— Как случилось с моим двойником в параллельном мире?

— Да, очень удачный пример. Твой двойник пытался сотворить добро при помощи темного артефакта, и чем кончилось? Сам скатился во Мрак! Прекрасная иллюстрация к правилу Определенности.

— А светлый артефакт может переделать себе под стать какого-нибудь злодея? Ну, по аналогии, только в обратную сторону?

— Нет, Локи, это невозможно. — Фригга смотрела на меня, как мама смотрит на малыша, когда тот задает очень нелепый с точки зрения взрослых вопрос. — Свет никогда никого не переделывает и не подчиняет. Светлый Артефакт откажется служить недостойному человеку, возможно, даже убьет его, но своей природе не изменит. Итак, подведем итог: Светлые и Темные артефакты объединяются общим названием — определенные. И менять природу «определенных» артефактов мы не можем.

— А нейтральные, стало быть — неопределенные?

— Так и есть. И суть у них прямо противоположная: они словно бы созданы для того, чтобы хозяева изменили их под стать себе, заполнив пустоту собственными качествами. Это очень гибкие и беспринципные артефакты, полностью зависящие от своего хозяина. Нейтральный артефакт может стать Светлым, попав в руки доброго человека, а потом, сменив хозяина, преобразоваться в Темный.

— И я склонил свой нейтральный артефакт к Свету?

— Тем самым окончательно нарушив и без того хрупкое равновесие. Так что мы на сегодняшний день, по факту, имеем? Два светлых артефакта и не пойми что, больше смахивающее на нейтралку. А где, собственно, Тьма? Настоящая, древняя Тьма?

— Нету.

— Будет. — Наш разговор чем-то напоминал мне комедию, но очень мрачную, пронизанную горечью и болью. — Камень Тьмы возродится, и равновесие будет восстановлено. И мы никак не сможем предотвратить Возрождение. Оно неминуемо. Неизбежно.

— А может, я возьму Пересмешник и начну делать всякие гадости? — рассмеявшись, предложил я. — Пространство тогда подумает: «зла и так хватает» и отменит Возрождение. Все вздохнут спокойно, а мне за злодейства еще и памятник поставят — потому что из двух зол нужно выбирать меньшее.

— Тебе бы все шутки шутить, — мама сокрушенно покачала головой. — А ситуация у нас между тем совсем не шуточная. Хотя, «всякие гадости» выходят у тебя на «ура». Но не поможет. Наоборот, только хуже будет. Возрождение уже ничто не остановит, а если еще и от нас Тьма пойдет, чаша весов качнется уже в сторону Мрака…

— …И пространство создаст нам в помощь светлый артефакт!

— Мы не можем этого знать, — строго возразила Фригга. — Поэтому должны действовать адекватно, безо всяких рискованных экспериментов. Хотя, идея вынудить пространство на такой ход не лишена здравого смысла, но… слишком уж ненадежна. Ведь мы до сих пор не понимаем сути тех механизмов, что приводят к созданию артефактов, и то, что я тебе рассказала — всего лишь наши предположения. А что, если окажется, что мы с Никой ошиблись? Как тогда мы поступим?

— Да знаю я, что нельзя так. Я просто шутил. А что же в самом деле делать?

— Как бы ни прискорбно это звучало, но… ждать. И бездействовать. На данный момент бездействие — это самое безопасное из того, что мы можем делать. Вот только подданные этого не понимают и бросаются на меня за то, что я не могу защитить их от негативных волн. Я пытаюсь донести до них, что я не всесильна, а в ответ вижу… только агрессию. Я уверена, сказывается и действие негативной аномалии, которая расползается повсюду неровными пятнами. Скоро всю галактику накроет. А я никак не могу этому противостоять, и мне очень стыдно за это. К тому же, и меня ведь цепляет, я уже говорила.

— А ведь меня тоже! У меня магия исчезла, это тоже из-за аномалии?

— Вероятнее всего. Но ты, скажу тебе, еще очень легко отделался по сравнению с другими.

— Ну, это смотря с какой стороны посмотреть, — покачал головой я. — Внезапное исчезновение магии стоило бы мне жизни, если бы ты не пришла на помощь.

