Все, случившееся потом, произошло настолько неожиданно и быстро, что Гарри даже не успел сообразить, что к чему. Действуя инстинктивно, он схватил в охапку Малфоя, крикнул: «Ложись»! — и сжал в руке амулет. Последнее, что Гарри увидел, прежде чем его с Малфоем закружило в водовороте аппарации — влетающий в окно тёмно-оранжевый луч. От звона разбитого стекла и грохота ломающейся лестницы заложило уши, левый бок обожгло огнём…
***
Вывалившись из принудительной аппарации и ударившись коленом об пол, Драко чертыхнулся. В голове молнией пронеслись мысли: «Что, дементор подери, случилось? Забини, тебе конец! Поттер, тебе тоже! Где я и на чём лежу»? — последний возникший вопрос отпал сам собой, стоило Драко слегка приподнять голову и увидеть бледное, сведённое судорогой боли лицо Поттера. Странно, но пока он не увидел гриффиндорца, Драко не слышал его судорожного и хриплого дыхания. Капелька крови застыла у того в уголке рта, притягивая к себе внимание. С трудом оторвав от неё взгляд, Драко осторожно повернул голову, осматривая место, куда по милости Поттера он попал. А то, что именно гриффиндорец был тому виной, Драко не сомневался… во всяком случае, именно Поттер его схватил.
Небольшая округлая комната освещалась ярко горящими факелами, несколько картин в позолоченной раме… Драко медленно повернул голову и замер, встретившись взглядом с огромным трехголовым псом, восседавшим у кованой двери. Хотя сравнение этого чудовища с домашним животным было большим преуменьшением. Три пары алых глаз, пристально смотревшие в его собственные — широко распахнутые от испуга, казалось, проникали в самую душу, вызывая безотчетный и неконтролируемый страх. Драко сильнее прижался к Поттеру — не то защищая, не то защищаясь — и крепко зажмурился.
— Мерлин мой, Малфой! — в тщетной попытке пошевелиться, со стоном прохрипел Гарри. Лежавший на нём слизеринец причинял неимоверную боль. Если с того момента, как он очнулся, жжение в боку было терпимым, то сейчас всю левую сторону тела дёргало, боль пульсировала, дыхание перехватывало от железной хватки Малфоя, а перед глазами заплясали огненные круги. — Не мог бы ты чуть отодвинуться…
— Поттер, там, кажется, цербер, — словно не слыша последних слов, глухо пробормотал Драко куда-то в область ключицы Поттера и, чуть пошевелившись, прошипел: — Куда ты нас перенёс, идиот?
Гарри протяжно застонал и выругался сквозь стиснутые зубы.
— В мой дом… и если бы я этого не сделал, то… останки твоей слизеринской задницы можно было бы отскребать от стен и пола, — Гарри сглотнул подкатившийся к горлу ком и прошептал. — Цербер, всего лишь иллюзия, он часть охранных чар… Малфой, слезь с меня, только за пределы круга не выходи.
— Мне и так вполне удобно, Потти, — после непродолжительного молчания произнёс Драко, не горя особым желанием «слазить». Во-первых, потому что не был уверен в правдивости утверждения относительно цербера: псина отнюдь не выглядела как иллюзия. Вот в Малфой-Мэнор действительно была иллюзия василиска. Во-вторых, пол оказался просто ледяным. Он чувствовал это коленом и правой рукой, а Поттер был очень тёплым. И главное, Драко очень хорошо помнил одну заповедь: «Оказавшись в незнакомом месте, старайся максимально долго не двигаться, дабы незаметно разведать обстановку». Однажды такая тактика сработала, а ещё… было просто приятно находиться в такой близости от Поттера, чего не скажешь о самом Поттере. Хотя… Драко чуть поёрзал, устраиваясь поудобнее. Заслышав сбившееся дыхание своего «матраса», Малфой ухмыльнулся и приподнял голову. Первым, оказавшимся в поле его зрения, был цербер. Псина всё так же сидела и пялилась на него своими жуткими глазами.
Сидит — и хорошо! Драко вздрогнул, сжав в правой руке волшебную палочку, с трудом оторвал взгляд от горящих красных глаз стража и посмотрел на Поттера. Вид у того был очень странным: бледное, очень бледное лицо, зажмуренные глаза, чёрные ресницы и ярко-красная капелька в уголке бескровных губ. Хриплое, даже сиплое прерывистое дыхание отнюдь не свидетельствовало о волнении или возмущении Поттера его действиями.
Не мог же он настолько замёрзнуть… Вытащив зажатую между ним и гриффиндорцем правую руку, Малфой упёрся ею в ледяной пол, а левой в плечо Поттера и чуть приподнялся.
