Он рассмеялся, и от этого стало еще хуже, но все же она послушно подняла руки и позволила стянуть с нее сорочку через голову. Потом он широко развел ее руки в стороны, чтобы не смогла прикрыться. Крепко зажмурившись, она ждала, что он скажет, как приговора! Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он заговорил.

– Эди, боюсь, что-то не так с твоим зрением. Твоя грудь совершенна, дорогая.

Он отпустил ее запястья, и она решилась наконец открыть глаза и посмотреть на него.

– Хочешь, я скажу, на что они похожи? – Он нежно улыбнулся ей, и она испугалась, что опять расплачется. – Поскольку сама ты не можешь оценить их по достоинству, придется мне.

Его ладони нежно легли на ее груди.

– Они маленькие? Да. Но совершенной формы. – Кончики пальцев легонько сжали ее груди. – Они такие красивые: цвета сливок, с золотистыми крапинками на дивной бархатистой коже… А эти розовые соски?

Она наблюдала за выражением его лица, пока он все это говорил и в то же время ласкал ее груди, и не могла уличить его во лжи. Никогда прежде она не чувствовала себя красивой, вплоть до этого момента. Радость переполняла ее, радость настолько бурная и яркая, что стремилась вырваться наружу сверкающим фейерверком.

– Твои груди совершенны, Эди, – шептал Стюарт, сжимая соски, и томительный жар разливался по ее телу, затмевая разум. – Они роскошные, дорогая, и я хотел бы ласкать их, сосать и целовать часами. Но, боюсь, мы теряем время. Не знаю, сколько еще смогу сдерживаться, прежде чем сниму с себя все.

Он взял ее за руку и повел к постели, помог лечь и взялся было за пояс брюк, но она остановила его:

– Позволь мне?

– Не думаю, что…

Эди удивило его сопротивление.

– Теперь моя очередь спросить, что не так. Ты не хочешь, чтобы я раздела тебя?

– О, страстно хочу, но… – Его явно что-то смущало. – Должен тебя предупредить, что… – И снова возникла пауза, на этот раз он кашлянул пару раз, потом заговорил снова: – Понимаешь, моя нога… это не то, что стоит показывать женщине. Боюсь, ты будешь в шоке от увиденного.

И в этот момент Эди поняла, что никогда не любила его больше, чем сейчас.

– Я ведь позволила тебе смотреть. Разве нет?

И Стюарт сдался:

– Хорошо, но помни: я тебя предупредил.

Эди опустила глаза, и при виде его возбужденного мощного пениса почувствовала едва ли не болезненные спазмы внизу живота, а еще глубокую, страстную нежность. Ее взгляд опустился ниже, к шрамам, которые пересекали его правое бедро. Эти уродливые белые рубцы наводили на мысль о той боли, которую ему пришлось испытать.

Ей захотелось прикоснуться к нему. Она пробежалась кончиками пальцев по шрамам и ощутила, как его тело отозвалось дрожью на эту несмелую ласку.

– Я люблю тебя. – Услышав в ответ вздох облегчения, она прижалась губами к одной из неровных белых линий. – Я очень тебя люблю.

Он простонал в ответ, и рука, перебиравшая ее рыжие волосы, мягко отодвинула ее голову.

– Господи, Эди, не надо. Не знаю, сколько еще смогу выдержать эту пытку.

– Но зачем? – Она откинулась на подушки, увлекая его за собой.

Он лег на бок, опершись на локоть.

– Потому что сначала мне хочется кое-что сделать…

Свободная рука опустилась ей на грудь, пальцы сжали сосок, затем скользнули ниже, к животу, еще ниже…

Ладонь нежно сжала пушистый холмик, а палец пробрался между завитками к складочкам ее плоти и остановился. Они не отрывали глаз друг от друга. Ее взгляд сказал ему «да», и он начал ласкать ее нежную влажность медленно и осторожно, пока ее дыхание не превратилось в прерывистый поток горячих вздохов и стонов, а тело – в сонм лихорадочных неуправляемых движений. И тогда он нажал на крошечный бутончик в ее святая святых, и она зашлась в крике, снова и снова повторяя его имя, пока одна волна наслаждения сменяла другую, омывая ее и доводя до неописуемого блаженства. И она беспомощно раскинулась на подушках, голова откинулась назад.

Он склонился над ней и вобрал ее крики в свой рот.

