— Я не помню, на чем мы остановились, — в это самое время продолжает диалог с Даной присутствующая лишь в воображении обеих собеседниц Ханна-фантом. Дана даже не догадывается, что мыслеформы слов приобретают голос Ханны из ее же собственной, Даниной памяти. Что рядом с ней присутствуют сейчас две сразу Ханны — ощущаемая физически и невидимая энергетическая сущность, точная копия своей земной создательницы, оставаясь при этом все-таки единым целым. Причем сама Ханна может краем глаза наблюдать проекцию, Дана не увидит ее, даже если будет до боли в глазах всматриваться в прозрачный перед собой воздух.

Вообще, если взглянуть на события первой встречи с другой стороны, то можно узнать, что в тот вечер Ханна действительно приходила к засранцу Роберту, но он вновь соврал и на месте не оказался, а может быть, попросту прятался где-то в лабиринте офиса, где единственной живой душой, страдающей в собственном измученном теле, оказалась Дана. Понятно, что в тот момент Ханна еще не знала ни ее имени, ничего, кроме очевидного — у деловой молодой женщины до ужаса болит голова. Впрочем, для того, чтобы это заметить, не нужно было обладать какими-либо сверхспособностями, кроме простой человеческой внимательности.

Незнакомка сидела в прямой, правильной и жутко неудобной позе. Сидеть иначе ей не позволяли воспитание, образование, должность и еще несколько пунктов-причин, складывающихся в общую картину «Своего Я» или Эго.

Визитной карточкой миру молодая женщина представляла внешнее видимое — строгие туфли, деловые брюки, серо-стального оттенка блузку из какого-то дорогого «самодостаточного» материала, не приемлющего дополнительных аксессуаров. Материал эгоист-одиночка, являющийся эталоном и украшением самому себе и человеку, носящему его беззвучно, и громко заявлял о стиле, достатке. Под одеждой Ханна угадала отличную фигуру, не чуждую активному спорту, мысленно хмыкнула — «тело, что надо, а вот души не моя специализация».

Взгляд выше скользнул по усталому гордому профилю, темным волосам, собранным в узел на затылке (должно быть, тугой и к концу рабочего дня жутко тянущий). Высокий лоб, прямые и слегка изогнутые, словно в застывшем стремительном движении, линии бровей, а губы даже в спокойном состоянии хранят намек на чувственность.

…И было в тот вечер еще что-то в ощущении Ханной Даны, не позволившее пройти мимо, исчезнуть незамеченной, а напротив — побудившее узнать прикосновениями.

— Мы говорили о тех, гм, случаях, которые современная медицина относит к шизофрении, а в Тибете, например, практикуют их создание… — негромко произносит Дана.

— Уже не одно столетие, — улыбается голос Ханны-фантома. — Точно! Мы говорили… но, что вы хотели узнать?

Пальцы Ханны скользят по спине, пожать плечами у Даны не очень получается.

— Сама не помню, — отвечает вторая. — Время от времени попадались статьи о том, как люди зачем-то создают себе этих воображаемых людей…

— Неосознанно. Точно. И здесь я отчасти соглашалась с определением шизофрении потому, что тульпа как раз создается обратным путем — полной осознанностью цели и действий, но… у нас опять закончилось время.

Закончив массаж, Ханна еще раз ладонями обводит контуры спины, плеч и рук Даны, а затем накрывает ее мягкой простыней.

Сделав глубокий вдох и медленно выдыхая, Ханна скользит взглядом по трехмерной карте прикрытого простыней тела молодой женщины, затем взгляд рассеивается в доступном пространстве кабинета и фокусируется на призрачно-стеклянном отблеске стенной картины, отражении в ней лица Даны. Оно спокойно, словно иллюстрация буддийской умиротворенности. Оно красиво.

— Мы… — слегка замявшись от звука собственного голоса, Ханна по едва уловимому движению ресниц Даны угадывает внимание. — По вечерам мы часто собираемся в «Лампочках». Это кафе, такое свободное пространство, здесь, недалеко.