— Жизни тебе стоило бы не внезапное исчезновение магии, а твоя собственная глупость. Вот объясни мне, зачем вам с Элвисом понадобилось драться? Вы ведь уже взрослые люди, а не задиристые мальчишки! У вас серьезная работа, серьезное будущее, а вы вдруг ни с того ни с сего устраиваете потасовку на дворцовой крыше.

— Просто Элвис заявил, что когда он станет полноправным владельцем Осколка Радуги, я буду вынужден преклонить перед ним колено. Сказал, что он полностью займет твое место, а я буду вечно на вторых ролях, вот я и не сдержался.

— Глупость какая. И чем же он это мотивировал? Почему поставил себя выше тебя?

— Тем, что у него будет Осколок Радуги, а этот артефакт намного сильнее Пересмешника. — На самом деле этот аргумент не казался мне такой уж глупостью и всерьез меня тревожил.

— Но ведь это совсем не так, — мама невесело рассмеялась. — Да, ходит такая легенда, но это чистый вымысел. В действительности сила этих двух артефактов практически равна.

— То есть я и с Пересмешником могу дотянуться до твоего уровня?

— Ну разумеется. Ведь артефакт — это далеко не все, что нужно для того, чтобы стать настоящим галактическим лидером. У вас с Элвисом абсолютно равные шансы, и чего вы добьетесь — зависит только от вас самих.

— То есть это не правда, что Элвис станет правителем галактики после тебя? — уточнил я, испытав некоторое облегчение.

— Конечно же, нет. Никто не знает, что будет потом. Но я хочу одного: чтобы вы с Элвисом мирно сосуществовали друг с другом. Поверьте, вам нечего делить. Серьезной работы хватит на всех. Я уверена, когда вы станете мудрее и опытнее, вы сможете самостоятельно распределить обязанности между собой таким образом, чтобы никто не остался, как ты выразился, «на вторых ролях».

— И все равно я стану сильнее Элвиса! Буду усерднее над собой работать, ставить цели и добиваться их. А Элвис… да что он может? Он же разгильдяй.

— Согласна, работать с ним иногда бывает труднее, чем с тобой, но у Элвиса есть и масса положительных качеств.

— Даже не хочу слышать, каких. — Я гордо отвернулся к окну: все-таки обида на Элвиса за то, что он не помог мне на крыше, а также за его дерзкие и наглые слова была слишком сильна, и я чувствовал в нем если не противника, то конкурента уж точно. И неважно, что там говорит Фригга.

— Ладно, успокойся. Я уверена, со временем все это сгладится. Не забывай, на нас еще и негативные волны влияют. Быть может, аномалия в какой-то степени распаляет вас, подогревая вашу взаимную неприязнь. Ведь до недавнего времени вы отлично друг с другом ладили.

— Да, пока он не начал корчить из себя нового повелителя мира, — проворчал я и внезапно понял, что, если отбросить гордыню и прислушаться к сердцу, то я очень скучаю по нашей былой дружбе.

— Он делает это, потому что не знает, как именно нужно себя позиционировать, делает из-за страха и отчаянья. Элвис потерял все, а тут еще и негативная энергия накладывается. Его раздирают страшные противоречия и сомнения. Ему трудно, и это его позерство — всего лишь защитная реакция. Он тоже, как и ты, боится вашей глупой и совершенно не нужной конкуренции, вот и начинает задираться, чтобы получить хоть какую-то уверенность. И, самое главное, он уже понял, что вел себя неправильно, ему стыдно, и он хотел бы возобновить дружбу.

— Если бы он хотел, то протянул бы мне руку, когда я в этом нуждался.

— Да, он совершил ошибку, но… кто из нас их не делает? Вспомни хотя бы, сколько аборигенов погибло по твоему собственному недосмотру. И что же теперь?

— Ты говоришь о другом. Я не мог ничего сделать, а Элвис мог, но не захотел.

— Это было недоразумение.

— Из-за которого я чуть не погиб.

— Ладно. Думаю, со временем ты найдешь в себе силы и простишь его. — Сказав это, мама достала из своей сумки какую-то очень старую, ветхую книгу и открыла её где-то в середине — там лежала закладка.

— Что там такое? — я встал со своего места, подошел к Фригге и заглянул ей через плечо.

— Одно заклинание. Я уже несколько дней думаю, стоит ли обучать ему Элвиса.