— Нормально, — Ремус пожал плечами и запустил руку в растрепанные тёмно-каштановые с проседью волосы.
— Не может быть… Да нет, ерунда! А если… — бормотал Снейп, уставившись в пространство.
— Чего не может быть? — Драко озадаченно переводил взгляд с Люпина на Северуса.
— Снейп, говорили тебе, что вредно много читать, — не обращая внимания на пристальные взгляды, произнёс Люпин. Склонив голову, он наблюдал за находящимся в прострации зельеваром. Его странное поведение несколько озадачило оборотня, уж чего-чего, а растерянного Снейпа ему видеть не приходилось.
— А тебе, Люпин, неоднократно говорили, нечего соваться в пасть к Сивому! Но ты видимо решил помериться с ним силой, и если бы не Поттер, то выл бы на луну из другого мира, — ядовито проговорил Снейп, в мгновение ока, приходя в свое нормальное состояние. Он встал и, вытащив из шкафа пару пустых пробирок, подошел вплотную к Люпину. — Мне вот интересно, каким образом ты практически находясь в состоянии трупа и при полной луне, сумел сюда аппарировать?
— Я и Гарри, хранители. Мы завязаны на этом доме, — пробормотал Ремус. Снейп понятливо кивнул, вытащил волшебную палочку и, подойдя к столу обернулся.
— Мне нужна твоя кровь.
— Это еще зачем? — Ремус нахмурился, но, тем не менее, подошел к Снейпу.
— Кое-что хочу проверить.
— Что? — оборотень склонил голову, наблюдая за приготовлениями. Рядом с чистыми пробирками Снейп положил ещё резиновый жгут.
— Потом узнаешь, — бросил зельевар и, не обращая внимания на ворчание Люпина, усадил того на стул. — Сиди и не дёргайся.
Через пару минут пустые пробирки наполнились вязкой тёмно-красной кровью и были тщательно закупорены. В ответ на вопросы, сыпавшиеся со всех сторон, Снейп лишь отмахивался и после того как влил очередное зелье в Люциуса, сказал последнее напутствие обитателям дома, аппарировал к кромке Запретного Леса и поспешил в Хогвартс. Ему не терпелось опровергнуть или подтвердить свои подозрения.
***
В то время как по пустынным коридорам Хогвартса, развевая полами мантии, нёсся профессор зельеварения, а обитатели домов, под крышами которых обитали студенты, готовились к первому сентября, в Атриум Министерства магии из зелёного пламени камина, вышел элегантно одетый молодой человек. Сделав шаг в сторону, чтобы не мешать вновь прибывшим он слегка прищурился, вглядываясь в редких посетителей, словно разыскивая кого-то. Чёрные блестящие волосы были собраны заколкой цвета оникса в хвост и спускались до лопаток. Тёмная мантия из плотного шелка была расстегнута, открывая идеально сидящие узкие брюки и шелковую рубашку. Кожаный ремень и туфли были подобраны к ним в тон. Лишь широкая серебряная пряжка инкрустированная изумрудами, выбивалась из общей гаммы, сверкая и переливаясь тёмно-зелёным цветом, под стать холодно блеснувшим глазам, выловивших того, кого их владелец секунд тридцать ждал. Стороннему наблюдателю могло показаться, что молодой человек, стоящий у стены и расслабленно облокотившийся на чёрную лакированную трость с серебряным набалдашником в виде головы змеи, был невозмутим, но это было лишь внешнее впечатление. Юноша сжал трость так, что побелели костяшки пальцев, и надменно приподнял бровь, глядя на маленького человечка в коричневой мантии и в маленьком смешном котелке на голове, спешившему ему на встречу.
— Лорд Поттер, извините за задержку, — слегка задыхаясь, тихо произнес он и протянул руку.
— Ничего, мистер Ллойд, — Гарри улыбнулся и пожал сухонькую кисть старичка. Энтони Ллойд больше пятидесяти лет возглавлял Международное бюро магического законодательства хранящего в своих архивах всё, что касалось древних фамилий и законов. Бюро состояло из нескольких отделов. Одни регистрировали магические браки и родившихся детей, а другие занимались вопросами опекунства. Спускаясь вместе со старичком на пятый уровень в громыхающем лифте, Поттер пару раз ловил на себе любопытно-озадаченные взгляды сотрудников Министерства. Однако ни один из них не посмел обратиться к нему с вопросом, буквально отпечатанным у них прямо на лбу.
