Но речь его была неожиданно прервана. Роза-Лилия, всегда тихая и послушная папина дочка, встала из-за стола, подбежала к двери и, отодвинув тяжелый засов, распахнула ее настежь.

- Входи, странник, - сказала она, - раздели с нами стол и кров. На улице настоящая буря, а монахи Рэдволла учат нас никому не отказывать в помощи.

Отец и дочь встретились взглядами. Щеки Рози под светлой шерсткой заалели, но она смотрела на отца, не опуская глаз – и господин Долгохвост сдался. Пожав плечами, он сделал неопределенный пригласительный жест.

Незнакомец вошел, пригнувшись под низкой притолокой – и вместе с ним в уютную нору ворвался холодный ветер и запах дождя. Раскатисто прогремело над потолком, и за спиной странника разорвала небо пополам зубчатая молния.

- Благодарю вас, леди, - низким хриплым голосом ответил незнакомец.

Хозяин дома молча указал ему хвостом на место у камина, а госпожа Долгохвост, вздохнув, полезла в буфет за еще одной тарелкой.

Заметно припадая на правую ногу, незнакомец вошел в залу. Он опирался на посох и нес на плече большой дорожный мешок. Черный плащ с низко надвинутым капюшоном скрывал морду и не позволял даже понять, что это за зверь – но, судя по размерам, странник был, по крайней мере, лаской. Роза-Лилия поежилась: рядом с этой темной фигурой родная нора вдруг показалась ей очень тесной и какой-то игрушечной.

Не говоря больше ни слова, гость сел у огня; в мешке, брошенном на пол, что-то глухо звякнуло. Из-под полы плаща показался хвост – голый, с редкими жесткими шерстинками, похожий на змею.

«Все-таки крыс, - подумала Роза-Лилия. – Но какой огромный!»

- Дом Долгохвостов для гостей всегда открыт! – торжественно объявил хозяин. Дети его переглянулись; Пит беззвучно хихикнул, Роза-Лилия покраснела. – Так, значит, на турнир посмотреть идешь, почтеннейший… не знаю, как тебя звать-величать…?

И сделал выразительную паузу.

- Я дал обет, - медленно ответил незнакомец. – Поклялся никому в Цветущих Мхах не называть своего имени и не показывать лица, пока не исполню свое заветное желание. – И добавил, с явным усилием над собой: - Прошу извинить мою неучтивость.

Долгохвост пожал плечами, но настаивать не стал: обеты, даже самые странные, в его глазах заслуживали уважения – как любая старинная традиция.

- Мы тоже завтра будем на Празднике Победы, - сообщил он. - Весь Край Цветущих Мхов там соберется! Надобно тебе знать, почтеннейший – ты ведь пришел издалека и, должно быть, ничего этого не ведаешь, - продолжал он, с нескрываемым удовольствием от того, что может кого-то просветить и похвалиться красноречием, – надобно тебе знать, что праздники эти проводятся уже седьмой год, в честь победы над Клуни Хлыстом и его шайкой. Все действо происходит на лугу перед аббатством.С утра за ворота выносят Меч Мартина, и всякий желающий может поклониться этой священной реликвии. Потом начинаются состязания. Главное из них – поединок бойцов на шестах или деревянных мечах: победитель получает награду из лап самого Маттиаса, Защитника Рэдволла, и право назвать самую красивую девушку из числа зрительниц Королевой Красоты…

- И, если только у победителя глаза будут не на затылке, уж я-то знаю, кого он выберет! – вставила госпожа Долгохвост, одарив дочь нежной улыбкой во все шестнадцать желтых и острых зубов.

- Мама! – страшным шепотом проговорила Роза-Лилия.

Девушка сидела, как на иголках. В странном незнакомце с закрытым лицом, в его неподвижной позе и медленном хриплом голосе она ясно ощущала то, чего не замечали ее родители – подавленную, глухо клокочущую ярость. Неужели напыщенная болтовня отца и тщеславие матери так его раздражают?

- А еще там будут состязания по бегу с препятствиями, - не удержавшись, вставил Питер. – И в этом году, вот увидите, я непременно приду первым!

- Питер, ты меня с ума сведешь! – всплеснул лапами господин Долгохвост. – Хоть при чужом звере постыдился бы! Отроду среди Долгохвостов не было бегунов, прыгунов и прочих подобных… фигляров! Что сказал бы о тебе Беренгарий Долгохвост, основатель нашего рода?