– Я хочу войти в тебя, – пробормотал Стюарт, продолжая ласкать ее рукой. – Ты хочешь этого? Пожалуйста, скажи «да».

– Да, – не открывая глаз, выдохнула Эди. – Да!..

– Тогда оседлай меня.

Он помог ей, приподняв за талию и усадив так, что она развела колени и вобрала его мощное копье в себя.

Он заполнил ее до отказа, мощный, горячий, влажный…

Ощущение, абсолютно новое для нее, было таким захватывающим, таким восхитительным, что она застонала, расслабив бедра. И тут же услышала ответный стон. Его бедра рванулись к ней, побуждая продолжать. Инстинктивно чувствуя, чего он ждет от нее, она начала двигаться: вверх-вниз, вверх-вниз… – постепенно ускоряя ритм…

– Да, Эди! – Он уже не мог говорить, только хрипел, его тело вздрагивало, все сильнее прижимаясь к ней. – О господи, да!..

Они двигались в едином ритме, и она наслаждалась, оттого что доставляет ему удовольствие, наблюдая за его лицом. И когда он подошел к завершению, она почувствовала последний мощный толчок и последовала за ним к сверкающему пику наслаждения. И потом, когда они лежали рядом на белоснежных простынях, вздох, слетевший с ее уст, содержал все, что она чувствовала, всю ее любовь к нему.

– Стюарт…

– Прости, больше никогда не буду руководить.

– Нет, будешь. – Она перевернулась на бок, взглянула на него и улыбнулась. – Иногда.

– Почему ты постоянно таскаешь еду из моей тарелки? – проворчала Эди, когда Стюарт стащил очередной ломтик бекона и засунул в рот.

– Потому что, когда Ривз приносит тебе завтрак, я всегда нахожусь в твоей постели. – Он усмехнулся, не особо раскаиваясь, и потянулся за очередным кусочком.

Она недовольно передернула плечами.

– Ты можешь распорядиться, чтобы твой поднос с завтраком приносили сюда, – сказала она и взяла свежий номер «Дейли скетч», который, как обычно, лежал на подносе рядом с едой.

– Разумеется, мог бы. Но разве так не забавнее? – Стюарт придвинулся поближе, чтобы поцеловать ее, но она, хоть и позволила, шлепнула его по руке, когда он снова потянулся к ее тарелке.

– Что ж, придется распорядиться, чтобы и мне принесли завтрак, раз уж ты такая жадина. – Со вздохом Стюарт протянул руку к звонку, чтобы позвать Ривз, но возглас Эди, как раз раскрывшей газету, остановил его:

– О боже мой!

Услышав испуг в ее голосе, он резко обернулся.

– Что случилось?

Эди оторвала взгляд от газеты и вскинула на него свои красивые зеленые глаза, расширившиеся от шока.

– Фредерик Ван Хозен умер.

Стюарт приподнял бровь: это было неожиданное известие.

Она показала ему газету.

– Застрелился четыре дня назад.

– Самоубийство? – Стюарт, конечно, знал, что все идет к развязке: последняя телеграмма от Джека из Нью-Йорка была хотя и короткой, но всеобъемлющей:

Но смерть? Он не ожидал этого. Унижение – да. Разорение – да. Тюрьма – вполне возможно. Но суицид? Об этом они не договаривались.

– Он попался на мошенничестве с инвестициями, – спустя пару минут отвлек его от размышлений голос Эди.

– Неужели? – Стюарт постарался как можно правдоподобнее изобразить удивление. – Ужасно.

– Да. Он убедил своих друзей, а также некоторые корпорации, такие как «Бритиш инвесторс», вложить деньги в компанию, которую учредил, но выяснилось, что с его стороны это было не что иное, как продуманный обман. Должен был разразиться скандал и уничтожить его. Ему грозила тюрьма.

– И тогда он предпочел застрелиться… – Стюарт улыбнулся. – Какой неожиданный поворот.

– Очевидно. Он услышал о золотых рудниках и создал инвестиционную компанию для их разработки, но оказалось, что все запасы золота исчерпаны. Предположительно по ходу дела он узнал об этом, но… – Она вдруг замолчала и подняла глаза, в которых застыл немой вопрос. – Эти рудники находились в Танзании. Стюарт, ты имеешь какое-то отношение ко всему этому?