— Что ж, прости, я действительно поспешил с выводом, — извинился я перед Рэем, к работе которого не смог не проникнуться уважением. — Это действительно достойное изобретение. Но как, скажи, машина времени может нам помочь в спасении матери? Неужели ты предлагаешь отправиться в прошлое и изменить уже произошедшие события на свой страх и риск?

— Нет, это слишком опасно, — покачал головой Ученый.

— Зато твоя идея — ну просто гарантия безопасности, — хмыкнула Ника, оторвавшись на время от созерцания созвездий, мимо которых мы проплывали.

— Не перебивай меня, — попросил Рэй, слегка нахмурившись. — Сама же хотела, чтобы рассказывал я, вот и не встревай.

Я не смог сдержать улыбки: уж слишком разговор двух бывших лидеров «Черного Квадрата» напоминал шутливую перепалку двух старых приятелей.

— Так вот, моя идея заключается в том, чтобы при помощи нашей новой машины времени переместиться во времена гелеофториев и… попросить их о помощи.

— Во времена гелеофториев? — от такой идеи у меня захватило дыхание. — Но ведь они… они жили очень давно.

— Мы с Никой все просчитали: наша машина способна перенести нас в последние годы жизни этой цивилизации.

— К тому же, мы уже проверяли, — заметила ведьма, вновь решив вставить свои пять копеек.

— А вот об этом говорить было совсем необязательно! — неожиданно заволновался Рэй.

— Да ладно, он же все равно рано или поздно узнает. Неужели ты страшишься гнева Локи? Сам же недавно говорил, что хомячки тебя не пугают.

— Просто если эти разборки начнутся сейчас, на них уйдет уйма времени, и мы вполне можем опоздать.

— Подождите, мы опять не в теме, — остановил я спорящих лидеров.

— И хорошо, что не в теме, — отвел глаза в сторону Рэй.

— Нет, так дело не пойдет. — Я решил, что нужно брать быка за рога и докапываться до истины. — Выкладывай, что ты от меня скрываешь?

— Он скрывает, что мы испытывали работу машины времени на…

— На черепашке! — закончил за Нику Рэй, почему-то упорно не желавший говорить прямо.

— Да, сперва была черепаха, а потом? В самом деле, решите эту вашу идиотскую проблему сейчас, пока время есть и делать всё равно нечего.

— А потом… вот. — Рэй, поняв, видно, что ему не отвертеться, неожиданно извлек из кармана пиджака сложенный вчетверо листок и протянул его мне.

Я с интересом развернул лист, на котором подчеркнуто аккуратным детским подчерком было выведено:

Документ. Я, Ричард Лафейсон, настоящим подтверждаю, что даю свое добровольное согласие на переброску в прошлое (во времена гелеофториев) с целью проведения эксперимента. Подтверждаю, что при заполнении документа я находился в ясном сознании, ко мне не применялось физического и психического насилия, мне не угрожали. Беру на себя ответственность за собственную безопасность во время проведения эксперимента. В случае чего к заказчикам (Нике и Рэю) никаких претензий не имею. Участвую в эксперименте на безвозмездной основе.

Внизу стояли подпись и дата.

— Ты издеваешься что ли? — процедил я, подняв на Рэя глаза, полные отчаянья и злости.

— А что такое? Это настоящий документ, и он имеет юридическую силу, — пожал плечами Ученый.

— Какую, к йотуну, юридическую силу?! — взорвался я, чувствуя, что у меня уже голова кругом идет от всего происходящего. — Ричард — ребенок! И заключать с ним какие бы то ни было сделки запрещено законом!

— Ну так подай на меня жалобу, — посоветовал Рэй, которого мой праведный гнев нисколько не трогал (по крайней мере, создавалась такая видимость). — Ах да, совсем забыл, жаловаться-то тебе и некуда, — Ученый притворно-сочувственно развел руками. — Фригга ведь у нас малость не того.

— Он хотя бы вернулся? — еле сдерживая слезы спросил я, цепляясь за призрачную надежду, что эксперимент завершился благополучно, и Ричард ожидает нас в резиденции Рэя.

— К сожалению, должен тебя огорчить, — вздохнул Ученый.

