Салмоней пообещал отправить статуэтку обратно, в храм Пуша, где ей самое место. Геракл и Иолай после магического приключения пошли своей дорогой, а Джоксер решил присоединиться к ним, оставив тем самым Зену и Габриэль одних. Воительница в глубине души обрадовалась возможности снова быть с подругой наедине. Сейчас они находились в уединённой пещере, скрытой от других густыми зарослями. Уже была ночь.

Габриэль поудобнее устроилась на своей постели, осмотрелась по сторонам. Зена, поужинав, ушла покормить Арго и до сих пор не вернулась. Габриэль слышала только треск костра.

≪И куда она запропастилась? ≫ — подумала бард и от скуки взялась за свои свитки, решив немного пописать перед сном.

Пламя отбрасывало мягкое сияние на поверхность свитка, когда бард начала писать новую историю древней воительницы… Зена отправила Арго пастись, полюбовалась вышедшей из-за облаков луной, и вернулась в пещеру. Спрятавшись за валуном, она наблюдала за тем, что делает подруга. Та, лёжа на животе, писала пережитое приключение. Пламя огня мило освещало её лицо, подсвечивая волосы. Бард заправила прядь волос за ухо, и Зена залюбовалась нежным изгибом её шеи. Сглотнув, воин в предвкушении ухмыльнулась.

Полностью раздевшись, Зена встала на четвереньки и поползла по-кошачьи к девушке. Услышав шум, Габриэль повернулась, и Зена боднула её головой, мурча, как кошка.

— Зена, — пробормотала бард, когда та убрала в сторону её свитки. — Я же пишу.

— Потом допишешь, Габриэль. Я соскучилась по тебе.

Габриэль окинула воина взглядом: она была обнажённой. Бард запустила пальцы в её чёрные волосы, прошлась по спутанным прядям и завела ей за ухо.

— Всё ещё сердишься на меня, да? — Зена лизнула ей руку.

— Уже нет, — бард слегка улыбнулась, проведя пальцами по её губам. — Я должна извиниться, что так ужасно вела себя с тобой, когда ты стала кошкой.

— Молчи, — воин накрыла ей рот своей ладонью. — Здесь нет твоей вины, Габриэль. Ты не знала, что это я. — Зена усмехнулась: — Теперь я знаю, что ты не любишь кошек.

На лице барда выступило отчаяние.

Она убрала ладонь подруги со своего рта:

— Я не то, чтобы не люблю их, но и не питаю симпатии. Это сложно объяснить.

— Твоё право. Но, может, на эту ночь ты сделаешь исключение?

— Что ты имеешь ввиду?

— Намёк не ясен, да?

— Какой?

— О, Габриэль… — поведя бровями, Зена одарила барда лёгким поцелуем в губы. — Так понятно? — спросила она.

На щеках барда выступил румянец.

Она немного смутилась, поняв, на что намекает подруга. Ей и самой этого хотелось. Девушка молча кивнула и Зена уложила её на лежанку, перевернув на спину.

— Кошечка хочет ласки…любви…тепла… — шептала Зена, скользя губами по лицу и шеи подруги. — Ты приласкаешь кошечку, Габриэль? — Зена тыкнулась носом в тёплую кожу барда, вдыхая запах её кожи.

— Я не вправе отказать, Зена, ведь я люблю тебя, — бард неторопливо погладила руками её голую спину, — и мне не важно, в каком ты облике. Главное, что ты есть.

Зена заурчала, как кошка, бодая её головой и улыбаясь.

— Тогда иди ко мне, Габриэль, — прошептали мягкие губы Зены, — и докажи мне это на деле.

Габриэль не заставила её ждать, обняв и прижав к себе. Впереди их ждала полная нежной страсти и огня ночь любви.