— Северус ненавидит мальчика, и я был абсолютно уверен, что у них ничего не получится. Чтобы изучать столь тонкую науку, нужно испытывать друг к другу доверие. Так что по поводу этого я не волновался.

— Ну, хорошо. Снейп разрушил его природную защиту. Поттер видит бесчинства, творимые Тем-Кого-Нельзя-Называть, тем самым ненависть и жажда покончить с ним у мальчишки возросла. Но чем может помешать, скажем, самообразование? Не понимаю.

— Мне нужно, чтобы Гарри оставался таким же наивным и доверчивым мальчиком. Ведь только чистым сердцем и душой он сможет победить зло. Вспомни, что случилось с Квиреллом на первом курсе. Он превратился в прах, стоило только Гарри прикоснуться к нему. А чем больше он будет задумываться о жизни и о мире в целом, отвлекаясь от основной своей цели, тем хуже. Это может привести к не очень хорошим последствиям. Именно поэтому меня очень сильно тревожит оттягивание его встречи с Волдемортом.

— Если я вас правильно понял, то Поттер не тот, кто сможет победить Того-Кого-Нельзя-Называть? Он является тем, кем можно его победить?

— Совершенно верно! Гарри, оружие. Если бы палочки мальчика и Волдеморта так странно не сработали бы на кладбище, то Том был бы уже историей. Как впрочем, и Гарри. К большому моему сожалению.

Дамблдор после этих слов развернулся и, взмахнув палочкой, двинулся прочь, превращаясь в мутный образ. Его собеседник пару мгновений стоял в задумчивости и направился следом, о чём-то бурча себе под нос.

Пытаясь осмыслить услышанное, Снейп повернулся к замершему подростку и вздрогнул от его застывшего взгляда, буравившего стену. Постепенно глаза Поттера прищуривались и ядовитая улыбка, такая непривычная для гриффиндорца, зазмеилась на губах. Водоворот закружил Северуса, и вот он уже стоит в спальне на площади Гриммо, 12.

— И как вам душевная беседа, профессор? — с легким сарказмом спросил Гарри, отворачиваясь от окна и впиваясь в зельевара насмешливым взглядом. Поттер смотрел на побледневшее лицо Снейпа и раздумывал на тему того, как тот отреагирует на то, что Дамблдор и его в какой-то мере использовал? Сначала после подслушанного разговора, Гарри думал, что Снейп знал задумку директора, но Рауль его в этом разубедил. И сейчас глядя на немного шокированного зельевара, он убедился в справедливости слов друга.

— Когда вы это услышали? — хрипло произнес Снейп, опускаясь в кресло.

— На шестом курсе, — и немного помолчав, спросил: — Вы не знаете того, с кем разговаривал директор? Мне кажется, я где-то слышал этот голос, но не могу вспомнить где.

— Кхм… кажется, знаю, но это… просто невероятно, — Снейп потёр переносицу и нахмурился, рассеянно обводя взглядом комнату. Отстраненно думая над тем, почему они говорят в спальне Люпина, пребывающего в благословенном забытьи.

— И?

— Бартемий Крауч-старший, — медленно произнёс Снейп.

— Точно! — Гарри стукнул себя по лбу, усаживаясь в кресло, — а я всю голову сломал над тем, где же я слышал этот голос! Хм, выходит, он жив. Что же это многое объясняет, — задумчиво закончил он, потирая виски.

— Что именно?

— Крауч мог запретить мне, участвовать в турнире. Вся эта ерунда по поводу невозможности разорвать магический контракт, полный бред! Но он этого не сделал, из чего следует, что отец и сын действовали сообща, преследуя одну цель. Только непонятно зачем нужно было инсценировать свою смерть. И еще, к Краучу-младшему действительно применили поцелуй дементора?

— Теперь я уже ни в чём не уверен, — Снейп устало потёр глаза, чувствуя себя как никогда разбитым и невероятно злым. Он прикрыл глаза прокручивая в уме услышанное. Дементор бы всё побрал! Теперь-то он понимал, что заставило мальчишку изменить своё отношение к Дамблдору. А он-то сначала думал, что это очередной финт Поттера, которому много чего сходило с рук. И тот разговор у Уизли представал в совершенно другом свете. Значит, он разрушил его природную защиту? Твою ж мать! И почему он ни разу об этом не подумал? Снейп приоткрыл глаза и посмотрел на задумчивое лицо мальчишки, смотрящего на Люпина. Неожиданно Северус понял, что вступив в своеобразный альянс с Люпином, Грюмом и Поттером, у него и у Малфоев с Забини, похоже тоже, началась другая игра, игра на другой стороне и по другим правилам. Теперь бы понять, по каким? А сторона, похоже, та, где Мальчик-Который-Выжил. И самое странное, его это даже радовало.