— Да вы оба просто законченные подонки! — непроизвольно вырвалось у меня. — Совсем меня доконать решили? Мало мне нервотрепки с матерью, теперь еще и с сыном проблемы. Вы не имели права так поступать. Вы поступили бессовестно и… даже слов нет.

— Но Ричард сам согласился. Более того, он рвался туда, — попытался оправдаться Рэй, в глазах которого на какой-то миг даже промелькнуло раскаянье.

— Мало ли, что он согласился! Он ребенок, Рэй, он не понимает еще всей опасности этого эксперимента! А вы двое этим нагло воспользовались. Самим-то поди страшно было нырять в неизвестность? В конце концов, если вы такие трусы, могли бы ко мне за помощью обратиться, а не эксплуатировать несчастного малыша.

— Да ладно, не кипятись. Сейчас нам всяко отправляться в прошлое всем вместе. И я уверен, мы обязательно отыщем Ричарда, — примирительно произнес Рэй.

— Ага. Если он, конечно, еще жив, — отозвался я, зло сверкнув глазами.

— Ну давай, ударь меня по лицу, если тебе от этого станет легче, — разрешил Ученый, подставив под удар начавшую зарастать грубой щетиной щеку.

Соблазн был очень велик, но я заставил себя сдержаться и, гордо отвернувшись, проговорил:

— Руки марать неохота.

Остаток пути прошел в молчании. Мне вообще не хотелось ни с кем разговаривать. Даже ругать Рэя и Нику на чем свет стоит желания не было. Я просто глядел в иллюминатор и из последних сил сдерживал слезы.

И почему, почему мне так катастрофически не везет? Мать во власти темного артефакта, друг героически погиб, сын потерялся в далёком-предалёком прошлом — и это только самые последние мои трагедии. За что мне все это? За что?! В чём я так сильно провинился?

Хотелось упасть на диван и лежать на нем несколько часов, а может и дней, отгородившись от слишком жестокой реальности. Но я знал, что по прибытии в резиденцию не сделаю этого. Ведь кто-то же должен разгребать все эти проблемы. Кто-то должен попытаться спасти маму и отыскать Ричарда. И кто, если не я?

— Да вам просто плевать на моего ребёнка, — произнес я, когда «Экстрим» уже заходил на посадку. — Вам обоим. Насчет тебя, Ника, я нисколько не сомневался, но ты-то, Рэй! Я думал, ты наконец-то изменился ради моей матери.

— Меняться сложно, Локи, — тяжело вздохнув, протянул Ученый. — Сложно и долго. На это уйдет не одно десятилетие. А пока что я такой, какой есть. Но я не желал твоему малышу смерти, поверь. Я думал, он вернется.

— Спасибо, меня это очень утешило, — огрызнулся я, первым покидая корабль.

— Мы обязательно отыщем Ричарда, — наконец осмелился подать голос Тор, выйдя на улицу вслед за мной.

Я ничего не ответил, но выразительно поглядел на брата, пытаясь сказать глазами: «Ну хоть ты не лезь».

Резиденция Рэя поражала свой роскошью, напоминая небольшой, но весьма богатый дворец, однако меня она не прельщала. Казалось, сейчас вообще ничто не сможет сделать меня счастливым. Я был невероятно зол, и мой гнев сдерживался лишь катастрофической усталостью, да и то не в полной мере. И даже предстоящее путешествие к гелеофториям не вызывало в душе ничего, кроме дикого раздражения. Я чувствовал, что эти странные уродцы еще пожалеют о встрече со мной, особенно если выяснится, что они сделали что-то плохое с моим ребёнком, который и так уже слишком много пережил за свою недолгую жизнь.

Ярость вскипала во мне, будто стремясь разорвать изнутри, и все время пыталась найти хоть какой-нибудь выход. Так, например, спешно принимая душ, я не удержался и разбил висевшее прямо передо мной зеркало. Рэй ничуть на меня не обиделся — покупка нового зеркала его не обременит. Но этого было явно мало.

В глубине души мне хотелось взять мощный бластер и пойти с ним по какой-нибудь людной улице, расстреливая прохожих направо и налево. Расстреливая без какого-либо повода, просто потому, что они живут беззаботно и счастливо, а я должен вечно страдать, мучиться и решать проблемы, созданные другими. Теперь злость начавшей падать во Тьму Фригги на людей была мне близка и понятна, как никогда раньше.