Вэй на это ничего не сказал. Думал ли он так же или придерживался другой точки зрения, не ясно. Он просто молчал, находясь рядом, и мне снова начало мерещиться, что я вовсе не здесь, а в каком-то весеннем саду. Я сидела под яблоней и наблюдала, как опадают лепестки. Кто-то находился рядом. Я ощущала его теплое плечо и странную, притягательную силу.

«Красиво, правда? — спросил он уже знакомым голосом. — Эту яблоню посадил еще мой прадед. У её плодов притягательный аромат и сладкий вкус. Ты должна будешь попробовать».

Резко очнулась из-за того, что меня толкнули в плечо.

— Что? — спросила, пока еще не совсем понимая, что происходит.

— Ты снова куда-то в себя ушла, — Вэй стоял на ногах, посматривая с каким-то исследовательским интересом. — Караван, — напомнил он.

Я наклонилась, выглядывая. Настолько сильно погрузилась в свои воспоминания, что совсем об этом забыла. К нам направлялся мужчина, который настороженно поглядывал на Вэя. Ну, посмотрим, что нас ждёт дальше. Надеюсь, всё будет нормально.

Не знаю, те ли это люди, у которых мы увели карту или нет. Ни меня, ни Вэя никто не узнал. Или сделал вид. Я больше молчала и старалась не попадаться на глаза, лишь искоса наблюдая, как Вэй ловко заговаривает зубы.

— Хочешь продолжать путь с ними? — спросил он у меня, когда мы отошли в сторону, давая возможность довольно большому каравану разместиться в тени.

Хочу пояснить, караваны тут состоят не только из людей, но и из животных, на которых перевозят разные грузы. Звери эти почти точь-в-точь напоминают земных верблюдов. Единственное отличие- морда немного другая. Так вот, караван здесь обычно состоит из двух-трех десятков верблюдов — они тут по-другому называются, но так проще — и около пяти десятков людей. Бывают больше, меньше — редко.

— Не особо, — ответила, посматривая на одного сильно загорелого мужчину, который не сводил с нас глаз. — Не нравится мне он. Взгляд нехороший. Пусть идут, а мы выйдем следующей ночью.

— Тоже некоторые товарищи не понравились, — Вэй чуть отодвинул меня в сторону, прикрывая собой. Мимо прошёл один из людей вместе с верблюдом, которого нужно было освободить до ночи от поклажи. — Взгляды нехорошие. Это ты верно подметила.

— Похожи на шакалов, — прошептала. При этом встала на цыпочки, чтобы Вэю лучше слышно было. Он кивнул, отстраняясь. — Пойдём на другую сторону. Не хочу лишний раз мозолить людям глаза.

— Поедим? — спросил Вэй, когда мы ушли к тому месту, где между камней находилась яма для сбора воды.

— Давай пожуем. Спать всё равно не стоит. И ночью придется последить. Они могут сделать вид, что ушли, а потом кто-нибудь вернется и прирежет во сне. В открытую вряд ли нападут, так как никому не хочется просто так умирать, а совсем беспомощные тут растворяются в пустыне до того, как начинают выходить за пределы города.

Я села и распахнула плащ, доставая из сумки просушенное на солнце мясо. Миски вынимать не стала — ни к чему.

— А рабами у вас не приторговывают? — Вэй взял несколько лент и сел рядом, вытаскивая свой меч. — На всякий случай, — пояснил он, заметив мой взгляд.

— Почему же нет? Торгуют. В рабы попадают задолжавшие ростовщикам деньги. Не смог отдать долг? Нет больше ничего, кроме самого себя? Будь добр отработать какое-то время за еду и питье. Чаще всего такие должники остаются у хозяев навсегда. Кто-то привыкает, кто-то по собственной глупости увеличивает долг. Кому-то просто не везет. Симпатичные девушки часто попадают в рабыни. Такие, у которых нет близких, или те, у кого родственники задолжали тем же ростовщикам. Часто таких девчат сбывают богатеям, пока им не надоедает. А когда наскучивают, то их перепродают в бордели. Такое может случиться и с симпатичным молодым мальчиком. Увы, но некоторые хотят чего-нибудь… этакого. Понятное дело, что рабов могут позволить себе только те, кто живёт за внутренней стеной около оазисов. Простой люд таким не заморачивается. Тут себя бы прокормить и выжить, о каком еще рабе может идти речь?

