Квиддич. Тренировки и игры, последняя победа над Рейвенкло вывела Гриффиндор и Слизерин в финальную игру, после которой его команда всю ночь обмывала кубок, а он неделю провалялся в больничном крыле с переломом ноги и сильным ушибом позвоночника. Но если бы не травмы, то он бы, наверное, так и уехал на летние каникулы, не познав радости секса в стенах древнего замка.
Проспав целый день, Гарри проснулся, когда солнце окрасило горизонт в багровый цвет. В палате было тихо и спокойно. Занавески ширмы, отгораживающей его кровать от всего мира, слегка колыхались. Мысли лениво расползались в разные стороны. Тело слегка ломило, и Гарри пожалел, что рядом нет Рауля с его волшебными, тонкими, но такими сильными пальцами. Уж он-то в два счета поставил бы его на ноги. Поттер прикрыл глаза, вспоминая массаж в исполнении француза.
Пальцы пробегают по позвоночнику и ребрам. Захватывают край трапециевидной мышцы, сжимают и поглаживают, сжимают и поглаживают. Легким движением перемещаются на шею и пару минут мнут и гладят напряженные мускулы, расслабляя, даря эластичность и легкость, срывая с губ стон удовольствия.
Мышцы груди плавятся под ласковыми прикосновениями нежных пальцев. Легкий ветерок касается разгоряченной кожи. Едва слышный стон, и что-то теплое и влажное прикасается к подбородку, дыхание прерывается, когда это что-то накрывает его губы в легком, как перышко, поцелуе…
Гарри резко открыл глаза. Над ним, зажмурившись, навис Джей — светловолосый семикурсник из Рейвенкло. Гриффиндорец вскинул руку и оттолкнул его от себя. Юноша распахнул тёмно-синие глаза и недоуменно захлопал тёмными ресницами.
— Ты что делаешь? — откашлявшись, сипло выдавил из себя Гарри. И тут же мысленно дал себе пинок за идиотский вопрос.
— Массаж… — облизнув губы, прошептал тот.
Только после его слов до Гарри дошло, что на нём почему-то отсутствует длинная рубашка (скорее напоминающая ночнушку). После ухода Джея, лежа в полной темноте, он уверял себя, что во всем виновато лекарство и его любовь к массажу. Изумительно гладкая кожа семнадцатилетнего парня и его тонкая изящная фигура, на которую он давно обратил свое внимание. Выразительные тёмно-синие глаза, становящиеся чёрными во время возбуждения, и алые губы на красивом, почти женском лице. И главное, принятое осознание того, что ему нравятся парни не меньше, чем девушки.
До конца учебного года оставалось несколько недель. Всё свое свободное время они проводили вместе. Гуляли вдоль озера и около Запретного леса. Сидели в библиотеке, готовясь к экзаменам — тоже вместе. А ночь проводили в Выручай-комнате. Гермиона, в отличие от Рона, восприняла новость, что Гарри встречается с парнем спокойно. Рыжий устроил настоящий скандал с метаниями туда-сюда по спальне и швырянием вещей. Еще несколько дней дулся. Гарри не обращал на него внимания, и тот, в конце концов, смирился и даже обещал, что если надо, он согласен быть свидетелем на их свадьбе. Симус разобиделся и со словами: «Чем я хуже?» — не разговаривал целых… пять минут. Потом с кличем североамериканских индейцев накинулся на Гарри и принялся лупцевать подушкой, пока Поттер не подмял его под себя и не угомонил, замотав того в простыню на манер древнеегипетской мумии.
В общем, шестой курс Гарри провёл в школе чародейства и волшебства Хогвартс без сильных потрясений и катастроф, хотя в самом волшебном мире шла полномасштабная война. Именно поэтому Дамблдор снова решил диктовать условия жизни. Директор был непоколебим в своем решении переправить его после совершеннолетия в дом на площади Гриммо, 12, где Гарри и шагу не дадут ступить члены Ордена Феникса. Именно поэтому в последний вечер своего пребывания в доме Дурслей Гарри стоял и ждал прихода Рауля. Кто знает, возможно, следующая их встреча состоится нескоро. Во всяком случае, не раньше, чем он пойдет в Хогсмид.
Гарри резко оглянулся, уже зная, что встретит бархатный взгляд карих глаз своего наставника и друга.
— Привет, — широко улыбаясь и прижавшись всем телом к мужчине, прошептал Гарри.
— Привет, — Рауль глубоко вдохнул и ответил юноше не менее крепкими объятиями. Несколько минут они стояли посреди комнаты, пока мужчина не отстранился от юноши.
— Как у тебя дела?
— Было бы просто отлично, если бы Дамблдор снова не лез в мою жизнь! — резко ответил Гарри, отходя от Рауля, и, плюхнувшись на кровать, вздохнул. — Скорее бы окончить школу, чтоб этот вездесущий директор не лез в мои дела.
— Ты поосторожнее с ним, Гарри.