— Прошу вас, лорд Поттер, проходите и присаживайтесь, — глава департамента жестом пригласил пройти в свой кабинет и, обращаясь к секретарше, холодно произнёс: — Для всех я занят.
— Хорошо, мистер Ллойд, — девушка поджала губы и кивнула, изо всех сил пытаясь подавить своё любопытство и не вытянуть шею, вглядываясь внутрь кабинета.
Гарри расправив полы мантии, сел в глубокое кресло и, закинув ногу за ногу, глубоко вздохнул. Все же он успел посетить Министерство до поездки в Хогвартс. А ведь посылая вчера письмо мистеру Ллойду с просьбой о встрече, он сомневался, что после окончательного вхождения в наследие в состоянии будет двигаться. Во всяком случае, в первые несколько часов. Однако опасался он напрасно. Правда совсем недавно единственное, чего ему хотелось, так это немедленно оказаться перед Дамблдором и послать в него пару тройку Авад. Но смирившись, что достаточно будет и одной, Гарри всё же решил повременить с расправой и сделать так, как нашептывала ему слизеринская часть натуры: изящно, тонко и изощрённо наказать старика за всё хорошее.
Хотя, справедливости ради, надо сказать, что с магией у него до сих пор не всё ладно. Если вчера от «Люмоса» он терял сознание, то сегодня утром наоборот, любое слабенькое заклинание увеличивалось стократ. И было непонятно случилось ли это из-за того что он окончательно вступил в наследие, или из-за лошадиной дозы восстанавливающего зелья принятое им накануне отправки в свой замок. Вообще, вчерашний вечер и ночь он плохо помнил. Как только аппарировал в родовой замок ожидаемо потерял сознание. Потом выполнял указания Шотте, что-то чертил, где-то лежал, что-то пил и всё в таком роде. Проснулся Гарри сегодня ровно в три часа ночи в широченной хозяйской кровати полным сил и чёткими воспоминаниями, как детства, так и школьных лет в Хогвартсе. А еще со странными видениями напрямую связанными с Ремусом и событьями предшествующими его появлению на пороге дома Блэков.
Гарри чувствовал себя очень странно, погружаясь в свои воспоминания, которых по всем законам магического мира он не мог помнить, но помнил. Помнил, что произошло до и после исчезновения Волдеморта. Помнил, что не плакал тогда, а только размазывал кулачком по щеке текущую кровь, во все глаза, глядя на маму, лежавшую на полу. Помнил, как лег и, прижавшись щекой к подушке, заснул, до последнего не отводя от неё взгляда; как проснулся и увидел склонившегося над ней старика, а от взгляда холодных глаз, ему вдруг стало очень страшно, и он разревелся. Сквозь пелену слёз Гарри видел подходившего к нему директора, наклонившись, он взял его на руки, но спустя секунду страшно заорал и уронил обратно на матрас. Через какое-то время Гарри понял, что смотрит прямо в полные ужаса и бешенства голубые глаза, почувствовав, что его засасывает в водоворот, он крепко зажмурился. А когда услышал тихий шепот, то слегка приоткрыл глаза и увидел перед своим носом кончик волшебной палочки Дамблдора. В этот раз, не прикасаясь к нему, старик провёл какой-то ритуал, напоминающий Непреложный обет. Что ж, он с этим разберётся. Чуть позже. Из детских воспоминаний Гарри понял одну очень важную вещь — Дамблдор знал о нападении на Годрикову Лощину, знал и ничего не сделал, чтобы его предотвратить.
Гарри много чего вспомнил. Его мысли словно очищались от толстого, толстого слоя пыли и грязи. С каждым восстановленным воспоминанием его сердце и душа словно леденели. И впервые за прошедшие недели, месяцы и годы, он не чувствовал ничего кроме холодного бешенства, переходящего леденящую пустоту. Впервые разум главенствовал в нём. Чёткий, рациональный и жесткий. Когда Гарри подслушал разговор директора на шестом курсе, он сначала был потрясён хладнокровным предательством Дамблдора, который был для него гораздо больше чем просто директор. Потом пришла злость и бешенство, позже холодный расчет. Но тогда он хотя бы знал, вернее думал, что знал, что такое добро и зло. Что есть Дамблдор — светлый маг, готовый на всё, даже принести в жертву ребёнка во имя мира. И пусть он не собирался больше быть этим самым ребёнком, это ничего не меняло. И есть Волдеморт — тёмный маг, идущий на всё, чтобы этот мир подмять под себя. А теперь для Гарри смазалась граница между этими двумя магами.
