– Вы были друзьями? – спросил Клим.

– Чтобы друзьями стать, одной ночи мало, – усмехнулся Олег. – Любовниками – в самый раз.

– Он тебя бросил тогда, – догадался Алёшка.

– Ай, какой умный ребёнок! – восхитился рыжий. Никогда не поймёшь, шутит он или всерьёз говорит. Сейчас, похоже, всерьёз. – Он всегда всех бросает. Даже если любит. Особенно – если любит. А уж если это, не дай бог, взаимно – измучает до умопомрачения и физически, и морально. И сам измучится, как без этого. С ним непросто. И я не о себе – я познакомился с Яшей Тропининым за несколько месяцев до его смерти.

– Почему ты нам всё это рассказываешь? – спросил Алёшка.

– Не столько вам, сколько тебе лично. Предупреждаю, Алёш. Жить с Богданом – это не сахар и не мёд.

– С чего ты взял, что я собираюсь с ним жить?

Алёшка почувствовал, как становятся горячими щёки. Жить с Богданом, надо же… И это рыжий ему говорит!

– Можно подумать, ты об этом никогда не мечтал…

Мечтал. С одиннадцати лет. И что?

Какое там – жить! Одноразовый трах с этим человеком представлялся чем-то из области фантастики. Казалось – легче соблазнить каменных атлантов, что подпирают высокий потолок художественного училища по две стороны от широкой лестницы, чем его – такого близкого, такого недоступного.

Он мечтал, более того – он пытался. В День города – точнее, в ночь после этого изумительного и сумасшедшего дня – всё получилось почти так, как он хотел. Как они с Тигрой вместе задумывали. Только вот… черти принесли за ним Юрочку. Почему не отключил телефон? Никогда не отключает, старается вовремя зарядить и отвечает на все звонки с незнакомых номеров, потому что… Ну, вдруг что-то с бабушкой. Алёшка понимал: если это «что-то» произойдёт во время путешествия (о дальних странствиях мечтал не меньше, чем о близости с Богданом!), он не сможет в момент оказаться рядом с ней. Но пока живёт всего лишь в другом районе того же самого города, обязан быть на связи. И приезжать к ней почаще должен, а это не всегда получается, жаль.

Бабушке Алёшка позвонил вчера. Спросил, как она себя чувствует, порадовался, что всё в порядке. Рассказал, как погуляли в День города; упомянул, что приезжала Алёна, с которой подружился на форуме в лагере; пообещал бабушку с ней познакомить. Не обязательно ведь сообщать, что ей тридцать лет и она не его девушка, верно? И ещё похвастал, что сдал тест по истории искусств. О том, что во время зачёта переживал страшно не из-за трудных вопросов, а оттого, что преподаватель даже ни разу не поглядел в его сторону, бабушке также знать ни к чему.

И Олегу совсем не надо об этом знать.

Клима больше волновала акция протеста. Точнее, её бесславный финал с бегством от разъярённых старушек.

– Они кричали: «Бей жидов!» Почему, скажите, пожалуйста? Мы все русские, кроме Тигры, так и он не похож на еврея.

– Клим, по-твоему, должен быть обязательно похож? – откликнулся Олег. – Алёшка, напомни, как зовут твою бабушку.

– Кира Моисеевна Кац, – машинально ответил он.

– И наверняка ведь эта уважаемая женщина не ест свинины и не стирает бельё по субботам…

– Так Костров и сам свинину не жрёт, – вспомнил Клим. – А я думал, это он за компанию с Тигрой от сала отказывается.

– Ем я свинину, – признался Алёшка. – И в лагере ел, и в нашей столовке по талонам на питание. А чего, бесплатно же…

– Настоящий еврей, достойный внук своей бабушки! – захохотал Олег.

– А вы разве знакомы с ней? – уточнил у Олега Клим.

– Не имел чести быть представленным, – отозвался рыжий. Наверное, если бы не был сейчас за рулём, чинно поклонился бы.

– А… как же тогда узнали?.. – растерялся Бровкин.

– Это наш с Костровым секрет. Верно, Алёшка?

Алёшка вдруг сообразил – как. И его щёки вновь запылали. Конечно, Климу такое говорить не надо. Если потом привяжется с вопросами, он соврёт что-нибудь про экстрасенсорные таланты рыжего.

