Но надо было что-то делать, ребята ждали. Потянула дверь на себя, вошла в прохладное (видимо, гоняют кондиционер на полную мощность) помещение. Шагнула сразу к холодильникам, побросала в тележку упаковки вареников с картошкой, блинчиков с творогом. Потом положила в пакет четыре крупных помидора. Задумалась, что выбрать – майонез или сметану. В итоге взяла то и другое, а ещё – сыр и сливочное масло (хорошее, но недорогое, по скидке). Цена на конфеты показалась ей заоблачной, отложила, схватила пачку печенья. Немного помедлила и всё-таки добавила четыре банки пива. Всё. Двинулась к кассе.

Покупателей практически не было, лишь около корзин с овощами топтались, приглядываясь к мытой морковке, две дамы постбальзаковского возраста да у винных рядов зависал невзрачный мужичонка. Кассирша (не первой молодости, худая, с неудачным макияжем) предложила пакет (Алёна попросила два), медленно и обстоятельно рассмотрела и пробила товар, уткнувшись в пиво, подняла глаза на Алёну и потребовала паспорт. Та протянула документ. Кассирша долго и придирчиво изучала страницу с годом рождения, рассматривала непохожую фотографию. Правильно, на снимке гражданка Задорожных выглядит усталой от жизни тёткой с красновато-рыжими неровно обгрызенными волосами, а вживую перед ней стоит юная брюнетка с мальчишеской стрижкой, хоть кто усомнится. Всё-таки кивнула одобрительно, вернула документ, пробила и пиво, и всё остальное. Алёна вынула из-за корочки паспорта карту, расплатилась привычным движением – сумма меньше тысячи, код не нужен.

Раскладывая покупки по пакетам, Алёна всё-таки высказала кассирше свои претензии к объявлению у входа.

– Это же оскорбительно, знаете ли. Что они, по-вашему, не люди?

Ну, и нарвалась на поток словесной грязи в ответ, от «хозяин велел повесить, а я тут причём» до «хоть бы они сдохли все, извращенцы проклятые». Спорить не стала, повернулась и вышла. Не успела подойти к ребятам, дожидавшимся её, сидя около вещей на корточках, как хлопнула дверь магазина. Кассирша выскочила на крыльцо и без предупреждения метнула в сторону пацанов какой-то снаряд. Он глухо лопнул, разбрызгался бело-серыми помоями, отвратительно завонял тухлятиной.

– Вы здесь ещё, твари? – взвизгнула она. – Убирайтесь немедленно, а то охрану позову, вас отсюда по частям вынесут. Ты, дрянь, с ними, так я и думала, – это прозвучало уже в адрес Алёны.

От второго пакета с дурно пахнущими отходами увернуться удалось не всем. Алёна отскочила, её забрызгало чуть-чуть, Тигру побольше, а вот Алёшку – от макушки до пят.

– Блядь, снова голову мыть, – пробормотал он. Нашарил под ногами что-то, размахнулся. Скандалистка ахнула, прозрачные осколки разлетевшейся вдребезги двери посыпались к её ногам, на щеке женщины заалел порез. У магазина притормозила вишнёвая иномарка с тонированными стёклами, из неё выкарабкались два накачанных мужика.

Никто не скомандовал «бежим», рванули все трое – с места, синхронно и быстро. Алёна неслась с двумя пакетами в руках, Тигра подхватил её сумку (рюкзак был у него уже на плечах), Алёшка скакал налегке, но ему и без того любое резкое движение давалось непросто. Отдышались уже внутри здания из стекла и бетона: влетели, проскользили по плитке да так и рухнули на пол, чуть не сбив пожилую супружескую пару с мешками и корзинами, из которых выглядывали зелёные вершки помидорной рассады.

– Это – автостанция? – задыхаясь не столько от быстрого бега, сколько от негодования, спросила Алёна. – Хренова, блин, автостанция? Это?

Мерцало электричеством серебристое табло с расписанием уходящих-приходящих автобусов, сверкали всеми красками радуги киоски с журналами, сувенирами и товарами в дорогу, от кофейного автомата веяло ванилью и корицей.

– Автовокзал, – выдохнул Тигра.

Дачники с рассадой проходили мимо них, а на длинных рядах сцепленных между собою металлических кресел сидели люди с чемоданами на колёсиках. Металлический голос громко объявил об отправлении непонятно какого автобуса. Или это Алёна не разобрала из-за шума в ушах? Пассажиры всё прекрасно расслышали, поднялись с кресел и двинулись к выходу. Сидящей на полу Алёне чуть не наступила на руку девица в розовых кроссовках и таких же штанах, с вякающим котом в переноске. Посмотрев на полосатого кошака, Алёна вспомнила своего Зомбика. Стёпку, маму, отца. Тряхнула головой, возвращаясь в реальность. Встала. За широким, во всю стену, окном увидела шикарнейший торговый центр и упирающиеся в небо дома в двадцать пять этажей. Реальность отчаянно не желала, чтобы Алёна в неё возвращалась.

