— Ты там, главное, держись. — Юноша крепко стиснул моё правое плечо, отчего на душе стало пусть совсем немного, но все же легче.

— Постараюсь. — Я выдавил из себя слабую, болезненную улыбку.

— То, что тебе предстоит сделать… это просто уму непостижимо, — серьезно заметил Элвис, отпустив, наконец, мое плечо. — Я бы на твоем месте не справился. Я слишком безвольный и мягкий для такого. Слишком слабый… А ты всегда был сильным, Локи. Ты выдержишь. Ты сможешь.

— Спасибо тебе за поддержку. — И опять мои глаза защипало от подступающих слез. Позорище… — Ну что, идем?

Мы вышли из комнаты и поспешили к выходу на центральную площадь, где нас ожидала Ника: я видел её красные волосы из окна.

— Ну вот, опять война начинается, — с какой-то сдавленной горечью проговорил Элвис, сурово нахмурившись. — Так странно… Всего несколько лет назад я просто мечтал оказаться на поле брани. Мне казалось, это здорово и интересно. Даже не верится, каким я был идиотом в то время. Война — одна из самых страшных вещей, которые творят люди! И, самое главное, сейчас воевать нам придется, грубо говоря, против своих.

— Ничего, выстоим, — жестко произнес я и вновь попытался улыбнуться — так, как будто битва уже выиграна. — В конце концов, в каких переделках мы только не бывали! И всегда выбирались.

Площадь была странно пустынна: ровно по центру одиноко стояла Ника, и всё. Больше никого не было.

— А тут больше никого и не должно быть, — сообщила нам ведьма, прочитав мои мысли. — Те, кто в авиации, уже сидят по кораблям, а пехотинцы пока еще в бомбоубежищах.

— И всё равно я не думал, что здесь будет так безлюдно, — проговорил я, чувствуя себя каким-то… маленьким и незащищенным посреди этой просторной площади, открытой всем ветрам. — Подготовка к битве представлялась мне совершенно иначе: все с вытаращенными глазами мечутся туда-сюда, не зная, что делать и куда приткнуться.

— А когда шла подготовка к битве, все именно так и было, — согласилась Ника. — Но вы с Элвисом саму подготовку благополучно проспали. Счастливые. А я была в самом центре этой неразберихи и пыталась хоть как-то упорядочить хаотичное движение ополоумевших от страха аборигенов. Спасибо, хоть люди помогали, но и от них было мало проку. Люди тоже боятся надвигающейся войны.

— А, кстати, что делает Рэй? — поинтересовался я, вспомнив, что имя Ученого Ника по громкой связи не называла. — Какая роль отведена ему?

— Рэй должен контролировать всю ситуацию на поле битвы целиком и координировать действие подразделений, включая и наше с вами.

— Мы втроем — подразделение? — от такого громкого заявления я даже присвистнул. — И как же оно, интересно, называется? Аномальные войска? — странное дело, но когда мне больно и страшно, я обычно принимаюсь шутить.

— Мы являемся подразделением особого назначения, — Ника, ясное дело, даже не улыбнулась. — И по идее мы самые сильные здесь. Мы сильнее авиации и уж тем более пехоты. Мы — основная надежда аборигенов, так что постарайтесь выкладываться на полную. Если схалтурите — это будет стоить жизней очень и очень многим.

— А что мы должны будем делать? Я имею в виду сейчас, а не когда уже прилетит Фригга.

— Примерно то же самое, что и наша авиация, возглавляемая твоим недалеким братом, но в несколько раз эффективнее. Мы должны взрывать вражеские корабли при помощи артефактов.

— Хоть бы их со своими не перепутать, — пробормотал Элвис, понуро разглядывая свои ботинки. — А то представляю, какой конфуз получится, если я по ошибке дружеский крейсер взорву.

— Не взорвешь, — успокоила его Ника. — Я это проконтролирую. У нас есть проблемы посерьезнее. Первая — избежать аномального резонанса, и вторая — защититься от выстрелов с воздуха. Бойцы же не будут спокойно терпеть и весь огонь сосредоточат в первую очередь на нас.

— И какой же у нас план? — я и не сомневался, что рассудительная ведьма предусмотрела все это заранее и нашла способ защититься.

