– Это та Кира, которая моя мать?

– Да, Рей, та самая Кира, – ответил Оби-Ван.

Рей ошарашенно обводила взглядом комнату, но глаза ее не могли зацепиться ни за одну вещь.

Кира. Мать. Ее мама.

Хочет ее видеть. Спустя пятнадцать лет.

– Очуметь, – выдавила Рей, не сумев иначе выразить свои чувства, и испустила нервный смешок.

Оби-Ван с волнением наблюдал за ней.

– Что ей нужно? – спросила она, переводя взгляд на Оби-Вана.

– Я не знаю, – он прикрыл глаза рукой, а потом пробормотал, обращаясь скорее к себе, чем к Рей: – Это все моя вина. Я во всем виноват.

– Ты о чем? О том, что она ушла? Брось, – Рей не поняла, откуда в ее голосе вдруг появились стальные нотки. – Что такого особенного может заставить человека бросить ребенка и собственного отца и не показываться потом пятнадцать лет?

Оби-Ван поднял на нее совершенно больной взгляд.

– В том, что не рассказывал тебе о ней.

– Не хочу ничего знать.

Первый шок прошел, и на Рей накатила ярость. Что нужно этой женщине от нее? Какое она имеет право будоражить их с Оби-Ваном спокойную жизнь? Прошло столько лет, Рей почти взрослая, почему именно сейчас она решила дать о себе знать? Так много времени Рей провела в неведении, спокойно прожила бы еще столько же времени, потому что Кира – незнакомый для нее человек. Рей не знает о ней ничего, кроме ее имени.

– Я знаю, сейчас ты злишься, – сказал Оби-Ван, – и это абсолютно естественно. Признаться, я и сам пребываю в смятении. Ты можешь отказаться от встречи, – мягко сказал он, накрывая ее руку своей, – но прежде, все же обдумай все это как следует. Кира пригласила тебя на обед в субботу. К своей семье.

– Она обзавелась семьей? – со злой усмешкой спросила Рей.

Оби-Ван тяжело вздохнул, вновь отводя взгляд.

– Видимо, позже она снова сошлась с тем мужчиной, с твоим отцом. Они вместе уже много лет и у них есть сын. Так она сказала.

Рей казалось, что у нее вот-вот нервно задергается глаз. Ну и дичь. Что еще за второсортная мыльная опера?! Загулявшая мать, бросившая маленькую дочь на попечение своего отца, объявляется через много лет, но объявляется не одна, а с багажом из мужа, который является отцом брошенной дочери, и сына.

Рей хотелось расхохотаться. Это бред. Все это. Полнейший абсурд. И она не хотела в нем участвовать.

– Я не хочу никого видеть, – громко сказала Рей, поднимаясь с дивана и подхватывая рюкзак с пола. – Передай ей, что я не приду.

И выскочила из гостиной прежде, чем Оби-Ван успел ей что-нибудь сказать.

Несмотря на взвинченное состояние, Рей не стала ни бешено хлопать дверью, ни кидаться вещами. Хотя, может, и стоило, возможно, это бы уняло тот дикий огонь, полыхающий в ее груди. Ее потряхивало нервной дрожью, и она чувствовала озноб. Собственное тело казалось ей тесным и громоздким, и она никак не могла сделать нормального вздоха.

Рей села на аккуратно застеленную кровать и с силой зажмурилась. Реальность происходящего ускользала от нее, как дым.

Все эти годы мать была для нее все равно, что мифическое существо. Далекое и нереальное, как казалось Рей. Хотя, доказательством существования Киры Кеноби была сама Рей, это не делало ее более реальной для девушки.

Она никогда не знала, что это такое – когда у тебя есть мама, которая рядом с тобой и заботится о тебе. Все, что было у Рей – это дедушка Оби-Ван, и она была счастлива, что он у нее есть.

Их жизнь была счастливой, спокойной и размеренной, и Рей не хотела что-то в ней менять. Или чтобы в нее так вероломно вторгались те, кто однажды ушел из этой семьи без сожаления.

Очередная волна злости прокатилась по Рей, заставив ее с силой стиснуть челюсти и кулаки.

Она не хотела, чтобы все это происходило. Не хотела. Было бы здорово, если бы завтра она проснулась и оказалось, что никакая Кира Кеноби никому не звонила, и все по-прежнему. Что все будет как обычно, она будет беспокоиться из-за контрольных, из-за которых ей и беспокоиться не следует, и сходить с ума по Бену Соло.