– Ребят, мы вообще где? – сиплым шёпотом спросила она.

Выйти с деревенского кладбища и после сражения и погони оказаться в чёрт знает каком мегаполисе – то ещё приключение.

– Алёна, проснись! Мы в Славске.

Конечно. В Славске два вокзала. Просто она привыкла к тому, что в старой части города, – тихому и провинциальному.

– Всё, теперь поняла. Алёшка, держи свою карту, а то с собой увезу.

Вынула из кармана пластиковый прямоугольник с логотипом банка, протянула ему на ладони.

– А почему мне эсэмэска не пришла, что деньги снялись? – поинтересовался Алёшка.

– Наверное, потому что я нечаянно со своей карты заплатила, – рассмеялась Алёна. – Мне пришла.

– Как тебя угораздило? Напиши мне номер карты и сумму, я перекину.

– Не надо. Считай, что подарок.

– Ну… ладно. Спасибо, мама Алёна. Давай в кассу за билетом, а мы пойдём.

– Алёшка! – подал голос Тигра. – А что если эти… у входа поджидают?

– А, прорвёмся, – отмахнулся тот. – Давай мне один пакет.

– Вот ещё! Тебе нельзя тяжести таскать.

– Бегать мне тоже нежелательно. И на полу сидеть. Ох… Тигра, если совсем засада будет, я ведь могу Виктору Львовичу позвонить.

– Ты псих, да?

– Ага. Тигра, я ему всё равно хотел звонить. Нажаловаться на Пашу. Пусть он его накажет. Я бы, знаешь, посмотрел. И поучаствовал.

Алёшка заулыбался незнакомо. Зло, мстительно и как-то даже… плотоядно, что ли. Значит, и таким он бывает?

И на высокопоставленного Пашу, выходит, есть управа… Кто такой Виктор Львович? Сочетание имени и отчества показалось Алёне уж больно знакомым. Не раз слышанным в областных теленовостях.

Не стала спрашивать.

– Если ты всё расскажешь Виктору Львовичу, – мрачно проговорил Тигра, – то ты сдашь ему Сенечку.

– Вот блин, – отшатнулся от него Алёшка. – Я дебил. Я не подумал. Сенечку – этому борову? Ни за что. Пусть лучше с Колькой спит, там хотя бы… по-человечески всё.

– Кольке твоему я тоже не доверяю, – нахмурился Тигра.

– С чего это он мой вдруг? – возмутился Алёшка. – Блин, Алёна, иди уже за билетом!

– Уйду, а вы без меня ссориться будете?

– Да не ссоримся мы, – заверили оба.

Алёна без проблем купила билет до Лучни, вернулась, цапнула сумку. Пора на посадку.

– Мы тебя проводим, – сказал Алёшка.

– Да не надо, ребят! Я сама.

– Проводим-проводим, – настоял он. – И выйдем в город с той стороны. Эти дебилоиды наверняка у центрального входа топчутся.

–Там не выйдешь, загорожено, – предупредил Тигра.

– И когда нам это мешало? Перелезем. Пройдём мимо «Якорного поля» – и домой.

– Якорного… чего? – удивилась Алёна.

– Кафе так называется. Есть такой рассказ у Крапивина. Ты ведь о нём вспомнила?

– О нём, – кивнула Алёна. – А ещё альбом у группы «Обе-рек».

– Там классно. Я про кафе. Сводим тебя, когда приедешь в следующий раз, – пообещал Алёшка.

Что? Он вправду считает, что этот мифический «следующий раз» осуществится? Он не просто так говорит, не из вежливости? Похоже, Алёна сама начала в это верить. А вот не надо бы…

– Причём здесь «Якорное»? – фыркнул Тигра. – Знаю я, под чьими окнами ты хочешь пройти. Думаешь, он будет с балкона на тебя любоваться?

– Не думаю, – сказал Алёшка. – Но… да, ты прав. Хочу его увидеть. И плевать мне на всяких рыжих!

Алёна ничего уже не понимала в их разговоре, но переспрашивать не решилась. Возможно, это была информация не для её ушей. Впрочем, она, кажется, догадалась, о ком сейчас идёт речь, – о том, человеке, про которого рассказывал Клим. Алёшкина неразделённая любовь. Интересно всё же, кто он такой и каков с виду. Нет-нет, никаких вопросов. Захочет рассказать – расскажет, как и обо всём остальном. Потом. Когда-нибудь. Ведь не навсегда прощаемся, мальчишки?