— Не переживай ни о чем. Но когда Мартин появится, скажи, что я тоже ему уши надеру. Иногда это помогает.
Агнешка достает из кармана свой смартфон, открывает мессенджер и показывает Роберту фото с точным временем глубокой ночи. На снимках сначала дорожка к дому Роберта, затем гостиная с кадрами запущенной игры в огромной теле-плоскости.
— Мартин прислал мне в доказательство того, что он у тебя, а не где-то в опасности. Он всегда так делает, когда не может писать от нервного перенапряжения. Не пытайся мне врать, Роберт, не в этот раз.
========== Часть 15 ==========
Входя в сознание Даны, Ханна не могла объяснить пока себе, как именно это получается, и лишь изучала новое ощущение — к двойственной связи фантом-тело прибавилась еще менее изученная «дополненная реальность». Мир будто расширился видением, восприятием его Даной. Фантомная Ханна в этом мире без каких-либо усилий со своей стороны обрела осязаемые физические параметры — ощущение гравитации, тепла или свежести, — все то, что она вчера уже пережила в душе с Даной, но не успела осознать вдумчиво и спокойно, как сегодня.
Пока Дана заканчивала разговор с полицейскими, Ханна находилась за ее спиной и изучала ощущения собственные. Контакт с физическим миром здесь отличался от привычного для ее фантомного взаимодействия. Раньше Ханна касалась чего или кого-либо через усиление энергетического напряжения в точках взаимодействия, передавать речь получалось с помощью направленных мыслеформ, но теперь все происходило совсем не так.
«Я больше не бестелесная сущность» — стоя перед зеркалом, Ханна видела невозможное — свое в нем отражение, оставаясь при этом невидимой, например, для Корфа и Бжезиньского, сидящих к ней лицом. Мужчины поглощены беседой с Даной, но уж точно не пропустили бы никого, неожиданно материализовавшегося посреди комнаты.
«Даны коснусь позже» — решила Ханна, отворачиваясь к зеркальному стеклу, продолжая видеть в нем и комнату, и компанию, расположившуюся за кофейным столом, но самое интересное, конечно — это собственный образ, здорово отличающийся от привычного «Ханнинского».
Рост, фигура, пропорции и черты лица — все осталось прежним. Неуловимо изменились стиль и… Ханна не могла пока найти более подходящего слова, чем «проявление себя». Её альтернативная версия смотрела немного иначе, иная природа «уверенности» в глазах Ханны Даниного восприятия.
Иная Ханна носит узкие укороченные брюки в клетку, туфли на каблуках и строгий топ прямого кроя с длинным рукавом.
«ЧуднО, но эта строгость выглядит вызывающе сексуально!» — скользя взглядом снизу-вверх, Ханна удивленно отмечает не свойственный себе легкий макияж, прическу. Прежние длина волос и цвет сохранены, но из привычного ветреного хаоса уложены в четкие рамки стиля.
«Мне еще стек в руки…» — странно кривит губы в холодной улыбке отраженный восприятием Даны образ Ханны. — Так вот, чего тебе нужно на самом деле? И… забавная мысль, но раз вы так схожи с Николь… может быть, она искала, ждала и не обнаружила во мне того же?
Удивительно, как новое состояние наполняет обычно пустое спокойствие фантомной сущности чувствами — словно в прозрачное небо взметнулись горсти красок, подобно фонтанам во имя индийского праздника Холи. Доли секунд после «старта» они еще сохраняли каждая свою сущность (читай — отдельный цвет), а затем смешались, перепутались, перепачкали тело, лицо и одежду, забились в нос, осели на ресницах.
«Как же так, ведь убегала через медитации в фантом за спокойствием, но все опять встало с ног на голову, перевернулось наоборот — теперь тело в нирване, а душа вновь мечется, разрываясь страстями и противоречивыми чувствами!».
— Чертов замкнутый круг! — с чувством громко произносит Ханна.
Дана от неожиданности подскакивает с дивана. Выглядит она презабавно в своем этом испуге.
