Каменный пол не внушал никакой надежды. Дверь? Рози подошла к дубовой двери, осторожно, стараясь не шуметь, попробовала ее на зуб. Пожалуй, прогрызть можно – но что дальше? Дальше она попадет на винтовую лестницу, а оттуда – прямиком на первый этаж, в покои Клуни. То-то он обрадуется, если пленница среди ночи вломится к нему в спальню!

Впрочем, возможно, он и ночи ждать не станет… Вспомнив, какими плотоядными взглядами пожирали ее разбойники, как сам Клуни по-хозяйски обнимал ее за плечи, Рози обхватила себя лапками и шмыгнула носом.

«Только не раскисай! – сердито сказала она себе. – Тебя обязательно спасут! И вообще, стыдно быть такой трусихой. Будь на твоем месте прапрадедушка Беренгарий…»

Вот только героическому прапрадеду, попади он в лапы к разбойникам, не угрожала бы такая… гм… такая же опасность, как ей.

«Думай, Рози, думай! У тебя же есть преимущество!»

Верно, преимущество у нее было. Как ни странно, Роза-Лилия, никогда прежде не бывавшая в этом мрачном месте, знала о нем кое-что такое, чего Клуни, по всей видимости, не знал.

Когда та страшная птица опустилась во двор замка, и глазам Рози предстали четыре башни, торчащие из стен, словно почернелые клыки дряхлого хищника, и серая, как будто присыпанная пеплом равнина за ними –крыска едва не воскликнула вслух: «Да это же…!» Даже ойкнула, но тут же испуганно прикрыла себе лапкой рот. По счастью, Клуни – он в это время выслушивал доклад помощника о том, что происходило в его отсутствие – этого не заметил.

Рози никогда не бывала в Овражном замке, но видела его много раз – на старинной гравюре в кабинете у отца. И бессчетное множество раз о нем слышала.

Что ж, секрет этого замка ей известен. Но как им воспользоваться?

Сделав глубокий вдох, Рози подошла к окну, выходящему во внутренний двор.

От вида на мощеный булыжником двор и крысиные фигуры внизу голова у крыски закружилась, и к горлу подступила тошнота; но она заставила себя не отводить взгляд. Воспоминание о том, как постыдно она брякнулась в обморок в полете, а потом тряслась, как осиновый лист, и сама едва не цеплялась за своего похитителя, заставило ее покраснеть до корней шерстки и придало решимости. Чего бояться? Не так уж здесь высоко! Если отсюда свалиться, может быть, даже не умрешь… а всего-навсего переломаешь себе кости.

Потайной ход должен быть в северо-западной башне. Вон в той, слева, ярко освещенной предзакатным солнцем. Решетчатая дверь, ведущая внутрь башни, приоткрыта. Но как до нее добраться?

Внизу крысы-разбойники, собравшись кружком вокруг своего предводителя, слушали его историю. Рассказ о том, как Клуни сражался на турнире, вызвал у них чистосердечный восторг; речь Клуни то и дело прерывали радостные возгласы и взрывы хохота.

– Что же, командир, выходит, они и под маской тебя узнали?

– Конечно, узнали, – небрежно отвечал Клуни. – Раз увидав Клуни Хлыста в бою, ни с кем его не перепутаешь! Но что они могли сделать? Так и сидели, оцепенев от страха, и глазели на меня, словно кролики на Ядозуба!

– Все? А заяц? Он ведь, говорят, смельчак, каких мало!

– Вы бы видели, как этот смельчак от ужаса окосел! – ухмыльнулся Клуни.

– А этот, как его, ну… Защитник Рэдволла?

– Испугался, что придется драться, и поспешил без боя объявить меня победителем!

– Клянусь мертвечиной, так все и было! – скрипучим голосом подтвердил со стены Кривоклюв.

Рози почувствовала, как заливает щеки краска стыда. «А ведь я за него болела!» – вспомнилось ей.

– Командир, а медаль? Они же вручают победителям медаль!

– К чему мне эти побрякушки? Я у них забрал другой приз – лучше всех медалей, вместе взятых! Вот, смотрите!

С этими словами Клуни выхватил из ножен Меч Мартина и поднял высоко над головой.

Стальная полоса ярко сверкнула на солнце, и черные руны на клинке вспыхнули алым огнем. Крысы отшатнулись: немногие из них были участниками давней осады Рэдволла, но история ее была хорошо известна всем.

