Счастливая улыбка озарила лицо интриганки. Милана наполнила доверху два фужера и один подала подруге.

– Почему ты думаешь, что он его сделает? – спросила Милана.

– Я подслушала его разговор с матерью о фамильном кольце. Похоже, она собирается отдать безделушку на днях. Понимаешь, к чему я клоню?

Милана усмехнулась.

– И как относится свекровь к потенциальной невестке?

– Да плевать я на это хотела! – Эля истерично расхохоталась. – Пусть кольцо отдаст, и миссия её завершена.

Милана считала характер подруги дьявольски притягательным. Она понимала, как далеко ей до той, потому всячески пыталась скопировать поведение стервозной приятельницы.

– Тогда за Элеонору Соколову!

– За Элеонору Соколову – будущую жену известного художника Никиты Соколова.

Они весело посмеялись и после звона хрустальных бокалов испили напиток до дна во имя сладостной победы Эли над свободной жизнью.

Чёрная Teana укрылась на парковке Пушкинской улицы, сливаясь воедино с темнотой. Никита заглушил мотор и направился к белокаменному зданию с колоннами и барельефами в стиле ампир, которое два месяца назад арендовал, спасая от неминуемого одиночества. От фасада веяло стариной. В такой громадине едва ли обосновался магазин, салон красоты или банк, а вот для картинной галереи, выставки или музея весьма подходящий вариант. Раньше там ютилась городская библиотека, и несколько тысяч книг пылились на деревянных полках, ожидая, когда по затёртым страницам будут гулять пальцы увлеченных библиофилов. Мэрия города не выделяла необходимых средств для её содержания. Но несмотря на финансовые трудности, крах поджидал её с другой стороны. Создание в городе виртуальной библиотеки вызвало фурор среди молодёжи, бросившейся читать шумными толпами. Широкий ассортимент литературы привлёк людей от мала до велика. Таким образом, администрация не только решила проблему низкой успеваемости и нехватки полезного досуга, но и неплохо пополнила казну за счёт копеечной пошлины. Судьба городской библиотеки была предрешена, и вскоре её прикрыли.

Никита проследовал в залу, где горел свет одинокой лампочки на белом, высоком потолке.

– А-аа, – протянул Сергей Краснов, поворачивая голову в сторону двери. – Вот и наш талантливый художник!

Это был широкоплечий, русоволосый мужчина атлетичного телосложения. Длинный, правильной формы нос, глубоко посаженные оливковые глаза и лёгкая чёрная щетина – все эти критерии внешности превращали метр 84 роста в неоспоримого брутала. Выглядел он солидно и впечатляюще, даже в рабочей синей форме, вымазанной побелкой. Когда Никита вошёл, он как раз заканчивал красить стену в углу, аккуратно скользя по ней валиком.

– Я вижу, кто-то совсем заработался, – подметил Никита, усаживаясь на единственный стул у стены. – Зря ты надеешься получить внеурочные! Я не в силах оплатить переработку.

Два друга слились смехом в один голос.

– Ничего, связываясь с тобой, я на многое не рассчитывал, – Сергей бросил мимолетный взгляд на друга. – А ты почему здесь? Разве ты не собирался к Эле?

– Я передумал. И мы поссорились.

– "Милые бранятся – только тешатся", – улыбнулся Сергей.

Никита покачал головой, взглядом следуя за рукой Краснова, выполняющей движение вверх-вниз валиком.

– Не на этот раз. Наши отношения заходят в тупик. Я весь измучился. Она ревнивая, шумная, эгоистичная. Я всегда стараюсь уклониться от ссоры, но видимо ей приносят наслаждение наши потасовки. И ведь какие глупые причины для скандалов! Их даже не существует, она придумывает их на ровном месте, не понимая, что сама испортила наши отношения, – Сергей урывками поглядывал на друга, а Никита продолжал, смотря перед собой. – Я понял, что расстояние вовсе не сближает в часы разлуки. Оно даёт нам право задуматься, что мы вполне вольны жить без другого человека, которого сочли себе парой.

Сергей повернулся к Никите и внимательно всмотрелся в его лицо.