Бен.

Окостеневшими пальцами она вынула телефон из кармана джинсов. Разблокировав и войдя в контакты, долго глядела на его номер, но не решилась позвонить.

Рей не могла заставить себя нажать на кнопку. При мысли о том, чтобы рассказать кому-то о Кире, язык будто прилипал к небу. Она не знала, почему она не могла поговорить о ней с кем-нибудь.

Девушка едва не выронила телефон из рук, когда тот завибрировал на беззвучном режиме. Звонила Роуз. На секунду Рей задумалась, стоит ли сейчас отвечать на звонок подруги, но потом все же провела пальцем по сенсеру.

– Привет, Роуз, – сказала Рей ровным тоном, которого от себя не ожидала.

– Привет! Чем занята? – весело спросила Роуз.

– Только что пришла домой. А ты?

– Я у Финна. Пытаюсь развлечь болезного, – Роуз фыркнула.

– Передай ему, чтобы выздоравливал, – сказала Рей.

– Непременно. Как Соло?

Вот и главный вопрос, который Роуз хотела задать с самого начала.

– А что Соло?

– Рей, – нетерпеливо сказала подруга, – не тупи. Вы уже который день ходите, как приклеенные друг к другу!

– Правда?

– Он втюрился в тебя, точно тебе говорю!

Рей поморщилась от слов Роуз, но та не могла этого видеть.

– Да ни в кого он не втюрился, просто мы подружились. С ним прикольно, – и добавила, слегка подумав, стоит ли это говорить: – Думаю, со временем я сама ему признаюсь.

– Боже, наконец-то! – воскликнула Роуз на том конце связи. – Я уж думала, это никогда не случится!

Рей только хмыкнула, чувствуя, что у нее недостаточно сил для более бурного диалога.

– Рей, – серьезно сказала Роуз, – ты точно нравишься ему. Знаешь, иногда со стороны виднее. И я тебе говорю, что вижу, как он смотрит на тебя, когда ты не видишь.

– И как же он смотрит на меня?

– Так же, как ты – на него. Просто вы двое такие напряжные, просто жуть. Драма на драме. Надеюсь, вы так же драматично разберетесь с тем, что между вами происходит.

Рей негромко рассмеялась. Как же Роуз была права на счет них.

– Не сомневайся, – сказала Рей, – все так и будет.

Однако, сама Рей не испытывала уверенности в своих словах.

– Ладно, до завтра. Тут, кажется, Финн скоро коньки двинет, судя по хрипам, так что я пойду к нему.

– Конечно, иди. Пока.

Послышались гудки.

Рей выдохнула. Она даже не заметила, как напряженно держалась во время разговора с подругой.

На нее накатила апатия.

Размышлять о Кире и тем, что ей двигало, когда она звонила Оби-Вану, ей совершенно не хотелось. Даже при мысли об этом у Рей разболелась голова.

Рей откинулась на кровать, бессмысленно глядя в белый потолок. Впервые в жизни она была готова забить на домашку.

***

Сегодня вечером в доме были только Бен и Хан. У Люка в университете наметилось какое-то мероприятие, а Лея укатила в командировку.

Торчать в доме наедине с отцом Бену не хотелось. Он даже пожалел, что сегодня ему больше никуда не нужно идти.

Бен ненавидел отца за то, что тот за всю жизнь Бена провел рядом с ним едва ли ее половину, но и находиться рядом с ним не мог.

Такое вот противоречие.

Бен так привык злиться на Хана, что теперь даже не мог спокойно с ним разговаривать. Только огрызаться.

Наверное, это не правильно. Но Бен ничего не мог с собой поделать.

– Бенни, это ты? – услышал Бен из гостиной, когда вошел в дом. Это Ханово «Бенни» до сих пор резало слух.

– Нет, воры, – проворчал Бен себе под нос. Хан показался в коридоре. Он был в домашней футболке и страшных растянутых трениках, и выглядел довольно потрепано.

Он широко зевнул, наблюдая, как Бен вешает куртку.

– Мы с Чуи вчера знатно покутили, вот, только сейчас проснулся. Еды в доме нет. Если хочешь, закажем пиццу.

– Валяй, – безразлично отозвался Бен. Он подхватил рюкзак и прошел мимо Хана к лестнице.

– Хорошо. Сейчас позвоню в доставку, – донесся из-за спины голос Хана, который снова скрылся в гостиной. Сам Бен пошел в свою комнату.