— Я такого ещё не видел! — проорал Иолай через дикий шум и вой.

— А я и не хотела бы! — крикнула Габриэль в ответ.

Габриэль злобно сдула свисавшую на глаза чёлку, закрывающую ей вид: руками этого делать не стала, боялась отвлечься. Прямо перед её лицом расправил крылья ястреб с лицом дикой женщины и с острыми когтями, как лезвие меча. Бард отправила его в угол камеры, но он с трудом поднялся и опять кинулся на неё. Габриэль уклонилась, и подпрыгнув, припечатала монстра всмятку к стене. Обернувшись, бард увидела, как маленький крокодил сбивает Иолая с ног ударом хвоста. В тот же миг на него прыгнула странная обезьяна с блестящими глазищами. Иолай вскричал, закружился на месте, и Габриэль удержала удар, опасаясь случайно покалечить друга. После она сумела сбросить обезьяну с Иолая, который в миг точным ударом в нос опрокинул крокодила.

Привстав на хвосте, он шмякнулся на пол, но опять кинулся на него.

Иолай с трудом уклонился.

— Тут мало места для боя! — запыхалась Габриэль, продолжая чередовать кулачный бой с ногами.

Удары девушки были сильными, но чудовища опять вступали в битву, правда, когда бард била их ногами, они растворялись с пламенным взрывом, что сулило опасность в такой маленькой камере. Иолай ударами и пинками не щадил чудищ. Это был его излюбленный метод боя. Монстры чуточку смутились, ведь они привыкли к магическим битвам, чем к битвам со смертными. Габриэль не так хорошо умела владеть боевыми навыками, как Иолай. Сейчас ей бы такие навыки понадобились. В камере материализовался низкий крылатый гиппопотам, и Иолай отпрыгнул от него к двери. Его дёрнуло что-то, он вскрикнул.

Магическая защита до сих действовала с прежней силой.

Иолай внезапно расслышал, как кто-то поёт слова, и сердце его вздрогнуло.

≪Нет… Неужели возвратилась Фатихоп? И что она сотворит теперь? ≫ — подумал Иолай.

Гиппопотам взмыл в воздух и вновь помчался на него, прижимая к двери. Но отчего-то дискомфорта он не ощутил. Вместо этого дверь раскрылась, и Габриэль вылетела в коридор.

— Не прекращайте бой с ними! — донёсся до её ушей женский голос. — Скоро они опять превратятся в рисунки.

— Ясно. — Габриэль не ведала, что женщина сотворила с дверью камеры, но в мыслях отвесила благодарность. — Иолай! Шагай к двери — она раскрыта! — крикнула Габриэль.

Иолай уклонился от навалившейся на него очередной обезьяны, которую Габриэль сумела побить.

Серьёзно побила. Иолай быстро выбежал из камеры.

— Попытайтесь не выпускать их! — крикнула женщина.

Краем глаза Габриэль узрела, что та самая прислужница возвратилась и привела кого-то. В коридоре стояла высоченная красивая женщина среднего возраста и производила в воздухе манипуляции руками, повелительно произнося непонятные заклинания.

— Сумеем всё, что в наших силах! — пообещал Иолай, отбивая попытки чудовищ выбраться из камеры.

Габриэль нескольких отпихнула, нескольких оттолкнула, пока Иолай замахивался ножом в глубину камеры.

≪Отлично справляемся≫, — невольно восхитилась Габриэль.

Один за другим чудища вспыхивали, морщились, возвращаясь в камеру. Через какое-то время всё зверьё впечаталось в стены и затихло, и от воцарившей тишины у Габриэль зазвенело в ушах. Бард пыталась отдышаться.

— Спасибо за подмогу, — проговорила Габриэль, смотря на женщину. — Кто вы?

— Меня зовут Питкет, я наивысшая жрица богини-кошки Бастет в Пуше. — Она указала рукой на молодую прислужницу: — Майлина поведала про вас мне. Пока Фахтип свободна, мы все в опасности.

— Мы не собирались мешать вашим магическим делам, — извинилась Габриэль. — Мы всего лишь старались вернуть нашу подругу.

— Я чувствую, что к женщинам-кошкам Бастет вы не имеете никакого отношения, — заверила барда Питкет. — Заклинание Бастет, наложенное на Фахтип, могла снять лишь статуэтка Бастет. Она с её помощью проводила тёмные ритуалы, за что и получила наказание. Я обязана была убедиться, что никакое зло не сумеет высвободить её и предоставить ей шанс стать другой, пока не поздно. Она не захотела так поступить. Теперь мы обязаны скорее разыскать её.

