Он под руку вывел мать в приемный покой, где, рука об руку, уже ждали Бобби и Пэм.

— Со Сью-Эллен и с ребенком все в порядке, — объявил Дж.Р. — Сейчас она спит и проспит еще несколько часов. А через несколько дней их выпишут. Можете позвонить Люси и рассказать, что в новом поколении Юингов со счетом 2:1 ведут девочки!

— Так у вас девочка? — улыбнулся Бобби.

Ему вспомнилось, как воевал Дж.Р. с Люси, когда она была трудным подростком. Интересно, как-то он перенесет подростковый бунт собственной дочери?

— А вы уже решили, как ее назовете? — поинтересовалась Пэм.

— Если у него есть хоть капля ума, — послышался вдруг знакомый глубокий баритон, без труда перекрывший все остальные голоса, — назовет ее в честь матери!

Перед Дж.Р., на голову возвышаясь над остальными членами семьи, стоял Джок Юинг.

Дж.Р. нервно облизнул губы.

— Я… мы подумаем об этом, сэр.

В этот миг из палаты показалась медсестра с розовым свертком на каталке. Девочку перевозили в отделение для новорожденных. Родственники сгрудились вокруг каталки, восхищаясь и умиляясь на разные голоса; воспользовавшись этой суетой, Джок кивнул в сторону выхода и произнес вполголоса:

— На два слова, сын.

Вслед за ним Дж.Р. вышел на крыльцо.

Джок заговорил не сразу. Несколько секунд он молчал, глядя в безоблачное небо; лицо его прорезали глубокие морщины, и впервые Дж.Р. заметил, как постарел его отец.

— Я должен извиниться перед тобой, сын, — сказал он наконец. — Я был слишком суров с тобой и со Сью-Эллен. В ее положении нужно любой ценой избегать волнений, но я об этом не подумал. — Он тяжело вздохнул. — Говорят, с опытом приходит мудрость; но и старикам случается совершать ошибки. Однако Джок Юинг, совершив ошибку, не боится ее признать. Для меня нет ничего важнее семьи — и никогда, ни за что на свете я не откажусь ни от тебя, ни от Сью-Эллен, ни от ваших детей!

— Папа!.. — пробормотал Дж.Р., растроганный и смущенный. В первый раз на его памяти отец просил у него прощения. — Не надо, папа, все это в прошлом…

— Нет, сынок. Выслушай меня: мне важно, чтобы ты это знал. Все эти годы мы с матерью поощряли тебя быть независимым, жениться, создать собственную семью. Найти свое место в жизни. И вот, когда ты наконец выполнил наше желание — создал свой бизнес, зажил своим домом, словом, стал вполне самостоятельным человеком — я не смог этого принять! Прости, сын. — И он опустил седую голову. — Я стал мужем и отцом так давно, что уже не помню себя холостяком. И все эти годы семья была для меня важнее всего на свете. А ты — часть этой семьи. Когда вы со Сью-Эллен и Джоном Россом улетели на Аляску, а вернувшись, купили себе дом; когда я увидел, что ты в самом деле стал мужчиной, что сам решаешь, как тебе жить, и принимаешь решения, не оглядываясь на меня… Знаешь, сынок, должно быть, я испугался.

Дж.Р. изумленно поднял брови; а Джок поднял голову и твердо взглянул ему в глаза.

— Да, я испугался. Ясно ощутил, что жизнь моя подходит к концу — и испугался тебя потерять. Когда ты создал свою компанию, я воспринял это как предательство. Как же так: ведь я всю жизнь строил нефтяную империю, чтобы передать ее в наследство сыновьям!.. Но теперь вижу яснее. Ты хотел, чтобы я гордился тобой. И этого добился. Видит Бог, я горжусь тобою, сын! И жалею, что не говорил тебе этого раньше.

Наступило молчание: оба смотрели друг на друга со слезами на глазах, не в силах произнести ни слова.

— Спасибо, папа! — проговорил наконец Дж.Р. и быстро смахнул слезу. Проглотив комок в горле, он добавил: — И, знаешь, мы со Сью-Эллен уже решили, как назовем дочку. Элинор, Элли. Как маму.

— Мама будет рада! — улыбнулся Джок и, шагнув навстречу сыну, крепко его обнял.

Дж.Р. всегда считал себя человеком практичным, не склонным к сентиментальности. Но в этот миг ему пришло на ум одно детское воспоминание. Калейдоскоп, игрушка, подаренная дедом. Сложный многоцветный узор в трубке за стеклом: стоит слегка повернуть или встряхнуть трубку — и весь узор чудесно преображается.

Что-то вроде этого, подумалось Дж.Р., произошло и с его судьбой. Один случайный порыв страсти, всего одна ночь со Сью-Эллен — и вся жизнь его преобразилась и обрела новое направление. Такое, какого еще год назад он и вообразить не мог… но ни секунды об этом не жалел!