— Я понимаю, ты волновался за сына, но проникнуть таким образом в Хогвартс, это весьма неразумно. А если бы тебя кто увидел? Ты сейчас совершенно не готов… а если бы защита школы… — начала Джулиана, но Гарри её перебил и виновато улыбнулся.
— Да уж защита. Профессор МакГонагалл недавно говорила, что скоро на территорию Хогвартса не сможет проникнуть даже чужой домовик, а их магия несколько отличается от нашей. Но что мы видим? — одаривая «Нарциссу» холодным взглядом, Гарри развёл руки в стороны. — Здесь ходят все кому не лень. Хотите отправиться следом за Краучем? Или нет, у Министра же вы на особом счету, — вспомнив разговор с Фаджем, Гарри издевательски поклонился. — Те из слизеринцев, кого насильно вернули в школу, будут счастливы, доставить вас на потеху своему обожаемому лорду.
После этих слов в палате воцарилось форменное безобразие, как выразилась мадам Помфри. Она появилась почти в конце ожесточенных дебатов, в которых, к слову, Гарри не участвовал. Что называется «Мавр сделал своё дело, мавр может уходить». Он заставил присутствующих отбросить излишнюю осторожность и таинственность. И за час до того, как колдомедик прекратила сие безобразие, успел многое узнать.
Например, что Люциус собирался связаться с Фаджем, или что ритуал, проведённый Нарциссой и Джулианой по вызволению главы семейства Малфоев, целиком и полностью «заслуга» Дамблдора. А уж как Снейп позабавил… Гарри даже не ожидал, что профессор может так выражаться. Глядя на покрасневшую от злости «Нарциссу», он задавался вопросом: это временная смена пола так повлияла на Малфоя-старшего, или несдержанным тот был всегда, а неприступный вид являлся лишь иллюзией, которая прямо на глазах колдомедика так не вовремя начала таять.
— Северус! Что. Это. Значит? — после грозного рыка Поппи в палате установилась оглушающая тишина. — Мистер Малфой, какого дементора… — запнувшись и глядя на волшебную палочку, направленную ей в лицо, Помфри прищурилась, — только посмейте, и, клянусь Мерлином, вы пожалеете, что заявились сюда!
— Великолепная иллюзия, молодой человек, — весёлый голос профессора чар разрядил напряженное молчание. — Но здесь не место для выяснения отношений, детям нужен отдых, и к тому же мистер Поттер прав, — Флитвик подмигнул Гарри, — защиту нужно укреплять, дабы избежать проникновения на территорию Хогвартса посторонних. Северус, мы с ребятами и Помоной ждем тебя в башне, не задерживайся, — и, галантно поклонившись леди Забини, быстро скрылся из виду.
— Люциус, пора уходить, пока тебя ещё кто-нибудь не увидел, — несмотря на то, что голос Снейпа звучал устало, яда в нём было предостаточно. В ответ Малфой дернул бровью, сжал плечо Драко, наклонился и что-то ему прошептал. Выпрямившись, Люциус посмотрел на Гарри. — Благодарю, мистер Поттер, за спасение сына и жены. Я ваш должник, — отвесив короткий кивок, он повернулся к Джулиане. — Идем.
— Мне тоже пора, — бросив настороженный взгляд на грозное лицо колдомедика, Ремус поднялся с кровати. — Отдыхай. — Но прежде чем уйти, он склонился к Гарри и выдохнул тому прямо в ухо: — Молодец.
— Так, ну-ка все укладываемся. Я сейчас принесу лекарства и завтрак, — едва четверка магов скрылась из виду, Поппи взмахнула волшебной палочкой, восстанавливая ширмы. Но до того как матерчатая преграда вновь появилась, Гарри уловил на себе две пары внимательных глаз и вздохнул. Он-то удовлетворил любопытство, а вот парочка слизеринцев, похоже, нет.
***
Прошло несколько часов с того момента, как вопреки своему желанию Минерва оказалась в Святого Мунго. С детских лет она не выносила подобные места, но пришлось уступить требованиям Поппи и Флитвика.
— Никогда не думала, что у Филиуса такой отвратительный характер, — проворчала женщина, вспомнив угрозу профессора чар обездвижить и переправить её в таком виде в больницу. Радовало одно: перед тем, как оказаться в ненавистном заведении, ей удалось помочь коллегам, и, объединив усилия со старостами, они доставили в Хогвартс отсутствующих студентов.
— Когда надо, он бывает чрезвычайно настойчив, — раздался голос человека, которого в данный момент меньше всего хотелось слышать. — Утро доброе, Минерва. Как себя чувствуешь?
