— Об этом чуть позже. Идём, познакомлю тебя с предками, там и поговорим. Угу?

Разговор был долгим и не сказать, что лёгким. Гарри пришлось по нескольку раз повторять одно и то же, чтобы у всех сложилась общая картина произошедшего.

— Похоже, Волдеморт рассчитывал создать себе вместилище для собственной души, — нервно расправляя полы туники, выдохнул лорд Гевин и посмотрел на Гарри. — Если мне не изменяет память, именно для этого нужны чары Изъятия души и сети Смерти. Первые — вытягивают, ну, а вторые уничтожают.

— Ну да, ведь своей… хм… внешностью он кого-то одарил. На нежити не иллюзия, это и был Волдеморт, только без важной составляющей — души, — Мариза зябко поёжилась. — Как тебе удалось выпутаться из всего этого?

Гарри потёр виски. Теперь было самое трудное. Рассказ о нападение на Хогсмид плавно перешел к Лерье. И предсказуемо начался бедлам.

— Довольно,— жестко произнёс Гарри, когда понял: предки сами не заткнутся, и медленно поднялся с кресла. Мгновенно наступила оглушающая тишина. До сих пор молчавший Алоиз приоткрыл глаза и, обменявшись взглядом с Маризой, лордом Гевином, Антуаном и Августой, улыбнулся. — Я глава рода, и мне решать, кто достоин нести в себе наследие его основателя, а кто нет, — ледяной взгляд потемневших глаз прошелся по портретам и остановился на герцоге Леруа, проклявшего и изгнавшего свою дочь. Тот сжался и сделал шаг назад. — С вас началось падение нашей семьи. Леди Августа сумела его остановить. Я же стану тем, кто возродит некогда великую династию.

Волна магии прошлась по комнате, придавая простым словам статус клятвы. Гарри глубоко вдохнул, чувствуя приятные покалывания во всем теле, расправил плечи и тряхнул головой. Ему не надо было смотреться в зеркало, чтобы понять: он в своей истиной ипостаси.

— Мерлин! — как-то задушено прошептал Ремус, переводя ошеломлённый взгляд с мальчика на Алоиза.

— Магия никогда не ошибается. Она дарует абсолютную силу только достойным, — основатель рода Леруа плавно поднялся с кресла и склонил голову перед своим потомком. — Круг замкнулся. Все мои знания и мощь нашего рода теперь твои, Гарри.

— Очень хочется спросить: что же это значит? Но, кажется, уже знаю ответ, — пробурчал Гарри, ощупывая свои острые уши. И действительно, сейчас он в полной мере не только понял, но и осознал, а значит, принял то, о чём прочитал в дневниках. — Надеюсь только, что иллюзия не будет сползать с меня постоянно.

— Это не совсем иллюзия… — Мариза задумчиво пошевелила пальцами, — за многие века сосуществования эльфов с людьми это стало своеобразным защитным механизмом. А перестает он действовать, когда эльф или носитель наследия начинает черпать силу из, скажем так, скрытых резервов, или когда чувствует себя в безопасности. Когда абсолютно и всецело доверяет собственному окружению.

Некоторое время разговор тёк в безопасном русле. Пока Ремус рассказывал о ритуале, проведённом в Годриковой лощине, Гарри пошептался с Маризой о предстоящем обряде по избавлению Драко от шрама. Говорили об обстановке в магической Британии, его перспективах на поприще колдомедицины. От возможности скорейшего разговора с Гриндевальдом глаза Антуана Леруа загорелись в предвкушении, правда, при этом он досадливо морщился. После того как предок нехотя поведал о причине столь неприкрытого воодушевления, Гарри покачал головой и улыбнулся: прадед, чья тайная страсть к демонологии так и осталась для всех тайной, сожалел, что при жизни общаясь с Геллером, не знал о его активном наследии.

— Кстати, надо бы подчистить опушку леса, — молчаливо созерцая перекинувшегося в оборотня Ремуса, ни с того ни с сего произнёс Антуан. И тревожно сдвинул брови. — Бьюсь об заклад, что Реддл проводил обряд на месте. Хоть в Британии и в мои-то времена оставалось крайне мало магов, чувствительных к подобным обрядам, рисковать не стоит. Надеюсь, ваши деканы сообразят об этом раньше, чем кому-либо из министерских придёт в голову проверить окрестности Хогвартса на подобного рода магию. Вопросов тогда возникнет масса. А если уж до кавалера ордена Мерлина дойдёт сей занимательный моментик…

Заканчивать Антуан не стал — и так было понятно. Когда от репутации Дамблдора остались одни ошмётки, нельзя было оставлять ему и малейшего шанса на восстановление реноме. Попади старику в руки сведения о проведение ритуала некромантии у границ Хогвартса, он, без сомнения, выжмет из них максимум выгоды.

