Как только они забежали в землянку, совсем рядом послышались взрывы, оглушительный грохот земля затряслась под их ногами. Этот ад продолжался около восьми часов. Под конец артобстрела кто-то уснул, кто-то сидел у стены с выпученными глазами, обхватив голову руками, кто-то просто привык к гулу и ждал. В уцелевшие укрытия стали заходить старшие по званию и вызывать солдат на позиции. Выйдя наружу, Клод увидел страшную картину — бывший утром снег моментально растаял от жара обстрела, вся земля была испещрена воронками, часть леса на холме, где расположилась дивизия, была объята огнём. Местами он успел увидеть трупы — кто без ног, кто без рук, без головы, от кого-то эти части лежали в отдельности. Клод опешил и сделал шаг назад, но поскользнулся и упал на землю. Обернувшись, он увидел разрушенный взрывом бруствер, а рядом с ним тело солдата, которого вывернуло на землю практически полностью, и на внутренностях которого Клод и поскользнулся.

— Эй! Не сиди, они наступают! — подбежавший Жан помог Клоду встать и они побежали к своим позициям, где уже вовсю шёл бой.

Их были тысячи. Они шли по три цепи, плотными рядами. Казалось, им совсем наплевать на пули, орудия и прочие средства уничтожения. Достигая укрытий, они залегали в них и плотным огнём подавляли активность французских солдат, давая своим бойцам подойти ближе к окопам. Клод и его товарищи стреляли как могли. В этом бою они истратили почти все патроны, имеющиеся у них на поясах. Только сейчас Клод заметил, как забавно падают убитые солдаты. Выстрел — и бегущий немец дёрнулся назад, поскользнулся, подлетел и шлёпнулся на землю, поднимая брызги грязи вокруг себя. Другой — и следующий немец упал на колени, проехав на них по той же грязи и упав лицом вперёд. Выстрел в голову — немец отлетел вбок, а из его головы вылетели ярко-алые брызги. Из-за шквального огня, множество солдат ежесекундно падали и это внушало надежду, что долго это наступление не продлится.

Поначалу, у французов получалось понемногу сдерживать натиск, но как только в окопы стали попадать первые пары немцев, хватка ослабла. Темнело, видимость снизилась, и внезапно, в нескольких метрах над окопами, вдруг вырвалась огромная струя пламени с ужасающим звуком. Огнемёты.

— Твою мать!

— Боже!

— Дерьмо, сука! Бежим! Бежим отсюда к чёртовой матери!

Такие же языки пламени появились ещё в нескольких местах и, вскоре, стали лизать окопы, поджигая солдат. Солдаты под натиском и под действием испуга стали покидать свои окопы. Образовалась толкучка из орущих солдат, кто от страха, кто от огня. Живые факелы бежали за солдатами, пытаясь спастись от адского пламени, но солдаты завидев такое лишь бежали быстрее, оставляя несчастных лежать, объятых огнём и медленно, задыхаясь и корчась в конвульсиях, умирать на промёрзшей земле.

И так продолжалось четыре дня. За четыре дня французская армия потеряла практически все свои форты, включая и стратегически важный форт Дуомон. Попытка отобрать его закончилась полным провалом. Единственное, что внушило надежду — массированная переброска войск, благодаря которым удалось остановить наступление немцев. Вскоре, было сменено командование армией, а вследствие этого — и командование некоторыми отрядами, в числе которых были и наши герои. 22 мая был отдан приказ о повторном штурме форта Дуомон, что нисколько не обрадовало солдат. Они помнили, чем кончилась прошлая попытка и боялись ещё более устрашающих результатов.

— Снова будут потери. Ради чего? — грустно рассуждал Эмиль.

— К своему удивлению, я с тобой согласен. Ничем хорошим это не закончится. Нам нужно больше сил, больше ресурсов. О чём думает генерал Дюбуа? — понуро согласился с ним Жан.

— Стой… Как? — Клод оживился.