— Я знаю. Но, видишь ли, играть роль туповатого гриффиндорца и агнца на заклание мне уже порядком надоело.
========== Глава 1 ==========
Глава отбечена.
Бета: Призрачная, НеЗмеяна
Глядя на своего воспитанника, Рауль лишь покачал головой. Гарри хоть и стал более спокойным, уравновешенным и вдумчивым, но все же не избавился от поспешности в суждениях и поступках.
— Оставим вашего Дамблдора на десерт, — с этими словами, Рауль вытащил из кармана небольшой светло-коричневый футляр и положил его на стол. — Сейчас у нас есть более важное дело.
Мужчина отодвинул в сторону стул, освободив в центре комнаты побольше пространства, и, посмотрев на Гарри, сказал: — Иди, прими душ. Для обряда твое тело должно быть чистым, как свежевыпавший снег. А вот это… — Рауль выудил из кармана маленький мешочек и протянул юноше, — ты наденешь.
— Эмм… надену… куда? — промычал Гарри, недоуменно разглядывая мешочек в своих руках: в него мог поместиться разве что носовой платок.
— Так, у нас мало времени. Живо в душ! В ванной рассмотришь, что там лежит, и разберешься, на что это надевать! — скрывая улыбку за сердито нахмуренным выражением лица, прикрикнул Рауль, открывая футляр и доставая оттуда нечто, похожее на толстый карандаш золотистого цвета.
Гарри пожал плечами и отправился в душ. В доме царила тишина, нарушаемая разве что тиканьем настенных часов. Эта штука была действительно уродливой: темно-коричневый коробок, в который засунули квадратный циферблат. Каждый час она издавала отвратительный бухающий звук. В детстве Гарри частенько со страхом просыпался, услышав сначала скрежет, а потом бой, напоминающий скорее звук упавшей в кастрюлю железной ложки. Тетя Петунья как-то «проехалась» по поводу «отличного подарка Мардж». После этого дядя Вернон надул толстые губы-вареники и не разговаривал с ней несколько дней.
«Как же я люблю, когда приходит Рауль!» — сбросив с себя джинсы и белье, подумал Гарри, вставая под освежающий душ. Гость делал что-то такое, из-за чего родственников до самого утра и пушкой было не разбудить. Правда, сегодня тишина обуславливалась отсутствием «дорогих его сердцу» дядюшки и тетушки. Дадли сопел в своей спальне, но последние годы кузен его даже не раздражал. Вообще, они после второго курса негласно заключили нечто вроде перемирия под девизом: «Ты не лезешь ко мне, и я не лезу к тебе». Условия договора до сих пор ни одна из сторон не нарушала.
Минут десять Гарри с наслаждением плескался под душем, и, наконец, когда кожа на подошве ног и рук слегка съежилась, юноша решил, что уже достаточно чистый. Он снял с крючка полотенце, накинул его на шею, взял в руки малюсенький мешочек и с нескрываемым любопытством потянул шнурок. Конечно, он знал о бездонных кошельках, но интуиция подсказывала ему, что это не тот случай. Так и оказалось: сунув в мешочек два пальца, Гарри подцепил какой-то тончайший и невесомый, словно паутина, материал и потянул. На его руку легла прозрачная золотистая ткань, судя по ощущениям шелковая. Юноша, вздернув брови и приоткрыв рот, встряхнул квадратным куском материи перед собой. Если бы не прозрачность, то его можно было бы принять за набедренную повязку.
— И как я это… и куда я его надену? Оно же… — Гарри почувствовал, как от смущения слегка загорелись уши. Нет, он давно перерос тот возраст, когда постоянно краснел, бледнел и потел от волнения и смущения, но сам факт того, что ему нужно надеть ЭТО и показаться перед Раулем, словно он был одалиской или еще кем-то в этом роде, выбивало смелого гриффиндорца из колеи. Гарри вздохнул, повесил мерцающую ткань на край ванны и принялся тщательно вытираться. Закончив с растиранием, он еще раз тяжело вздохнул и взял в руки «одежду», несколько секунд покрутил кусок ткани то так, то эдак, но, поняв, что не найдет на нем ни подсказок, ни застёжек, поднес к бедрам. Как только ткань коснулась тела, она словно ожила: выскользнув из пальцев, обхватила его бедра; поползла вверх по груди — обхватила торс; дальше — по рукам. Выпучив от изумления глаза, Гарри наблюдал за движением по его телу тонкой материи. Потом, оторвавшись от её созерцания, он взглянул на себя в зеркало и тихо ахнул. Ткань оказалось совсем не прозрачной, скорее наоборот. Она плотно облегала шею и грудь, свободно висела на руках. Её нижний край доходил почти до пола. В общем, он был облачен в невероятно красивый длинный халат, которого, к слову, вообще не ощущал на себе. Гарри высушил волосы, собрал их в хвост и, бросив последний взгляд в зеркало, вышел из ванной.