И величественным жестом указал на старинный портрет над камином, откуда сурово взирал на потомков престарелый крыс в латах и с пышными усами.

- Твой прапрадедушка, в одиночку одолевший кота-крысоеда – а сезонов ему, между прочим, было тогда не больше, чем тебе…

- Фиг бы он победил кота, если бы не тренировался на турнирах! – проворчал Питер, красный, как рак. В кругу семьи он бы, может, и пропустил очередную выволочку мимо ушей – но не мог стерпеть, что его распекают на глазах у посторонних.

- Питер, негодник, ты как разговариваешь с отцом?! – Однако, покосившись на молчаливого гостя, Долгохвост-старший почему-то ощутил желание сбавить тон. –Гм… разумеется, прадед Беренгарий был искусным воином, в этом сомневаться не приходится. Но, во-первых, вспомни, какое было время тогда – и какое сейчас. И во-вторых, это же совсем другое дело! Разумеется, война – страшное зло, а всяких там разбойников и наемников мы, законопослушные крысы, решительно осуждаем. И все же воинское искусство – занятие достойное, хотя и заслуживает всяческого порицания, однако для мужчины… - Тут господин Долгохвост почувствовал, что зарапортовался, и поскорее выбрался на твердую почву: - В конце концов, это для нас традиционно! И если бы ты учился драться – я бы тоже тебя осуждал, но осуждал бы с пониманием. А ты чему учишься? Удирать и прятаться?

Питер вскочил.

- Папа! – ломким от обиды голосом воскликнул он. – Это называется «аджилити», и это вовсе не…

- На войне, - проговорил вдруг незнакомец, - быстрота и ловкость порой побеждают там, где проигрывает сила.

Говорил он негромко, словно про себя, не отрывая взгляда от пляшущего в камине пламени; и все же отец и сын разом умолкли, глядя друг на друга один – смущенно, другой – с торжеством. Спокойный и веский тон незнакомца, властные ноты в его голосе обоим подсказали: он знает, о чем говорит.

Отец семейства невольно поджал хвост – и тут же, надеясь, что никто не заметит этого постыдного жеста, снова заговорил:

- Да в конце концов, о чем мы спорим? Право, можно подумать, кто-то здесь собрался воевать! Все эти турниры, состязания и прочее – просто развлечение, забава для молодежи. Страна Цветущих Мхов – мирный край. Хвала небесам, со времен Клуни Хлыста нет у нас никаких войн – и, смею надеяться, и дальше не будет!

- А вдруг Клуни вернется? – бросил Питер (он был зол на отца и хотел его поддразнить).

- Что ты болтаешь? Из Темного Леса никто еще не возвращался! После того, как Маттиас сразил этого негодяя Мечом Мартина…

- Разве так было дело? – вмешалась вдруг госпожа Долгохвост. – Ведь кума Барсучиха рассказывала: Маттиас обрубил своим чудесным мечом веревку Большого Джозефа, колокол рухнул прямо на Клуни и раздробил ему все кости!

«Какая ужасная смерть! – вздрогнув, подумала Роза-Лилия. – Хоть Клуни и был злодеем, но… как мама может так спокойно говорить об этом?»

- Вот видите, мы даже не знаем толком, как погиб Клуни! – фыркнул Питер. – А что стало с его телом? Где он похоронен?

- Какая разница? Должно быть, разбойники – те, кому удалось остаться в живых и сбежать – унесли тело с собой и зарыли где-нибудь в лесу. Разумеется, без погребения, без могильного камня: не ждать же от этих отбросов общества уважения к традициям! Одним словом, негодяй Клуни убит, его шайка рассеялась, и для Края Цветущих Мхов настали счастливые, мирные времена.

- А если явится новый разбойник? Какой-нибудь лис, или горностай, или дикий кот…

- Или Серые Псы, - вырвалось вдруг у Розы-Лилии. Почему-то ей пришла на ум страшная сказка о чудовищах, пожирающих все на своем пути, которыми матери пугают непослушных зверят.

Незнакомец – он все сидел, неотрывно глядя в огонь и почти не прикасаясь к ужину – вдруг поднял голову. Лицо его по-прежнему скрывал капюшон, но Роза-Лилия поежилась, чувствуя, что он смотрит прямо на нее.

- Этого еще не хватало! – всплеснул лапами отец. – В доме Долгохвостов – и такие ребяческие суеверия! Нет никаких Серых Псов, деточка, это миф! Во времена прапрадедушки Беренгария еще можно было верить в такие глупости, но сейчас…