— Противно осознавать себя подопытной зверюшкой, — внесла свои пять кнатов Падма, после пары минут задумчивой тишины, — но с другой стороны, почему за власть имущих Британии должны думать другие?
За последующей дискуссией студенты и преподаватель пропустили не только звонок с урока, но и ужин. Но никто не был расстроен, потому как тема разговора была весьма любопытной. Политические игрища ребят пока не очень волновали, а вот предполагаемое использование многими семьями амулетов силы в качестве родовых амулетов… заинтриговало. Столь щекотливая тема в прессе не обсуждалась, ибо в своих интервью Гриндевальд был весьма аккуратен в высказываниях, не проводил историческую параллель, не делал акцент на первоначальной градации и естественно не упоминал о вполне возможных причинах величия некоторых магов. Журналисты тоже «не домысливали», что на первый взгляд было странно. Но если хорошенько подумать, то вполне объяснимо. Фактов использования амулетов силы, разумеется, не будет, а домыслы, станут причиной массовой истерии. В данный момент это совершенно излишне.
Последние дни до Рождества, прошли более менее спокойно. Во всяком случае, больше никаких сенсаций новостные газеты не выдавали. О громких нападениях тоже ни строчки не писалось. Ну а освещаемая информация о результатах расследований делишек экс чиновников, об облавах в злачных закоулках магического Лондона и его окрестностей, стала практически обыденной, и уже не привлекала к себе пристального внимания обывателей. Оно и понятно, на носу было Рождество. Магическая общественность, отринув все плохое, постепенно погрузилась в запоздалую предпраздничную суету. Не обошли рождественские хлопоты и Гарри. И хотя он, как и многие другие (например, Невилл и Рон) дотянул до последнего, всё же успел к сроку купить подарки родным и близким. Раздав указания домовикам всё упаковать и в назначенный час либо положить под ёлку, либо доставить адресату почтой, прихватил Невилла, на прощание махнул рукой Ремусу, ибо тот оставался на хозяйстве вместе с Джулианой и аппарировал в Годрикову Лощину.
========== Глава 46 ==========
Не отбечено
«Здесь в ночь 31 октября 1981 года были убиты Лили и Джеймс Поттеры. Их сын Гарри стал единственным волшебником в мире, пережившим убивающее заклятье. Этот дом, невидимый для магглов, был оставлен в неприкосновенности как памятник Поттерам и в напоминание о злой силе, разбившей их семью»*.
Выместив плохое настроение на мемориальной табличке, превратив её в пыль, Гарри очистил дорожку от снега и повернулся к своим спутникам.
— Дальше я сам, — непререкаемым тоном произнёс он. Посещение кладбища, а теперь и развалин дома вновь всколыхнуло в Гарри далеко не добрые чувства к Дамблдору. Нужно было успокоиться и подумать, что понятное дело, лучше делать в одиночестве.
В ответ леди Лонгботтом что-то недовольно пробормотала и, вздохнув, кивнула. Как бы она не хотела, опекать себя Гарри не давал. Впрочем, как и Невилл. Но если с ней оба внука были вежливы и уважительны, как и подобает воспитанным молодым людям по отношению к старшим, то со своим дедом держались холодно и отстраненно. Винить их в этом она не могла. Гриндевальд своим беспечным отношением к ритуалу, мягко говоря, её разозлил. Вот только высказать своё недовольство, она не смела. Данный факт немного напрягал, ибо даже при живом муже она являлась главой семьи. И тут такое. Возможно, это связано с авторитетом и магией отца, которая подавляла. Правда, сейчас уже в меньшей степени.
— Потрудись не опоздать на семейный обед, — Геллерт резко развернулся, — Августа, Невилл…
Гарри дёрнул бровью и склонил голову. Вообще, аппарируя вместе с Невиллом на опушку рощи, он меньше всего хотел увидеть рядом с Августой Гриндевальда, хотя и понимал, тот вполне может увязаться следом, несмотря на занятость. Всю предрождественскую неделю, Геллерт провёл либо в Министерстве, раздавая интервью, либо в Нурменгарде, встречаясь с единомышленниками и друзьями. Словом, вел активный образ жизни, в которой, по известным причинам вновь приобретенной семье пока не было места. Августа же проводила много времени с Батильдой, о чём не забывала упоминать в ежедневных письмах. За неделю леди успели посетить светский раут, одну выставку и собраться узким дамским кружком в имении Лонгботтомов.