Теперь на слух Даны голос Ханны звучит более телесно, если можно так выразиться. Фантома больше нет.

— Там можно без всяких временных ограничений общаться на любые темы. В том числе всесторонне рассмотреть интересующий вас вопрос. Приходите, — в голосе Ханны Дане вновь слышится тень улыбки.

— Не уверена, — не подозревая о своих призрачных отражениях, Дана вытягивает руку, чтобы посмотреть на часы, — но координаты оставьте, пожалуйста, на всякий случай.

Комментарий к

Есть устойчивое выражение “профессионал своего дела”, которое также относится к дамам.

К примеру - “Марь Ванна не просто лучший бухгалтер, она профессионал своего дела” и это будет правильно. Мне же, в данном случае, очень хочется использовать феминатив со всей его саркастической подоплекой, ибо “профессионалки” в нашем обществе имеют лишь смысл “проститутки”, и мне за язык с державой и женскими формами слов уважения обидно)).

========== Часть 2 ==========

— Буду ждать.

Едва проводив Дану, договорившись напоследок о возможной вечерней встрече в кафе и закрыв, наконец, за женщиной дверь, Ханна сорвала со своего лица приветливую улыбку. Приветливо-солнечный еще долю секунды назад профиль заострился, приобрел выражение ледяной ярости.

Решительно пройдя за ширму, остановившись перед зеркалом, висящим на стене, Ханна глядит на свое отражение так, будто желает немедленно заколоть его взглядом, затем отворачивается и начинает переодеваться. Нужно сменить кимоно на обычную повседневную одежду, пора домой.

«Но сначала…» — в абсолютной тишине энергия вокруг девушки сливается в невидимый знак «ненавижу». Этот знак сопровождает Ханну в коротком путешествии по коридору до двери с табличкой «только для персонала» и выплескивается невидимой волной на того, кому предназначен был изначально.

— Она придет. Скорее всего, сегодня. Твой заказ выполнен, — презрительно хлещут слова.

Ханна с Робертом одни за дверью комнаты отдыха. Молодому человеку в деловом костюме на вид около тридцати пяти. У него плотная фигура и привычка сутулиться, с которой он явно пытается бороться, время от времени вспоминая о ней и выправляя спину. Темно-русые, почти как у Ханны, но без меди, волосы коротко пострижены, глубоко посаженные глаза всегда смотрят внимательно, но этот взгляд всегда смягчен, будто замаскирован звуком слегка приглушенного низкого голоса, усиленного в данный момент тщательно сдерживаемыми эмоциями.

— Ты уверена? Во сколько? Точно сегодня?

Удивительно, но глядя на пару стоящих друг против друга девушки с молодым человеком, несмотря на всю их разность, можно уверенно заявить о кровном родстве. Что-то неуловимо единое угадывается в абсолютной непохожести.

— Я не знаю, но это логично. Приглашение принято, впереди выходные, когда еще-то? — пожимает плечами девушка. От ее голоса веет арктическим холодом.

— Деньги, Роберт, — прямой взгляд тоже не блещет солнцем. Скорее, отражением солнечного света в каких-нибудь гималайских ледниках. — Ты должен мне деньги за нескольких человек, включая эту последнюю. Я больше тебе ни слова не скажу, пока не получу расчет.

Однако, «почти брат» не спешит сдаваться и с неподдельной досадливой завистью тянет:

— Мне бы эту твою способность видеть людей насквозь! Что ты еще про нее поняла? Как просто бросив взгляд…

Но номер не проходит.

— Не заговаривай мне зубы! — решительно отвечает Ханна. — Эта способность буквально орет мне сейчас не быть лохушкой! Платишь деньги — получаешь инфу соотносительно заплаченной сумме. Если нет, то до свиданья!

— И далеко ты на них уедешь? — усмехается Роберт. — Дура! Я же о тебе беспокоюсь.

Потирая большим и указательным пальцем гладко выбритый подбородок, Роберт озабоченно и по-доброму глядит на девушку.