Поттер потряс головой и быстро-быстро заморгал, надеясь, что перед глазами перестанет двоиться, но добился лишь усилившейся головной боли. Друзья что-то говорили, но Гарри не понимал что именно. Шум в ушах нарастал. По позвоночнику пробежался холодок и во рту пересохло. Гарри судорожно сглотнул и слегка покачнулся. Он почувствовал, как его подхватили под руки и…

Поттер приоткрыл глаза и несколько раз моргнул, пытаясь сфокусировать взгляд на висевшем над ним мутном пятне, в итоге, оказавшемся головой Гермионы. Девушка покусывала свои губы, и выглядела очень встревоженной.

— Что случилось? — сипло выдавил он, удивляясь, насколько хрипло звучал его голос.

— Ты потерял сознание, — тихо произнесла Гермиона и провела по его лицу прохладной тканью. — Пить хочешь?

Немного подумав, он кивнул и сел на кровати. Гермиона протянула стакан с водой, и Гарри с наслаждением выпил прохладную жидкость.

— Рон, тебя за смертью посылать! — зашипела девушка, оборачиваясь.

— Что я могу сделать! Нет её у себя. Гарри, ты как? — выпалил Уизли, плюхаясь на стул рядом с кроватью и вглядываясь в лицо Поттера с такой трагической миной, словно тот был уже одной ногой в могиле.

— Кого нет? — решив оставить без ответа риторический вопрос, спросил Гарри. Собственная слабость его стала безумно раздражать, как и обеспокоенные взгляды друзей.

— Мадам Помфри, Гарри. Ты упал в обморок, помнишь, и мы…

— О, Поттер, неужели ты хлопнулся в обморок? Какая замечательная новость! — раздался протяжный голос. Малфой стоял рядом с ширмой и, скрестив руки на груди, ухмылялся.

— Малфой, только тебя здесь не хватало для полного счастья! — проворчал Рон.

— А может я рождён, чтобы дарить радость, Уизли, — с издёвкой произнёс Малфой, глядя на рыжего. Вообще, это недоразумение его изрядно удивляло ещё на шестом курсе. Уизел перестал кидаться на всех и каждого, с видом разъяренного гиппогрифа. Драко вздохнул. С каждым годом в Хогвартсе становилось всё скучней и скучней. То ли первые четыре курса, до того как…

— Тогда подари нам всем радость, исчезни! — бросил недовольным голосом Уизли, сбивая Драко с мысли и, склонившись чуть вперед, что-то шепнул Поттеру.

Малфой окинул пренебрежительным взглядом Уизли и присмотрелся внимательней к Поттеру, отмечая, что выглядел тот чуть краше покойника, и то благодаря ярко блестевшим глазам.

Уже переодевшись и собравшись покинуть больничное крыло, он услышал причитания Грейнджер и идиотские, как обычно, вопросы рыжего идиота. Не в силах сдержать любопытства, Драко слегка отодвинул занавеску и увидел, как эти двое тащат Поттера, находившегося, судя по всему, в бессознательном состоянии. В надежде выяснить, что же на сей раз ним приключилось, он некоторое время стоял, прислушиваясь к разговору, благо койка с Поттером, была рядом с его ширмой. Из подслушанных обрывков разговора, Драко лишь понял, что Поттер с самого утра плохо себя чувствовал. На какое-то короткое мгновение Драко даже посочувствовал гриффиндорцу, но потом решительно отмёл данные мысли, правда, недостаточно далеко, так как они снова вернулись, стоило ему только глянуть на бледное с тёмными кругами под глазами лицо Поттера.

Да, что ж такое то! Гарри потёр глаза, несколько секунд с недоумением разглядывал свои дрожащие пальцы и, откинувшись на спинку кровати, тяжело вздохнул. Отвратительный день! Нет, самый мерзкий день! Ещё и эти разборки… Гарри нахмурился. Что-то такое он хотел от Малфоя… Ах, да!

— Малфой, подойди… мне тебе кое-что нужно сказать, — и бросил выразительный взгляд на Рона. Пожав плечами, Уизли поднялся, освобождая стул, и подошел к Гермионе. — Я не кусаюсь, — со вздохом раздраженно добавил Гарри, видя напряженно-настороженный взгляд слизеринца. Тот фыркнул и наконец-то сдвинулся с места. Усевшись на самый краешек стула, Малфой замер и, подняв вопросительно бровь, уставился на Гарри ничего не выражающим взглядом. — Ближе, — и, не дожидаясь, когда он исполнит просьбу, схватил за отворот мантии, и дёрнул его на себя. Гарри просто хотел слегка приблизить Малфоя к себе, но, не ожидая ничего подобного, Драко слетел со стула и буквально впечатался в него. На мгновенье у Гарри потемнело в глазах, и он с шумом выдохнул.