– Это же тот Меч! – послышались боязливые возгласы. – Тот самый, волшебный! Меч Мартина!

Клуни взмахнул Мечом, описав в воздухе широкую дугу.

– Ерунда! – рявкнул он. – Эти суеверия оставьте травоедам! Пускай они верят в пророчества, в вещие сны, в знамения – а я свою судьбу определяю сам, и нет на свете волшебства сильнее моей воли!

Меч со свистом рассек воздух, затем еще и еще раз. С тяжелым оружием, двуручным для мышей, Клуни без труда управлялся одной лапой. Он рубил и колол, меняя стойки в прыжке, а затем, перехватив Меч обратным хватом под гардой, наносил удары невидимому противнику навершием, словно булавой. Меч не просто подчинялся ему – казалось, он сросся со своим новым хозяином в одно целое, стал живым продолжением его руки. Клуни даже не ощущал усталости – напротив, с каждым движением у него словно прибавлялось сил и энергии.

Разбойники, затаив дыхание, следили за тренировкой своего командира.

– Клуни!.. – восхищенно выдохнул его помощник, толстый рыжий крыс по имени Сыроед. – Клуни, ты просто бог войны!

Клуни остановился, переводя дух, с поднятым Мечом в руке, гордо устремив взгляд вверх, словно бросал вызов самим небесам.

В этот миг он заметил, что из окна северо-восточной башни за ним наблюдает пленница. Клуни отсалютовал ей Мечом – и с усмешкой смотрел, как Роза-Лилия отшатнулась от окна так стремительно, словно ее отдернули за хвост.

Рози остановилась посреди комнаты, прижав лапки к груди. Что с ней происходит?! Снова, как и на Турнирном Лугу, она забыла обо всем на свете, залюбовавшись этим… этим злодеем!

Он похитил ее, принес горе ее родным; он пришел в Край Цветущих Мхов осквернить и разрушить все, что ей дорого. Она должна его ненавидеть! А вместо этого…Перед глазами у нее стояла его статная мускулистая фигура, стремительные движения и сверкающий, словно молния, клинок. Мощный хриплый голос звучал в ушах. Она вспоминала его острый, мускусный крысиный запах и горячее дыхание. Вспоминала, какой гордостью и отвагой горел его единственный глаз, когда он сбросил маску и назвал свое имя – один, в кольце смертельных врагов. И как прижал ее к себе и сказал: «Ты никуда не денешься, я тебя не отпущу». В тот миг – на немыслимой высоте, на спине чудовища, под свист ветра в ушах – неодолимый страх, преследовавший Рози всю сознательную жизнь, вдруг ее покинул. Она поверила: что бы ни случилось, Клуни не даст ей упасть…

И теперь с ужасом понимала: если Клуни явится (как выразился бы папа) «похитить ее невинность» – она не только не сумеет ему воспротивиться, но, быть может, и не захочет сопротивляться.

Смятенные размышления девушки были прерваны шорохом и щебетом у окна.

На деревянный подоконник опустилась синичка. Желтая грудка ее бурно вздымалась; судя по тяжелому дыханию, птичка проделала долгий путь – и летела на пределе сил. Она прыгала по подоконнику и что-то взволнованно щебетала.

– Что ты говоришь? – перепросила Рози.

Из горлышка птички вырвалась новая порция трелей и щебета.

– Ты не говоришь на языке зверей? Вот жалость! А я ни слова не знаю по-птичьи!

Птичка подпрыгнула к ней ближе, кося на девушку черным глазом и снова и снова повторяя одну и ту же трель. Казалось, она изо всех сил старается сообщить что-то важное.

– Что же делать? Я тебя совсем не понимаю! А если бы и понимала, – вздохнула Рози, – вряд ли смогла бы помочь: я ведь сама в плену. Сижу здесь, как в клетке… – Тут голос у нее дрогнул, и она сердито сморгнула слезы.

Птица склонила голову набок и вопросительно чирикнула.

– Ты понимаешь звериный язык, только говорить на нем не умеешь? – осенило Рози.

Птица энергично закивала; затем снова заговорила – и на этот раз Рози показалось, что в ее щебете она различает какое-то слово, с волнением и страхом повторяемое снова и снова. Но разобрать, что говорит синичка, никак не получалось.

– Знаешь что? – сказала Рози, подумав. – Тебе нужно в Рэдволл. Знаешь Рэдволл, мышиное аббатство?