— Всё просто. Один из нас взрывает корабль, второй в это время обеспечивает всем троим непробиваемое защитное поле, третий в фазе покоя. Потом меняемся. Тот, кто взрывал, в следующем «ходе» держит защиту, кто держал защиту — отдыхает, кто отдыхал — взрывает корабль. И так по кругу.

— Ясно, — коротко кивнул я. — Не запутаемся.

— Самое главное, держите свои тупые человеческие инстинкты при себе и не давайте им воли, иначе это неминуемо приведет к вашей гибели, — посоветовала нам ведьма.

— Инстинкты? — удивленно переспросил я. — Не совсем понимаю, о чем ты.

— Когда по нам начнут палить, инстинкт самосохранения прикажет вам бежать от выстрелов как можно дальше, но вы должны стоять на месте, зная, что вас защитит магическое поле. Его не видно, но оно есть, и пока вы находитесь в его пределах, вам ничего не грозит. Но стоит вам выбежать за незримую черту, и все, вы прекрасная мишень для противника. Так что стойте на месте, что бы ни случилось — только в этом случае вы выживите.

— Хорошо, — согласился я и спросил. — А что, если кто-то из нас (я говорю не о тебе, а про нас с Элвисом) допустит ошибку, проворонит свою очередь, и мы… на какое-то время останемся без защитного поля?

— Даже обсуждать это не хочу, — резко отозвалась ведьма. — У вас нет права на ошибку, и точка.

Воцарилось молчание. На площади было так тихо, что я отчетливо слышал дыхание Элвиса и свое собственное — Ника, как вы знаете, в кислороде не нуждается. Весь мир будто бы замер, оцепенел в ожидании кровавого побоища. Затишье перед бурей… И только ласковый игривый ветерок взъерошивал волосы на моей голове. Грязные, спутанные, неухоженные. В последние дни я только и делал, что тренировался, и потому совершенно не следил за своей внешностью. Впрочем, Элвис выглядел не лучше моего, и только Ника была, как всегда, безупречна, ведь её совершенное тело вовсе не нуждается в каком бы то ни было уходе.

Я глядел в чистое, как слеза ребенка, небо, вдыхал прохладный утренний воздух и ждал, когда же грянет гром. Мое тело будто парализовало каким-то неведомым заклятием — я не мог заставить себя даже рукой пошевелить. А вот дыхание участилось вместе с биением сердца, яростно гоняющего по организму разгоряченную кровь. Да, несмотря на утреннюю свежесть, мне было до ужаса жарко, и я жалел, что не могу сорвать с себя доспехи.

Я думал о Торе, который сейчас сидит в своем истребителе (я почему-то был твердо уверен, что это «Северная Звезда») совсем один. Интересно, что он сейчас чувствует, о чем думает, на что надеется? Наверное, ему, как и мне, страшно. Он боится так нежданно свалившейся на него командирской ответственности, боится подвести людей, добровольно или принудительно доверивших ему свои жизни, боится допустить ошибку… Как жаль, что нельзя сейчас подойти к нему, посмотреть в его глаза, улыбнуться, сказать: «Брат, я с тобой». И услышать в ответ: «И я с тобой, Локи». Казалось бы, какой пустяк — всего лишь две короткие фразы, но как многое они могли бы изменить в наших душах, подарив уверенность и надежду. Нике, наверное, никогда не понять этой чудесной силы простых, но искренних и чистых фраз.

Я думал о Джареде, который сейчас сидит где-то под землей вместе со своими соотечественниками и ожидает приказа к наступлению. Наверняка он сейчас разговаривает с соседями по бомбоубежищу. И как к нему относятся? Доверяют или же стараются держаться от него в стороне? И что чувствует сам Джаред?

С каждой секундой атмосфера вокруг меня становилась все более и более напряженной. Даже воздух будто бы уплотнялся, хотя это, разумеется, было всего лишь мое субъективное восприятие пространства. Наверное, даже сама битва не так страшна, как её ожидание.

— Ну когда же уже, когда? — одними губами шептал я, пристально глядя в небо, в котором реяли беззаботные птицы. Какое же это, наверное, счастье — просто летать, не зная, что совсем скоро в этих лазурных небесах разразится самая настоящая война… И почему я родился человеком, а не птицей? У людей всегда полно забот и трудностей — они сами создают себе проблемы и сами же от них страдают. И наша раса при всем при этом еще называется разумной… с ума можно сойти.