Покосившись на часы, Гарри мысленно пожелал деканам удачи, нисколько не сомневаясь, что она будет на стороне профессоров. А там, впереди, обещанная Министром эпохальная пресс-конференция и очередная «бомба» в прессе. Уже предчувствуя, в каких выражениях Скитер обласкает Дамблдора на страницах «Ежедневного Пророка», Гарри злорадно ухмыльнулся и задумался. Не лишним было бы еще парочку гвоздиков в крышку гроба экс-директора забить. Это ему напомнило о второй причине посещения родового гнезда.

«Главное — правильно подать имеющиеся у Беллы сведения», — думал Гарри, с нетерпением ожидая, когда домовик приведёт в кабинет Лестрейндж, и прокручивая в голове сказанное Маризой. Судя по словам пробабки, вместе с магией Белла лишилась и «безумия Блэков», а это означало лишь одно: её магическое ядро было сильно искорёжено, раз оно так повлияло на психику. А вот что послужило причиной его изменения, было не понятно. Впрочем, Гарри это не особо волновало.

«Хорошо, что память до кучи не отшибло…» — наблюдая за присевшей в кресло Беллой и видя, что она узнала не только его, но и Люпина, Гарри покачал головой. Он с трудом мог соотнести эту внешне спокойную, аккуратно причесанную женщину в светло-сером платье и ту — яркую, с горевшими безумством глазами Беллатрису Лестрейндж, ярую сторонницу Волдеморта.

Белла сейчас до невозможности напоминала Гарри Нарциссу, что и не удивительно: сестра ведь. И как-то совсем не вовремя пришла мысль, что сквиб — не сквиб, а Лестрейндж всё так же принадлежала магическому миру, и наказание за прошлые «заслуги» никто не отменял. Плюс еще Лонгботтомы. Они до сих пор не знали о Белле. А когда узнают? Гарри тяжело вздохнул, потёр шею и посмотрел на Люпина. Ремус после долгих препирательств был всё же на его стороне. И им двоим придётся ещё пободаться с Амелией и Министерством, чтобы отстоять Белле право на жизнь. На относительно свободную жизнь. А сейчас стоило прояснить ситуацию, чтобы она знала, что, собственно говоря, от неё ждут.

Около часа длилось это «прояснение», и с каждой минутой Гарри удивлялся всё больше и больше. Ну не может, так сильно изменится человек, всего лишь потеряв магию. Где ярость или обреченность? Стоя у окна и слушая спокойный, даже отстранённый рассказ Беллы о рейдах, соратниках, местах сбора, Гарри видел, что она то и дело потирала руку, поглядывала на предплечье, словно сомневаясь, что метки и её хозяина больше нет. Что при этом ощущала сама женщина, было совершенно не понятно. Гарри прищурился и, посмотрев на Маризу, хмыкнул. Определённо, это бабкина заслуга, что перед ними сидит не бешеное нечто или разъярённая тигрица (и не важно, испарилось или нет «безумие Блэков»), а чуть ли не серая мышь.

Обговорив все детали, Гарри с Ремусом и Беллой переместились на Гриммо, 12. Чуть позже туда прибыла вызванная в срочном порядке Амелия Боунс. Снова разговоры и снова разборки. Аппарировал Гарри к Чёрному озеру, когда уже наступили сумерки. Ошалело тряся головой в попытке избавиться от женского ора, всё еще стоявшего в ушах, он мысленно попросил прощение у Ремуса. Гарри даже посочувствовал Люциусу, ибо три взвинченных до предела ведьмы, плюс еще одна, хоть и сквибка, но при этом (как оказалось) не менее опасная, и ко всему прочему портрет Вальпурги Блэк — слишком много для двух мужчин.

— Надеюсь, дом выдержит, — пробурчал Гарри, спешно направляясь к Хогвартсу.

***

— Я не опоздал? — Поттер увидел, как вздрогнул лежавший на кровати Драко. Спина его напряглась, но он не повернулся, всем своим видом демонстрируя недовольство.