Но служители закона оказались намного медлительней старика и Флетчера. Двух завсегдатаев Лютного, схватили тепленькими, а вот Дамблдор с дружком улизнул. И что самое неприятное, как рассказывал Ремус, хмуро разглядывая довольного жизнью Гарри, старика авроры даже не видели.
А за неделю до Рождества Сметвик решил вывести из искусственного сна Гриндевальда, ну а тот…
—… встряхнулся, наглотался зелий, побродил по больнице и на пару с герцогом Орсини прямехонько направился в Министерство. Какого дракла его туда понесло? — оторвавшись от письма, Невилл вскинул голову.
— Леди Августа начала выражаться, это радует, — проворчал Гарри. Если честно его удивляла болезненная привязанность к совершенно незнакомому человеку. Ну, биологический отец, понятно, но Мордред, Августа же его совершенно не знает. Вот Невилл перестал говорить о Гриндевальде с придыханием как раньше.
— Это не она, а я… — буркнул в ответ Невилл, снова погружаясь в чтение послания от бабушки. — М-м-м… кстати, рождественской индейкой будем угощаться у леди Батильды. Бабушка пишет, чтобы в семнадцать ноль-ноль были в Годриковой Лощине. И координаты дала. Вот, — показав Гарри описанные ориентиры для аппарации, он еще раз прочитал письмо, нахмурился и в раздражении свернул несчастный листок. — Нет, ну, вот какого Мордреда он туда попёрся?
— Это называется «ход на опережение». И потом, чего бояться подданному другого государства? Магический суд практически его амнистировал, сделав «невинно посаженным» или «неправомерно закрытым»… хм, — Гарри с наслаждением потянулся и зажмурился. Что может быть лучше выходного дня после трудовой недели, лёгкого морозца, яркого солнца, безветрия и уединённого местечка на берегу Черного озера? — Индейка, это здорово, только я туда чуть раньше наведаюсь. Могилу родителей надо навестить, да на дом посмотреть.
— Вместе навестим, — Невилл сунул письмо в карман мантии и, подняв лицо к солнцу, зажмурился. — Как думаешь, что он будет делать?
— Даст интервью.
И предположение Гарри сбылось на все сто процентов. Гриндевальд в красках живописал всю свою жизнь, и Скитер наравне с другими журналистами выдавала статью за статьей. Зачитываясь откровениями, не только первого Тёмного лорда столетия, но и его друзей и единомышленников, магический мир Британии был ошеломлён, дезориентирован и уже не знал: где правда, где ложь, и во что вообще верить. Нет, Гриндевальд не был невинным агнцем. Большинство его высказываний ещё полгода назад вызвали бы бурю негодования и страха. Сейчас же они подтолкнули обывателей к размышлениям и очередной переоценке ценностей.
Молодое поколение магического мира тоже дискутировало. В Хогвартсе, новый преподаватель истории магии, член европейского исторического сообщества, прибывший по приглашению профессора МакГонагалл, в ответ на многочисленные вопросы студентов решил посвятить несколько уроков временам активной деятельности Гриндевальда. А поскольку у шестых и седьмых курсов сей предмет отсутствовал, все желающие могли прийти на первую общую пятничную лекцию. В итоге студентов оказалось больше, чем мог вместить в себя класс. Поэтому первые десять минут урока были потрачены на расширение пространства и увеличение посадочных мест. Наконец, когда все расселись, профессор Динглл снял золотое пенсне с тонкого носа, положил его на стол и, удобно расположившись в кресле, обвёл внимательным взглядом притихших учеников.