— Поттер, твою… мать! Ты что творишь, придурок!— через пару секунд ошеломленного молчания, прошипел слизеринец и упёрся одной рукой в плечо Гарри, а другой в спинку кровати, попытался отодвинуться. — Убери от меня свои руки!

Но Поттер лишь сильнее стиснул кулак с зажатой в нём шелковой тканью, и ещё ближе притянул к себе.

— Хватит по мне елозить и заткнись! — поморщившись, проворчал Гарри, когда острое колено Малфоя больно вдавилось в бедро. Вероятно, со стороны они довольно забавно выглядели: шипящий сквозь зубы ругательства не прекращающий попытки отодвинуться слизеринец и он, отчего-то стискивающий в руках отворот чужой мантии. Позже Гарри задаст себе вопрос, какого Мерлина он это делал, — но сейчас отфыркиваясь от лезших ему в глаза и рот белобрысых волос, Поттер почувствовал вновь поднимающееся раздражение и непонятную злость на вонзившую в виски боль. А также усталость. — Я хотел сказать, что твой отец очнулся, и он в полном порядке, — выдохнул Гарри в самое ухо Малфоя и разжал пальцы. Но вопреки ожиданию, Драко не отскочил подальше, а лишь слегка отпрянул и уставился на него широко распахнутыми глазами.

— Так, что здесь происходит? — раздался властный голос колдомедика. Малфой резко выпрямился и, шагнув назад, уставился на Гарри напряженным взглядом.

Гарри видел, что Малфой с трудом вернул себе невозмутимый вид, но после ночных событий он знал, что это всего лишь маска, скрывающая истинное лицо. На самом же деле он слишком сильно волновался за отца. Это было видно по тому, как Малфой неосознанно покусывал губы. Поэтому Гарри слегка улыбнулся и кивнул, подтверждая, что только что сказанное им, правда.

— Гарри потерял сознание, мадам Помфри! — Поттер поморщился, покосившись на Гермиону.

Почему бы просто не вывесить плакат в Большом зале со словами: Гарри Поттер — Мальчик-Который-Снова-Потерял-Сознание, чтобы все об этом знали! Ему насмешек на третьем курсе хватило. Не то чтобы его волновало, что о нём будут говорить, просто сейчас нет настроения, а главное, терпения все это выслушивать.

— Мне кажется это из-за того, что он ничего не ел, — продолжала девушка, в то время как мадам Помфри подошла к кровати и наложила на Гарри пару диагностических чар.

— Я ел! — проворчал недовольно Поттер и передёрнул плечами, словно стряхивая напряжение. Однако хватило одного взгляда на упрямо сжатые губы подруги, чтобы он снова почувствовал ничем не мотивированное сильное раздражение. Сердце подскочило к горлу, а перед глазами замелькали разноцветные круги.

— Мистер Поттер, успокойтесь! Выпейте это! — слыша настойчивый голос, как сквозь толстый слой ваты, Гарри потряс головой. К Мерлину всё!

— Что происходит?

— Мисс Грейнджер, отойдите и не мешайте мне!

— Я хочу знать…

Гарри показалось, что этот высокий голос врезался ему в виски. Голова взорвалась невыносимой болью. В горле что-то заклокотало. Перед глазами закружил огненный вихрь. Незримая, всепроникающая, огромная тяжесть, придавила его и не давала свободно вздохнуть. Каждый вдох требовал отчаянных усилий, и каждый выдох казался последним. Тяжесть нарастала. Лихорадочно, из последних сил, билось сердце, захлебываясь тяжелой кровью и когда не оставалось уже сил сопротивляться, сквозь тягучую пелену застилающую сознание, пробился едва слышный голос, воплотивший в себе надежду и радость, уверенность в собственных силах. Потянувшись за ним, Гарри неожиданно понял, что это рушились его ментальные щиты.

— Постарайся абстрагироваться от внешних и внутренних раздражителей.

— Это трудно.

— Не спорю, но когда научишься независимо от того, что происходит с тобой и вокруг тебя, создавать свой собственный внутренний мир и ускользать в него…

— Значит, я овладел Окклюменцией…