— Мне показалось, что это был берег, — Лонгботтом почесал макушку. — Да… точно берег…

«Невилл, ты с Гарри в Хогвартсе? С вами всё в порядке? Немедленно ответьте!» — скороговоркой выдала материализовавшаяся перед ребятами большая жаба — Патронус леди Лонгботтом.

— Э… а что? — растерянно протянул Невилл и посмотрел на Гарри. Тот задумчиво нахмурился, через несколько секунд пожал плечами, призвал своего призрачного защитника и отправил сообщение Августе.

— Ну, мы пойдем, — сообщил Гарри, как только Патронус исчез и споро засобирался.

Внимательно разглядывая Лонгботтома, Поппи в ответ что-то пробурчала и, задаваясь вопросом, почему вдруг совершеннолетний чистокровный, до недавнего времени магически здоровый юноша, вдруг стал ощущаться так странно, направила на него волшебную палочку.

— Не стоит, — быстро сориентировавшись, Гарри закрыл Невилла от комбинированных диагностирующих чар. Он не хотел, чтобы об их семейных проблемах ещё кто-то знал. — Помочь вы всё равно не сможете, а зная вашу настойчивость, совершенно точно будете пытаться это сделать. И зря потеряете время.

— Мистер Поттер! — воскликнула мадам Помфри. Но от дальнейшей, без сомнения возмущенной речи, Гарри спасло появление в лазарете МакГонагалл и Снейпа.

— Поппи, — Минерва стремительно приблизилась к ребятам и Помфри, — чтобы не вызвало твоё негодование, оно может подождать. Мистер Поттер, вы случайно не знаете, зачем Альбус два раза пытался вас похитить?

— Простите? — Гарри недоумённо моргнул, но тут же прищурился. Значит, Дамблдор. Интересно…

— Прошлый раз было письмо-портал. В этот раз Альбус использовал своего близкого друга и…

Если бы Гарри не знал, что МакГонагалл это не свойственно, то мог бы поклясться: она скрипнула зубами. Но это невозможно. Скрипеть зубами прерогатива Снейпа. Гарри бросил взгляд на зельевара. Тот, как обычно был чем-то недоволен.

—… верного соратника, — между тем продолжала Минерва. — Конечно, можно предположить, что таким вот образом Дамблдор хотел встретиться с вами, чтобы вернуть себе ваше расположение… — Гарри громко фыркнул. — Согласна. Способ, что в первом, что во втором случае был выбран не тот. Да и не заслуживает он снисхождения, за всё что натворил, — неожиданно жестко произнесла она и повернулась к хмурому спутнику. — Северус, Альбусу действительно грозит смерть или безумие в наказание за нарушенную им клятву?

Вопрос, адресованный Снейпу, вдруг напомнил Гарри о событиях роковой ночи. Перед мысленным взором, вновь предстали полные ужаса и бешенства голубые глаза. Вспомнил он, и момент, когда непонятные слова сложились в ритуальный речитатив. Гарри злорадно ухмыльнулся. Значит, по чистой случайности разорванная им клятва вон чем грозила Дамблдору. Это не могло не радовать. Но…

— Мистер Поттер?

Гарри перевёл взгляд на МакГонагалл. Помнится, после «милейшей» последней беседы с экс-директором он собирался рассказать о применении к нему непростительного, но так и не сделал этого. Что же сейчас самое время. А ещё, не привлекая внимание к данному вопросу, разузнать, можно ли как-то смягчить наказание за нарушенную клятву. Потому что, по его мнению, смерть или безумие слишком мало для Дамблдора.

***

— Ну, вот видишь, с мальчиками всё в порядке. Так что успокойся, — как только призрачный олень исчез, растворяясь в сумраке мрачной комнаты, Батильда похлопала Августу по руке и повернулась к внучатому племяннику. Признаться, в глубине души она боялась, что столько лет нахождения в полнейшем вакууме скажется на Геллерте не лучшим образом. Но первые же секунды после встречи развеяли опасения. Взгляд голубых глаз был таким же дерзким, а язвительные высказывания, как и много лет назад вызывали желание хорошенько выпороть негодного мальчишку.

Леди Бэгшот тяжело вздохнула. Смерть матери Геллерта стала большой неожиданностью и ударом для всех. Возможно, если бы не это, внука не выгнали бы из Дурмстранга, и он не ввязался в авантюру с поиском Даров смерти, дружбой с Дамблдором; не превратился из харизматичного, сильного лидера в пугало, став отправной точкой в восхождении к власти плебея. Хорошо хоть только в Британии. В магической же Европе Геллерта до сих пор помнили и уважали.