Драко и Блейзом обменялись непонимающе-шокированными взглядами и решив не испытывать судьбу, тем более Поттер и Снейп замолчали, медленно двинулись по коридору к лестнице. Поднявшись на третий этаж друзья, не сговариваясь, устремились в спальню Малфоя и, повалившись на кровать, несколько минут молчали.

— И что ты обо всём этом думаешь? — нарушил напряженную тишину Драко.

— Без понятия. Хотелось бы мне знать, что же такого Поттер услышал, что так шокировало Снейпа?

— Давненько я не слышал такого голоса у крестного, — задумчиво протянул Малфой и нахмурился, пытаясь уцепиться за только что мелькнувшую мысль.

— Значит Поттер и правда вступил в наследие. И судя по изменениям, в нём кровь эльфов. Только вот каких? Светлых или тёмных?

— Светлых. Он же гриффиндорец, дементор бы его побрал, доброта и справедливость в одном флаконе, — презрительно скривился Малфой, снова падая на спину и устремляя взгляд в потолок. Его самого мало заботил вопрос, чья кровь течёт в жилах Поттера. Он больше всего был обеспокоен тем шквалом чувств, обрушившихся на него в самый неподходящий момент. И вместо того, чтобы продемонстрировать всю степень своей ярости на шрамоголовом… хоть у того-то и шрама уже нет, всё равно. Поттер был и остаётся, шрамоголовым придурком! Так вот, вместо того чтобы врезать по его смазливой физиономии за идиотскую шутку с цветом волос, он тупо пялился на хохочущего Поттера, изо всех сил удерживая себя от огромного желания схватить того в охапку и… Драко сам не знал, чтобы сделал потом, но определённо в тот момент он не думал о «Круцио». Хотя, если подумать, тогда он вообще ни о чём не думал, слушая заразительный смех. Правда, за то, что Поттер вогнал его в краску… впервые за последние годы, между прочим, всего лишь одним лукавым взглядом зеленющих глаз и широченной улыбкой, вспоминая которую даже сейчас сердце ухало куда-то вниз, Драко готов был хорошенько его потрепать, чтоб неповадно было, ТАК смотреть и ТАК улыбаться.

— Может быть. Только знаешь, мне кажется, в нём что-то ещё. Не похож он на светлого, — Блейз прикусил губу. — Вот раньше, до всего этого, он действительно был светлым: открытая улыбка, сияющие глаза, не теряющие своей мягкости, даже тогда, когда он злился…

— Блейз, если бы я тебя не знал, то подумал бы, что ты влюбился, — протянул Малфой, садясь и многозначительно ухмыльнувшись, уставился на Забини.

— Да иди ты! — отмахнулся Блейз и, вскочив с кровати, буркнул: — Давай лучше список составлять для Снейпа.

И вылетел из спальни, подгоняемый хриплым смехом Малфоя, который тут же смолк, стоило другу скрыться за дверью. Драко нахмурился, пытаясь подавить в себе непонятно откуда взявшееся раздражение на Забини.

***

Последний день каникул начался привычным в это лето ливнем. В доме на площади Гриммо, 12 было относительно тихо. Женщины сидели в Серебряной гостиной и тихо переговаривались между собой. А их сыновья и прибывший с утра пораньше Снейп, проводили время в лаборатории, погрузившись в чтение древних фолиантов, пытаясь найти хоть что-нибудь способное помочь Люциусу.

— Откуда Поттер, взял эти книги? — Драко с особой осторожностью поставил на полку, только что прочитанную им от корки до корки очень редкий фолиант, которого даже не было в Малфой-Мэноре «Желчь дракона в зельях с обратным действием».

— Из Поттер-Мэнора, — ответил Ремус, заходя в лабораторию. — Прадед Гарри был большим любителем путешествий. Он из каждой страны привозил что-нибудь этакое.

— Люпин, как самочувствие? — Снейп оторвался от книги, и смерил оборотня внимательным взглядом, отмечая, что тот стал выглядеть намного лучше, и это выражалось не в изменениях внешнего вида, а скорее в блеске янтарных глаз. Казалось, вырвавшись из когтей смерти, оборотень оставил там привычную усталость и обречённость. От внезапно мелькнувшей мысли, Снейп замер и даже на мгновенье забыл, как дышать.