— Ничего нового. Кажется, во всех мирах люди одинаковые. А ты? Ты как избежала такой незавидной судьбы? Симпатичная, родственников у тебя нет, и до сих пор на свободе.

— Очень просто. Нужно постоянно перемещаться. Надолго в городах не задерживаться. Как я и говорила, смотреть по сторонам. При любом намёке на заинтересованность к тебе сразу исчезать. Первым делом, всякий город нужно сначала внимательно изучить, чтобы знать, куда уходить и не попасть в тупик. Работу брать кратковременную. И то только тогда, когда сильно нужны деньги. А так лучше вообще стараться не работать, иначе сам же наниматель тебя и продаст. Подслушивать. Подсматривать. И как можно больше времени проводить в пустыне. Конечно, для обычных людей выполнить всё это сложно, но благодаря особенности моего тела я могу жить в пустыне. Единственная проблема — вода. Но если знать, где её найти, то можно месяцами жить здесь и не волноваться. А еду всегда несложно разыскать. Мало, но реально. Тех же змей полно. Хоть и кажется, что кроме песка ничего больше нет, но такие вот скопления камней, если ты заметил, встречаются довольно часто. Иногда реально натолкнуться на высохшие оазисы, полуразрушенные города. Так что жить можно.

— И не одиноко?

Я протянула Вэю еще полоску мяса, хорошо зная, что мужчинам нужно больше еды. То ли у них обмен веществ быстрее, то ли из-за того, что им это нужно для силы. В общем, не так важно.

— Уж лучше так, чем быть постельной игрушкой какого-нибудь богача, — хмыкнула я, сама впиваясь зубами в твердое мясо.

— Так ведь проще. Нет? Живешь себе, кушаешь, купаешься, пьешь, когда захочешь и что захочешь. Спишь на мягких постелях. Не надо постоянно бояться, что тебя поймают, продадут. Не нужно опасаться за свою жизнь каждую минуту.

Хмыкнула, поворачиваясь лицом к Вэю. Понимаю, для чего он это все говорит. Его провокация кажется немножко смешной. Хотя знаю, что много людей думают именно так, как сейчас описал Лиен Дан.

— Все дело в приоритетах.

— И что тебе важно? — Вэй как-то резко приблизился, и его лицо оказалось буквально в нескольких сантиметрах от моего.

Я даже от неожиданности не успела отшатнуться. Он почти сразу положил ладонь мне на затылок, не давая отстраниться. Его взгляд медленно прошелся по моему лицу, отчего внутри все полыхнуло, словно где-то в груди разорвался небольшой шарик с кипятком.

— Свобода. Хочу выбраться из этой клетки, — сказала, убирая его руку и отстраняясь. Своя странная и неожиданная реакция на действия Вэя привела в растерянность, но я попыталась её не показать. Дашь слабину — сразу съедят.

— А вдруг весь мир именно такой? Почему думаешь, что здесь существует что-то другое? Ты ведь и не видела больше ничего в этой жизни, кроме песка, — Вэй продолжил грызть сушеное мясо так, будто ничего до этого не случилось. — Вдруг это всё твои фантазии?

— Может быть, но мне никто не способен запретить искать.

— И ты не сдашься?

— Кто знает, что произойдёт в будущем. Предпочитаю не говорить о том, о чём не имею никакого понятия.

Я встала, не желая еще сильнее обнажать свою душу. Удивительно, как Вэю удавалось залезть под кожу за такой короткий срок. Почему? Я ведь все эти годы не верила людям особо. Даже сотой части из того, что рассказала ему, никому не говорила. Почему же Вэю так легко удаётся протиснуться ко мне внутрь? Он, будто фокусник, вытаскивает правду. Ощущаю себя тем кроликом, которого за уши вынимают из цилиндра. Это… странное, страшное чувство беззащитности. Кажется, что никто не должен быть так близко, поэтому мне нестерпимо хочется убежать от него, скрыться, спрятаться. Но в то же время — обнажить свою суть еще сильнее, рассказать больше, распахнуть себя. Это страшно, ведь внутри мы очень мягкие и ранимые. Любая царапина, неловко сказанное слово может оставить неизгладимый шрам, который всё равно время от времени будет напоминать о себе рубцом.