Тигра ещё в школьные годы, в первые моменты их близости это заметил. Они тогда рассматривали половые органы друг друга, сравнивали и удивлялись. Иудеи и мусульмане вроде бы враги, а традиции у тех и других похожие, надо же. А вот никого из многочисленных любовников и клиентов эта особенность Алёшки не интересовала. Какое им дело до мальчишкиной обрезанной крайней плоти, их больше волновали собственные члены, которые тот с таким тщанием обрабатывал.

Сказал совсем о другом, конечно.

– Какой из меня еврей… Я ни религии, ни культуры, ни традиций толком не знаю.

– Можно подумать, я знаю, – хмыкнул Олег. – Меня с детства больше скандинавская мифология интересовала. Поначалу из-за фамилии, а потом втянулся, интересно же.

– А… какая фамилия? – спросил вдруг молчавший до сих пор Тигра.

Фамилия его заинтересовала! Алёшка начинал потихоньку злиться на друга. Липнет к этому рыжему…

– Локи, – просто сказал Олег.

Дружный хохот не раздался только по причине воспитанности ребят. Фыркнули, конечно, все трое. Скандинавской мифологией они не увлекались, но кое-что знали об этом дивном персонаже из мирового кинематографа. И на истории искусств Богдан Валерьевич не только об античных богах и героях рассказывал. Именно из этих лекций запало Алёшке в память словечко «трикстер» применительно к Локи, богу огня. Что оно точно означало – не помнил. Вроде бы комический персонаж, но ни разу не простак, наоборот – этакий хитрюга и авантюрист. Рыжему Олегу такое определение очень подходило.

– Так, господа студенты! – окликнул их Локи. – От погони мы давно оторвались и сейчас тупо нарезаем круги по центру. Но мне надо ехать за Волгу. Кто со мной, кого высадить?

– Меня высадить, – быстро сказал Клим. – Можно прямо здесь, до училища за две минуты добегу.

– И меня, – подскочил на сиденье Алёшка. – То есть – нас. Тигра, ты идёшь?

– Нет, – ответил тот.

– Фигассе, – изумлённо выдохнул Костров.

– Алёш, я тебе верну Тагирку вечером в целости и сохранности, – пообещал Олег.

– Да хоть утром! – поморщился Алёшка. Насчёт сохранности он крупно сомневался. – Только не укуривай его своей чудо-травой до полного умопомрачения.

– Мы немно-оожко! – умоляюще протянул Тигра, показывая количество сжатыми в щепоть пальцами.

– Наркоманы, – обозвал их Алёшка, выбираясь из автомобиля. – И содомиты. Климушка, пойдём вести здоровый образ жизни. У нас ведь сейчас физра по расписанию, да?

– Э, тебе не рано на физру? – забеспокоился Олег. – Швы не разойдутся?

– От баскетбола ничего не разойдётся.

На физкультуру они почти не опоздали. Схватили свои рюкзаки, предусмотрительно оставленные на подоконнике первого этажа, быстро переоделись и выскочили на стадион, где, кроме ребят из художественного училища, сейчас занимались восьмиклассники соседней школы. Алёшка чуть не врезался в турник, пялясь на обтянутую чёрной майкой стройную спину и шикарные бицепсы их физрука. Но своя физручка, Ольга Георгиевна (родная сестра Алисы Георгиевны, которая преподавала у ребят живопись), прервала процесс созерцания, заставив Кострова встать в строй, а потом отправив бегать по кругу – ну, как без этого. Алёшка особо не напрягался и отстал даже от девчонок. Бровкин рванул вперёд, пока Костров преодолевал один круг, пробежал два и оказался рядом с ним.

– Прикольный чувак этот Олег, – сказал Клим Алёшке. – Кто он такой вообще?

– Бывший парень Богдана Валерьевича, – неохотно разъяснил тот. – А теперь вот к Тигре подкатывает.

– И ты не против? – удивился он.

– Клим, какое нафиг «против»! Олег меня из такого дерьма вытащил… А Тигра… ну, ты сам видел.

– Видел, – кивнул Клим. – Цветёт, как майская роза. И как ты теперь? Помощь нужна? В смысле алкоголя.

– Не, я на антибиотиках.

– Ох ты, а я рассчитывал с тобой выпить. У меня, знаешь ли, проблемы. Меня Лёля бросила.

– Та, чёрненькая? И ничего не объяснила, как и все предыдущие?

– В том и дело, что объяснила. Считает, что я ей изменяю. С тобой. Помнишь, в День города ты при ней ко мне обниматься полез? Блин… был бы виноват – попросил бы прощения, а так…