— Бабуля активизировалась, — с тяжелым вздохом констатировал Невилл и, тщательно сложив письмо, затолкал его подальше в сумку. — Прощай свободные каникулы и спокойная жизнь. Советую сразу ей сказать, что… основной твоей женой будет Малфой, — хихикнул кузен, — а всё` остальное… для продолжения рода.
Припомнив разговор, Гарри весело хмыкнул. О Малфое, как об «основной жене» он не думал. Спарринг, отличный секс, разговоры: серьёзные и не очень… они проводили вместе почти всё свободное время, но совместная жизнь… Гарри усмехнулся и потёр подбородок. Хотя, вот лично он не отказался бы от ежедневного созерцания блондинистой ехидны ещё лет сто. Но все легкомысленные мысли разом исчезли, стоило только посмотреть на руины. Нахмурившись, Гарри обвёл внимательным взглядом окрестности. Всего в нескольких десятках футах от развалин с гиканьем бегали дети; степенно прохаживались по улице, главы семейств, пока их благоверные готовили праздничный обед; носились собаки… но вокруг дома на девственно-белой глади снега не было ни единого следа. Видимо чары отводили взгляд не только людей, но и отпугивали всякую другую живность. Толкнув калитку, Гарри ступил на очищенную дорожку и… замер, хотя его словно магнитом потянуло к светло-коричневой покосившейся двери. Горло сдавило. Во рту пересохло. Кровь заледенела в жилах. Стиснув зубы, и со свистом дыша, он пару минут боролся с повелевающими чарами. Наконец, Гарри с шумом выдохнул и сдвинулся с места, но близко подходить к руинам, разумеется, не стал. Обойдя вокруг дома несколько раз и, использовав, все известные ему заклинания на выявление направленных вредоносных чар, сощурился: у покосившейся двери и над линией фундамента проявилась едва заметная сероватая дымка. Определить, что за чары и чем ему грозило их воздействие, Гарри не смог, ну а «читать» магическую подпись пока не умел, но не стал отказывать себе в удовольствии, достойно ответить тому, кто посмел нагадить на его земле. Зловеще ухмыльнувшись, Поттер вплел в разрывающее заклинание эльфийские зеркальные чары и взмахнул волшебной палочкой: сероватая мга дрогнула, собралась в сизую струйку и со вспышкой исчезла.
***
Невилл посмотрел на бабушку, шедшую по правую руку от него, задумчивого прадеда идущего слева и, поёжившись, потёр запястье. Как-то неспокойно было на душе. Его не покидала мысль, что зря они оставили Гарри одного. С Дамблдора станется какую-нибудь гадость сделать. В то, что старый козел, как неизменно именовала его бабушка, оставит Поттера в покое он не верил. Впрочем, как и сам Гарри, но не особо заморачивался на сей счет. Во-первых, потому что по самые уши был занят, ну и, во-вторых — обложенному со всех сторон Дамблдору в пору привыкать к земле, а не козни строить. Но держать ухо в остро всё же не помешает.
— А Гарри, стало быть, оставили одного дом обследовать?
Невилл вскинул голову, только сейчас заметив, что они уже дошли до дома леди Бэгшот, которая кутаясь в клетчатую шаль, встречала их у входной двери. Теперь он понимал Гарри, который за размышлениями пропускал все второстепенное. Дорогу длиной несколько десятков футов Невилл практически не заметил.
— Таково было его желание, — ворчливо произнесла Августа и поднялась на крыльцо. Судя по тону, она тоже была не в восторге от решения, но спорить не стала. Вообще, поведение железной леди Лонгботтом, как не раз называли бабушку, удивляло не только Гарри, но и его.
— Давайте, заходите. Нечего на пороге разговоры говорить, — Батильда поежилась и, развернувшись, вошла в открытую дверь. — С месяц назад, здесь Дож что-то вынюхивал, помнишь, я говорила? — услышал Невилл приглушенный голос хозяйки дома и переглянулся с подозрительно молчаливым дедом. — Даже ко мне приходил… Небось Альбус подослал… один Мерлин знает зачем. Как бы старые пеньки чего дурного не замыслили. С бородатого козла станется гадость какую сделать…