— Это было время Великой войны и Великих изменений. Не буду вдаваться в подробности Второй мировой войны, если захотите сами прочтёте. Скажу только, что хаосом, царившим вокруг, не воспользовался бы только глупец. Гриндевальд же им не был. И после многолетних попыток донести до общественности свою мысль, ему, пусть и посредством единомышленников, наконец-то выпал шанс это сделать, — профессор потёр переносицу и вздохнул. — Основной его идеей, как вы знаете, было возврат к истокам. Прогресс, это прекрасно. Только он не должен касаться основ мироздания. До Святой Инквизиции в обществе существовала четкая градация. Маги, магические существа и потомки смешанных браков, то есть люди имеющие наследия. Все было понятно. Каждый занимался своим делом. Никто не совался на чужую территорию и не изображал того кем не являлся в действительности. Но постепенно всё начало меняться. К примеру, мелким лавочникам-магам, растившим и продававшим растения захотелось стать аптекарями. И не важно, что от природы они не расположены к тонкой науке производства снадобий. Их магия совсем другая. Это все равно что ржавым ножом нарезать ингредиенты для лечебных зелий. Действовать будут, но вот как, большой вопрос. Ну а когда высшие магические существа «растворились в людской толпе», устав от противостояния с зарвавшимися магами, настало время больших костров. Равновесие было потеряно окончательно. А дальше становилось всё хуже и хуже. От природы люди весьма падки на разного рода слабости, и зависть к чужой силе, породила лжеученых. Стали создаваться разные артефакты, в том числе и усиливающие магическую мощь, ставшие впоследствии для многих семей родовыми, а поскольку создавали их кто попало, гонора много, а глубинных знаний меньше, чем мало, они меняли не только фон, но и магическое ядро. Хорошо это или плохо? Для слабых магов, скажем, пожелавших стать целителями, хорошо, ну а, для тех, кто пользовался их услугами, очень плохо. Ведь созидательная магия не всё равно, что разрушительная. Никто из, так называемых, ответственных лиц: учителей, глав клиник, тех, кто выдавал лицензии, не желал задумываться о том, какое воздействие будут оказывать на больного, например, простейшие диагностирующие чары, накладываемые колдомедиком с подобным амулетом на шее… — профессор Динглл посмотрел в окно и, тяжело вздохнув, продолжил: — От многовекового хаоса с первого взгляда благополучная Европа вот уже без малого полвека пытается прийти в себя, но пройдет ещё столько же, если не больше, пока она окончательно встанет на ноги…
Сидя на предпоследнем ряду рядом с Невиллом, Роном, Инесс и внимательно слушая повествование о далёких временах, Гарри уложил голову на руки. Из слов профессора Динглла следовал забавный вывод: градации магов в прошлом не существовало. Никаких грязнокровок и чистокровных. Сила — вот, что имело значение, а отнюдь не происхождение, и в зависимости от этого и собственной предрасположенности маг занимал принадлежащую ему нишу. Конечно, некоторые разделы магии магглорождённым или полукровкам были недоступны, но именно потому, что банально не хватало сил. Но ведь и чистокровные тоже не редко были слабоваты. Градация возникла значительно позже и сдается ему, придумали её те самые «зарвавшиеся маги». Те, у кого слишком много спеси. К примеру, такие, как Люциус Малфой или тот же Дамблдор. Вот, кстати, вопрос с чего вдруг полукровка стал одним из самых сильных магов столетия? Не иначе старик обвешался с ног до головы амулетами силы…
«И, похоже, не только он», — наблюдая за беспокойным шевелением сокурсников, пришел к выводу Гарри. Даже сидевший рядом Невилл тревожно нахмурился. Правда, непосредственно ему не помешал бы амулет уравновешивающий и скрывающий силу демонёнка, а не наоборот. Конечно, Гарри пока успешно справляется с обязанностью Хранителя, только вот совсем скоро в Хогвартсе он будет появляться набегами…
— А Британию МКМ оставила на потеху двух полукровок и их шавкам, — неожиданно произнесла Парвати, прервав размышления Гарри.
Профессор Динглл склонил голову, словно в знак согласия и снова потёр переносицу.
— Чем руководствовались старейшины, не вмешиваясь во внутренние дела Англии, я не берусь судить. Возможно, считали, что раз никто из представителей старых родов не только не шевелятся, но и всячески поддерживают Реддла, то не их это забота вытаскивать страну из ямы. Возможно, просто присматривались. Может быть, это была своеобразная месть. Ведь именно Визенгамот объявил Гриндевальда вне закона. И именно британский магический суд, дал карт-бланш мистеру Дамблдору и не отследил, должным ли образом свершился судебный поединок. А, возможно, оставили этакий оазис хаоса и с исследовательским интересом наблюдали, долго ли проживёт магия на древних островах. Впрочем, сдается мне, столь близкое приближение к МКМ выходца из гнилого рода тоже «приглядка». Короткий поводок, так сказать…