— Если вы закончили весь этот балаган, то давайте перейдем к делу, — слегка хрипловатый голос Гриндевальда отдавал холодом и властностью. Смерив раздраженным взглядом двух дам, восседавших на стульях с высокими спинками, он подбросил дров в камин и посмотрел на герцога Орсини. — Я хотел бы знать вот что. Какого дракла происходит и почему тебе потребовалось столько времени, чтобы нейтрализовать чары?

— Не стремился бы выделиться, у Дамблдора не хватило бы силёнок накрутить тут Мерлин знает что, — недовольно произнёс Алфредо и, устроившись поудобней, начал рассказ.

Шторм, как и ночь уже давно закончился. В маленькие окна-бойницы проникали солнечные лучи, разгоняя полумрак округлой комнаты, где уже несколько часов вели чрезвычайно тяжелый разговор четверо магов. Он сопровождался бурей эмоций, взаимными упрёками и претензиями. Разрядить атмосферу помогла совместная трапеза.

Для парочки эльфов обитавших в Нурменгарде, и до недавнего времени имевших возможность перемещаться только по замку да на пару десятков футов вокруг него, стало настоящим счастьем накормить хозяина и Мерлин великий — его гостей, не морскими дарами, хлебом и вином, а чем-то более существенным. Например, запеченным на вертеле большим жирным окороком. Так что завтрак оказался весьма плотным.

— Бэтти, как ты посмела провести обряд Признание? Чтобы ни одна шавка Дамблдора не могла найти и навредить моим потомкам, я едва в сквиба не превратился, затирая ауры дочерей! — рявкнул Геллерт, когда речь зашла о снятии чар с замка и вызволению его самого из плена.

— Значит, плохо затирал, — промакнув рот салфеткой, невозмутимо парировала Батильда, хотя внутри кипела от злости. Она всё больше и больше склонялась к мысли о хорошей трёпке. — На моём Истинном семейном древе имена твоих детей и внуков проявились. Причем до обряда, — и ядовито добавила: — Ты уверен, что не перепутал ритуалы по изменению памяти и аур? В конце концов, ты никогда не был силён в такого рода магии. А может просто забыл, что полностью спрятать своих отпрысков носитель наследия демона вообще не может? И, кстати, какой ритуал отречения ты использовал?

— Я ничего не забыл и не перепутал! — Гриндевальд одарил бабку тяжелым взглядом. — И это не совсем ритуал отречения. Наследие рода должно было сохраниться в моих потомках. Но видимо время всё же внесло свои коррективы, — едва слышно пробормотал он, невольно задумавшись о том, что мог совершить какую-то грубую ошибку во время ритуала. «Или уже пытаясь выбраться отсюда, — глядя на полыхающий в жерле камина белый огонь, подумал Геллерт и потер кончики пальцев. Их ощутимо покалывало, впрочем, как и всё тело. Чего давненько не было. И это не могло не радовать. Взглянув на Августу, он спросил: — Аурелия умерла? Жаль, — дождавшись кивка, выдохнул Геллерт. — Она была сильной девочкой. Надеюсь, дочь успела выполнить свой долг перед родом и произвела на свет сильного наследника?

— Он погиб вместе с женой, — припечатала Августа и закашлялась, вспомнив о словах Батильды. Мерлин великий, наследие демона!

— Все мы смертны, — равнодушно пожал плечами Гриндевальд, но в глубине его глаз начало разгораться пламя. Старый маг сощурился, взглядом предупреждая открывшую было рот дочь, молчать. Женщины! Сколько же от них шума! Но без них нельзя. Как-никак хранители наследия. Геллерт тяжело вздохнул и потёр живот. Давненько он не ел запеченного мяса… — Питти, принеси мне зелье от желудочных колик. — Через пару секунд опорожнив склянку, он похлопал по лысой макушке домовика, который стоял у его стула с опущенными ушами и посмотрел на Августу. — Рассказывай, что стряслось с твоим сыном? Кто виноват? И что с внуками?

Видимо сказалось обильная и сытная еда, а может и добавленное в вино успокоительное зелье, не зря же эльфы виновато прятали глаза, но в этот раз разговор был хоть и эмоциональным, но вполне конструктивным. Не было криков и взаимных претензий.