МакГонагалл вскинула голову и внутренне подобралась. Появление здесь Дамблдора ни к чему хорошему привести не могло, она поняла это сразу, как только встретилась взглядом с холодными, нет, просто ледяными глазами, хотя тон голоса был участливым.
— Бывало и лучше, — Минерва с трудом села, ибо не хотела выглядеть беспомощной перед бывшим учителем.
— Я рад, что ты не слишком пострадала, — Дамблдор опустился на стул, стоявший у тумбочки, и обвел взглядом выставленные в ряд склянки с зельями, — меня весьма огорчило бы, если бы я не рассчитал с силой проклятья, — тихо произнёс он, глядя на МакГонагалл. — Возраст, знаешь ли, уже не тот, иначе как можно было так ошибиться в своём заместителе, правой руке и старом друге?
— Это как я могла ошибиться в тебе, Альбус! — вскинулась Минерва и попыталась выпрямиться, но невидимый груз буквально пригвоздил её к кровати, не давая пошевелиться. — Твои действия переходят все границы дозволенного, — выдохнула она, ругая себя за несдержанность.
— Минерва, Минерва… Прости за наложенные заклятья, но ты не явилась на мой зов, и я был вынужден прибегнуть к крайним мерам, дабы иметь возможность спокойно поговорить, — Дамблдор скорбно покачал головой. — Я не осуждаю тебя за то, что ты поверила мальчику, чьё богатое воображение причудливо переплелось со страхами, превращая фантазию в реальные воспоминания. Гарри мне очень дорог, но я никогда не закрывал глаза на его недостатки и нежелание учиться, — еще один тяжелый вздох и укоризненный взгляд. — Да и недавние события показали, насколько глубоко проник Том в его сознание, а я ведь делал всё, чтобы этого не случилось.
— Ты мог бы прислать сову, а не накладывать на меня проклятье, которое, к слову, на заре введения кардинальных реформ в магической Англии, будучи Верховным чародеем Визенгамота, сам возвёл в ранг запрещенных, — проигнорировав выпад в сторону Поттера, Минерва позволила себе лёгкую улыбку снисходительности в ответ на мелькнувшее удивление в глазах Дамблдора. Что ж, он всегда недооценивал находившихся рядом людей. Впрочем, как и любой другой человек с высоты прожитых лет. — Уж не думал ли ты, что подобное могло пройти мимо моего внимания?
Дамблдор мягко улыбнулся и покачал головой.
— Я всегда ценил твой тонкий ум; твои советы были неоценимы, и, разумеется, я нисколько не сомневался в твоих способностях анализировать ситуацию. Однако сейчас тебя ввели в заблуждение. Гарри себя не контролирует, он уже не тот мальчик, которого мы знали, и это целиком и полностью моя вина. Я упустил момент, когда осколок души Тома завладел им, — пристально глядя на МакГонагалл, тихо произнёс Дамблдор.
После этих слов Минерва едва сдержалась. Было больно раз за разом убеждаться в своих ошибках и противно, словно на неё вылили ушат грязи. А ведь раньше, прежде чем узнала всё… или почти всё, она поверила бы этой исповеди.
— Гарри чистокровный вошедший в наследие волшебник. И ты должен хорошо знать, что это значит, — Минерва не могла не дать последний шанс бывшему учителю прекратить игру. Но следующие слова перечеркнули слабую надежду на благоразумие, как она думала, адекватно мыслящего человека. Дамблдор в своём стремлении во что бы то ни стало добиться желаемого не замечал ничего вокруг.
— Если бы речь шла о ком-нибудь другом, я бы с тобой согласился. Но Том… его сила с каждым днём растёт, и вместо того, чтобы сконцентрироваться на борьбе против него, Министерство идёт на поводу у юнца, — Альбус обреченно покачал головой. Усталый голос совершенно не вязался с полыхающей яростью в голубых глазах.
— Ты сказал, что хочешь поговорить. О чём? — спустя несколько секунд холодно спросила МакГонагалл. Пора было заканчивать ходить вокруг да около.
Дамблдор нахмурился. Зная своего учителя слишком хорошо, Минерва видела: ему явно не понравилось, что продуманную до мелочей речь приходилось менять. Но ей было уже все равно. Пару минут в палате царила тишина, разбавляемая редким шорохом шагов и гулом голосов, доносившихся из коридора. Медленно поглаживая бороду, Дамблдор смотрел в окно, будто чего-то или кого-то ожидая. Наконец, он словно очнулся и повернулся к Минерве.