— Эй, Поттер…
Но тот лишь хрипло дышал, никак не реагируя на оклик. Данное обстоятельство встревожило Драко, и он слегка потряс гриффиндорца за плечо. Поттер тут же нахмурился, промычав что-то нечленораздельное. Малфой облегчённо вздохнул и открыл было рот, чтобы высказать тупому эльфийскому идиоту всё, что он думает по поводу того, как хватать и тащить его куда попало, во-первых… Что было «во-вторых», Драко не додумал. Он недоумённо смотрел на свою руку с зажатой в ней волшебной палочкой…
— Что за… — Малфой рывком поднялся, усаживаясь на ноги Поттера. Его глаза в ужасе распахнулись: вёсь левый бок гриффиндорца был в крови. Мурашки побежали по позвоночнику. Драко с усилием принялся вытирать о себя вымазанную руку, но обнаружил, что практически вся его рубашка и мантия пропитались кровью Поттера и теперь, неприятно холодя, прилипли к телу.
— Твою ж мать… не мог бы ты по мне не прыгать… — простонал Гарри, приоткрывая глаза. Бок болел, спина, задница и ноги онемели. Неожиданно Малфой отпрянул, и в ту же секунду раздался леденящий душу рёв. Поттер резко сел и, не раздумывая, выбросил руку вперед, хватая слизеринца. Один рывок — и Малфой снова оказался внутри рунического круга у него на коленях.
— Ну какой… гиппогриф меня дёрнул… посмотреть на… зарево, — глубоко дыша, чтобы не хлопнуться в обморок, прошипел Гарри и, обхватив замершего Малфоя за талию, уткнулся лбом ему в грудь. — Не было бы столько проблем.
Пару минут Малфой походил больше на статую, чем на живого человека. Переложив волшебную палочку из правой руки в левую, Гарри принялся медленно поглаживать его напряженную спину, словно успокаивая или уговаривая расслабиться. На самом же деле бесхитростные движения отвлекали самого Гарри от режущей боли в боку и подкатывающей к горлу тошноты. Гладкий шелк мантии приятно холодил ладонь, чуть усилив давление, Гарри принялся круговыми движениями разминать напряжённые мышцы. Постепенно Малфой расслабился и, глубоко вздохнув, осторожно положил руки ему на плечи. Гарри удовлетворённо улыбнулся, повернул голову и, прижав ухо к груди Малфоя, взглянул на расхаживающего туда-сюда стража. Судя по учащенному сердцебиению и дыханию, слизеринец тоже не отрывал взгляд от цербера и, несмотря на то, что пёс молчал, очень его боялся. Хотя кто знает, что там Малфой чувствовал, сидя на коленях у своего школьного соперника. Гарри, например, этим лёгким массажем сам себя очень даже отвлёк, заставив кровь веселее бежать по венам.
— Он ничего не сделает, — выдохнул Поттер и поднял голову. — Я сейчас попробую снять чары…
— Жду не дождусь, — прошипел Малфой как-то уж слишком хрипло и осторожно отстранился, не желая причинить Гарри лишнюю боль.
«Кто бы сомневался…» — на мгновение прикрыв глаза, подумал Поттер и, сглотнув очередной ком в горле, направил волшебную палочку вертикально вверх. Стоило только ему произнести формулу, как сизая струйка, мерцая и извиваясь, устремилась к потолку. В ту же секунду огромная тяжесть словно придавила Гарри к полу, волшебная палочка выскользнула из обессиленной руки и с глухим стуком упала.
Драко мгновенно почувствовал, как обмяк Поттер, и, крепче обхватив того за плечи, осторожно опустил на пол, при этом не спуская взгляда с замершего цербера. Еще секунда — и страж исчез, а вместо него возник эльф-призрак.
***
Авроры наводнили Хогсмид, как только был снят антиаппарационный барьер, и это было заслугой отнюдь не представителей власти во главе со Скримджером и Амелией Боунс. Разрушив всё, что планировали, такую милость Министерству сделали при отходе Пожиратели смерти. В основном, пострадали публичные заведения — такие, как паб «Три метлы» и трактир «Кабанья голова». Досталось также «Дэрвиш и Бэнгз». Но если вотчине мадам Розмерты и магазинчику волшебных принадлежностей авроры уделили много внимания, то пользующийся дурной репутацией трактир, владельцем которого являлся младший брат самого Дамблдора, обходили стороной. Данное обстоятельство оказалось на руку трём посетителям и самому Аберфорту, тихонько сидевшему в углу на чудом уцелевшем стуле. Прерываясь только на то, чтобы налить в стакан очередную порцию спиртного, он с завидной скоростью опустошал собственные запасы горячительного, то и дело косясь на что-то обсуждающих гостей.