В немой сцене застывают все ее случайные актеры. Дана в ужасе глядит на Ханну, полицейские с удивлением и Корф с особенным вниманием глядят на Дану, уставившуюся в пустоту огромными глазами, а Ханна переводит взгляд с полицейских на хозяйку номера предостерегая:
— Только ни слова! Они не видят меня.
Испуганными птицами слова с фырканьем разлетаются. Дана и Ханна словно оказываются.
— И не слышат, — тише, спокойнее добавляет последняя.
— Дана? — Корф поднимается со своего места, женщина оборачивается к нему.
— Извините, — она выглядит смущенной за некий испуг, но при этом истина удивительно отзывается ложью, чем-то наигранно неестественным.
— Мне показалось, что я слышу голос, — глядя на Корфа, Дана пожала плечами и медленно села на место.
Полицейский обвел комнату взглядом. Ханна глядела на полицейского практически в упор, но так и осталась невидимой. Энергетический узор рассказал ей о его недоверии, нарушившем синеву спокойствия.
— Как долго еще будет продолжаться действие, последствия этой дряни, про которую вы говорили? — вопрос Даны отвлекает и в целом успокаивает Корфа. Он так же садится на прежнее место и с участием смотрит на молодую женщину.
— Может быть, поговорим об этом в другой раз? Сейчас вас может взволновать все, что угодно…
— Такая подкупающая забота после утренней новости об убийстве девушки, которую я еще и видела последней, — с горечью перебивает Корфа Дана, — в этой новости прекрасно всё! И заметьте…
— Успокойтесь, — чуть громче, но в целом сдержанно произносит Корф. — Я неверно выразился.
Дана глубоко вдыхает и, медленно выдохнув, произносит — извините.
Ей явно очень хочется оглянуться, чтобы увидеть или не увидеть там Ханну.
— Дана, — негромкий голос Корфа привлекает ее внимание. Он глядит с доверительно-деловым сочувствием. — ЛСД не вызывает привыкания. В зависимости от дозы действие может длиться до двенадцати часов, но самое неприятное — это возможные «флешбеки» — образы и ощущения из пережитого опыта, накрывающие волной; они могут случиться в любое время даже спустя год или месяц, или несколько лет. Могут и не случиться вовсе.
Корф внимательно смотрит на Дану, словно хочет или может прочесть в ее глазах понимание.
— Спасибо, — негромко отвечает Дана спустя некоторое время, отмечает едва заметным кивком согласия. — Да, действительно, не лучшее свойство. Я так в ожидании этого «флешбека» полным психом стану.
— Все должно быть под контролем? — вновь непонятно, вопрос или утверждение, как предложение выбрать самому — согласиться или отвечать.
Дана уклончиво отводит глаза — ни отвечать, ни соглашаться она не хочет.
— У вас в городе, вы сказали, есть родной человек, — Роман явно собирается уходить, Артур складывает свои бумаги, планшет. — Может быть, будет лучше на ближайшие сутки…
— О, нет! — спешно перебивает возгласом Дана и тише поясняет: — Поверьте, моя мама и покой — взаимоисключающие понятия. Не переживайте за меня, спасибо.
Все трое почти одновременно поднимаются.
— Как долго еще продлится командировка? — напоследок уточняет Роман.
— Неделю, возможно, — Дана неуверенно пожимает плечами. Мысленно объясняет Корфу, что не может прямо ответить на этот вопрос, что все зависит от того, найдет ли она подтверждение своим подозрениям или, напротив, они окажутся лишь подозрениями.
— Хорошо, — не дождавшись никаких пояснений, Роман откланивается с зароком на будущее. — Скорее всего, нам еще не раз придется встретиться.
Получает в ответ — «я понимаю, скрываться не собираюсь» и «до встречи».
Мгновение, как вечность, когда сознание с особой тщательностью отмечает каждую мелочь — едва слышный из-за двери звук прибывшего на этаж лифта, обозначенный приглушенным электронным сигналом, едва доносящееся с балкона дыхание города, стук собственного сердца, аритмично бьющегося в страхе увидеть и не увидеть галлюцинацию.