– Интересная доктрина. Только сыровата для художника, привыкшего чувствовать и видеть красками. Ты черствеешь, мой несравненный друг!

Никита весело рассмеялся. Сергей обладал необычайным даром поднимать людям настроение. По сему было удивительно, что он не завёл семью или долгие отношения. Он был твёрд, как кремень, и надежен, как морской узел.

Осмотрев покрашенные стены, Никита спросил о сроках завершения ремонта.

– Думаю, потребуется недели две.

– Материала докупать не придётся?

Сергей покачал головой.

– В моей бригаде работают трудолюбивые ребята, но не чистые на руку. Постараюсь присутствовать ежедневно, и тогда материала не только хватит, но и останется!

Оба посмеялись, и Краснов, закончив работу, убрал инвентарь в подсобное помещение, а Никита сидел, задумчиво глядя в потолок. В этих стенах тишина звучала непривычно, как-то по-особенному; и, казалось, эхо раздавалось в помещении, даже когда никто не разговаривал.

Отсутствующий взгляд Никиты не остался незамеченным. Сергей пристрастно осмотрел друга, будто стараясь проникнуть за пределы его удрученного разума.

– Что с тобой? Никак витаешь в облаках.

Никита ответил не сразу. Помолчав с минуту, он мечтательно промолвил:

– Я видел самые прекрасные глаза на свете …

Сергей Краснов и Никита дружили с раннего детства. В отличии от друга он не получал высшего образования, а мастерству пришлось обучаться рано, что, благодаря целеустремлённой натуре, получилось блестяще. Спустя два года в строительной конторе Сергея повысили до мастера, уполномоченного командовать личной бригадой маляров и штукатуров. Так он с головой окунулся в работу, отодвигая личную жизнь на второй план.

Рядом с девушками он держался отречённо и неприступно, подобно Измайловской крепости во время штурма. Обиженные немыслимым равнодушием дамы отправлялись восвояси. Краснов обожал заводить знакомства, и все без исключения люди были от него без ума: будь то бабушка из соседнего подъезда, или продавец магазина автозапчастей, или холенная красавица, строящая глазки в кафе за столиком напротив. Возможно, он заводил мимолетные интрижки, но об этой тайне, покрытой мраком, не знал даже Никита. Сергей всегда был готов прийти на помощь в трудную минуту, потому знакомые и друзья дорожили его мнением и делились с ним самым сокровенным, ожидая улучшения самочувствия душевного, а затем – физического после разлитой по бокалам порции старины «Jack Daniel's», если того требовала ситуация.

Отодвинув расстеленные газеты, Сергей устроился на столе и протянул пачку сигарет Никите. Тот отрицательно покачал головой.

– Заинтриговал, Никита Андреевич! – сказал Краснов, подкуривая сигарету. – Рассказывай.

Никита подскочил со стула, как ошпаренный, и принялся расхаживать по комнате.

– Сам не пойму, что со мной… Внутри что-то изменилось. Эти глаза как драгоценные сверкающие агаты! Но вся соль не в их цвете, блеске, форме – в них есть что-то адское или райское, чему не придумали названия на этой планете! Ты не представляешь, какая волна непонятных эмоций накрыла меня! Хочется петь, выкрикивать спонтанные слова и танцевать как в водевиле! Такое чувство, будто в сосудах нет крови, там – сплошной адреналин! Она зарядила меня невероятной энергией, и внутри меня всё шумит и закипает! – Никита развел руки в стороны, его счастливый взгляд устремился к потолку. – Хочется обнять весь мир! Небо! Землю! Всех людей, хороших или злых – да какая разница?!… Хочу отдать им всё, что имею, всё до единого рубля! И я чувствую за спиной огромные крылья, которые несут меня к небесам…

Сергей был ошеломлен. Возбуждённо жестикулируя, Никита выглядел несчастным поэтом, опьяненный рассудок которого помутился страстью к поэзии; а его признание напоминало сборник безумных сочинений. Но как бы там ни было, Никита получил облегчение от вылитой тирады и сел обратно на стул. Глаза его мерцали таинственным блеском, а щёки неистово пылали. Амплуа умалишённого человека развеял басистый голос Сергея.