйдете из машины – будьте добры, не вляпайтесь ни в какую историю.

Кивают оба; ох, как я им не доверяю – что у старого, что у малого талантище притягивать глобальные приключения на свои многострадальные задницы. Но за несколько минут ведь ничего плохого не успеет случиться, правда?

Неправда.

Случилось.

Пока заправлял машину бензином, пока покупал в буфете бургеры и горячий кофе на вынос (несмотря на молекулярный перекус, нормальной, не магически синтезированной еды всё-таки хотелось), до моих мальчиков уже докопалась какая-то гопота. Хрен ли было так палиться, небось целовались у всех на виду, идиоты!

Впрочем, Богдан, похоже, махал кулаками с удовольствием. Хм, а не сам ли он был инициатором драки? Из носа у него сочилась кровь, но он не обращал на это внимания. Вертелся волчком, мастерски отбивая удары парней, которые если и не выше ростом, то не в пример мускулистее и раза в два моложе известного искусствоведа. И, в отличие от него, почаще практикуются в такого рода развлечениях. Но в драке Богдан был неплох – право слово, не хуже, чем в постели. К тому же, тут его хвалёная жестокость была более уместна. Кстати, Алёшка тоже недурно отбивался. А было гопарей человек десять. (Вопрос: можно ли называть их человеками, а?) Потом подвалили ещё пятеро – свежие, неизмотанные. Наверное, следовало и мне броситься очертя голову на помощь своим любимым. Но у меня была идея получше. Локи я или кто?