— Я думаю, что она вернулась в нашу страну, — заявила Габриэль. — В Грецию, к Салмонею.

— Фахтип обожает завоёвывать новые страны, так что она опасна и тут и там. Но тут я могу сдерживать её, если смогу отыскать и снова наложу заклинание. — Питкет посмотрела на барда и парня.

— Мы бы помогли вам, но сначала мы обязаны найти нашу подругу, — добавил Иолай. — Мы не можем возвратиться в Грецию без неё.

— А, ваша подруга… — Питкет призадумалась. — Майлина говорила, что вы спутали Фахтип с вашей подругой, которая тоже кошка, да?

Габриэль смекнула смущение Питкет: всё, что случилось, казалось сейчас одной огромной путаницей.

— Она сама обратила себя в кошку, — объяснила наконец Габриэль. — И не может обратно стать человеком. Но она не собиралась быть тут: сюда её привёл один парень из нашей страны.

— По ошибке, — высказался Иолай. — В храме видели нового парня, грека? Мы точно знаем, что они оказались именно здесь.

Майлина задела Питкет за рукав платья:

— В Доме Жизни живёт чужестранец, который обладает колдовством, — сообщила она. — И поговаривали, что он с кошкой.

— Он хорош собой и у него коротко-стриженая борода? — спросила Габриэль.

Майлина отвернулась, смутившись.

— Несколько женщин уже влюбились в его симпатичное лицо и хорошее телосложение.

— Похож на нашего Тавридия. И где он сейчас?

— Он обосновался в комнате для знатных персон в Доме Жизни. Комната — часть храма.

— Ты можешь проводить нас туда? — спросила Габриэль.

Они наконец-то сумели разыскать Зену.

— Да, но надо соблюдать осторожность, — заявила Питкет. — Если нас схватят…

— Что?

— Помощь заключённым при побеге есть наказание и карается смертью.

Габриэль кивнула, понимаю всю серьёзность их ситуации.

— Мы не позволим этому произойти.

***

…Тавридий подпёр под спину мягкие подушки и полулёг на них.

На столе у кровати стояла миска с оливками, которую принесла прислужница, только что ушедшая.

Она сделала ему массаж с оливковыми маслами и обмахала его опахалом, пока тот уплетал принесённые кушанья.

Зена дёрнула длинным хвостом:

≪Хорошо, дружище, хватит тебе расслабляться. Когда ты начнёшь соображать? ≫

Тавридий поднёс к губам тёмно-синий кубок и глотнул вина.

— Над чем?

≪Над тем, как нам покинуть Пуш или ты уже позабыл? Мы ведь живём не тут≫.

— Знаю… — произнёс, сожалея, Тавридий.

≪Ты обязан что-то сделать, чтобы мы возвратились в Грецию≫, — сообщила ему Зена.

— Мне и тут нравится.

≪А мне тут не нравится. Я устала быть кошкой. И я злюсь, когда ты отнимаешь мои кошачьи силы! ≫

— Но я же тоже обладаю некоей силой, — возразил он. Осмотрев комнату, он замер глазами на стоящем в углу кувшине. — Кувшин, наполнись водой, — выкрикнул он.

Кувшин чуток покачнулся.

Тавридий подскочил к нему и взял наполненный водой кувшин.

— Ты видишь это? — усмехнулся он. — Всего мгновение назад в кувшине не было воды, а теперь она есть.

≪Правильнее сказать, уже через край≫, — показала Зена на кувшин, из узкого горла которого посочилась струя воды.

Тавридий, суетясь, отодвинул от себя кувшин, чтобы не промокла одежда, но вода продолжала прибывать. Эмоции на его лице сменились от радостного на гневное, ведь вода уже намочила край его льняной туники.

— Вода, не лейся! — приказал Тавридий. — Кувшин, немедленно опустей!

— Мне тебе помочь? — предложила Зена.

— Сам сумею, — отрезал Тавридий. — Вода, стоп!

Зена запрыгнула на постель, чтобы не намокли лапы.

≪Да, ты сам не знаешь границы своего колдовства, — съязвила она. — Всего навсего кувшин решил, что тебе необходима вода всего Нила≫.

Зена лизнула переднюю лапу, умываясь.

— Кувшин, хватит! Не нужно! — Тавридий носился по комнате.

Он потерял равновесие на мокром полу и падая, наступил на край туники, шлёпнулся на пол, разбив кувшин вдребезги.