— Дюбуа. На, взгляни — Жан с удивлением передал ему приказ о наступлении. «Подписано: генерал Александер Дюбуа»

Клод вспомнил всё. Дом, школу, Маттиаса, издёвки. Он был очень удивлён. Но приказ есть приказ, уже на следующий день солдаты выдвинулись к Дуомону…

Немцы вели упорную оборону форта. Французы упорно наступали, но ничего не могли поделать с плотно организованным сопротивлением. Понеся тяжелые потери, они отступили и, казалось, их дух совсем сломлен. Летом, командование дало приказ на штурм следующего форта — Во. До этого предпринимались ещё множественные попытки штурма, но они заканчивались провалом и ощутимыми потерями. Несмотря на это, азарт немцев рос, и они только больше горели желанием захватить непреступный форт. Они знали, что за ними — огромная сила и вот-вот будет открыт для них Париж.

— Как же замечательно, а? Даже их кратковременные остановки нашего продвижения не мешают нам захватывать их укрепления одни за другим! — рассуждал Курт, собирая свою винтовку.

— Да. План хоть и не самый гениальный, но действенный. Скоро мы будем в Париже — Маттиас был доволен успехами солдат. И доволен в общем. Система отправки писем, которую придумал он и Клод работала на ура, они стабильно получали друг от друга сведения и уже практически забыли о смерти.

Утром, после артподготовки, солдаты были готовы идти на штурм. Маттиас осматривал местность и не мог понять, как французы все ещё держат это место? Голая земля, воронки через каждые метр-другой, ни одного дерева или куста в округе, даже в бинокле их не было видно. Настоящий адский пейзаж. Но всё же, они плотно держатся. Немцы смогли проникнуть в крепостной ров форта, понеся некоторые потери. К испещрённой местности прибавилось несколько десятков трупов. Немцам повезло, что в форте не было артиллерии, иначе наступление было бы усложнено в разы.

— Солдаты! Приготовиться к атаке! — пехотинцы разом привстали у брустверов. Несмотря на позитивный настрой, страх перед штурмом всё же присутствовал.

— Ну что, рядышком держимся? — улыбаясь спросил Курт Маттиаса.

— Как и обычно, товарищ — так же улыбаясь ответил Маттиас.

Закидав входы в казармы гранатами, немцы смогли оттеснить защитников внутрь помещений, где завязались самые жестокие столкновения. Из узких коридоров то и дело выскакивали фигуры в серо-синих шинелях, так и норовящие пристрелить атакующих. Бои за каждый коридор тянулись по нескольку часов, а то и по дню. Французы укрепляли каждый метр ходов подручными средствами. Штыковые бои в узких помещениях были бесполезны и немцы вовсю использовали огнемёты.

— Матти, в укрытие! — прокричал огнемётчик и испустил огромную струю пламени в коридор. Тут же послышался дикий вопль солдат, стихнувший через несколько десятков секунд.

— Вперёд! Продвигаемся!

— Я в этом дыму не вижу нихрена! — прикрывая лицо рукавом крикнул Курт — Глаза жжёт!

— Пригнись к земле!

Снова коридор, в конце которого оказалась баррикада с пулемётом. Выбежавшие вперёд солдаты были моментально скошены очередью. Немцы заняли оборону за стенами и стали по мере возможностей забрасывать укрепление гранатами. Каждый, кто высовывался из-за укрепления тут же ловил пару-тройку пуль и погибал — немцы старались не дать французам поднять головы. Из-за гари, видимость сильно снизилась, и потери несли обе стороны. Наконец, укрепление было разрушено, и немцы прошли далее, но вскоре вновь напоролись на сопротивление. Таким повторяющимся темпом, обе стороны застряли без возможности продвижения далее. Вскоре стало известно, что французы капитулировали. Выйдя наружу для принятия французов в плен, Маттиас внимательно всматривался в лицо каждого солдата. А вдруг? Вдруг тут Клод? Но увы, его тут не оказалось. К счастью ли, или к сожалению — Маттиас не знал сам. Вскоре, их отправили на оборудование форта. Маттиасу и Курту с парой бойцов поручили вынос трупов. Ужаснее Маттиас не видел ничего — без рук и ног, обугленные чуть ли не до костей, все в копоти и с ужасным запахом гари и грязи. До самого вечера они выносили эти тела и закапывали их за фортом. Маттиас воткнул в землю лопату и опёрся на неё.

— Маттиас, ты как? — Курт подошёл к нему и положил руку на плечо — Пойдём, кажется с нас хватит. Матти?