На самом деле, в этой шутке скрыта немалая доля истины — мы куда больше других людей нервничаем и переживаем, как раз потому, что нам открыто то, что другим неведомо.
Чтобы спокойно воспринимать всю правду об окружающем нас мире, нужны стальные нервы и железная выдержка. Все это вырабатывается столетиями, и нам, новичкам, поначалу приходится очень тяжело. Многие не выдерживают этого давления и уходят, возвращаясь в сладостное и безмятежное неведение. Кто-то находит в себе силы остаться и продолжить отчаянную борьбу, как с внешними неурядицами, так и со своими тревогами и страхами. У кого-то вообще нет выбора, как, например, у меня…
«А если бы ты мог выбирать, остался бы владельцем Пересмешника?» — спросил дотошный внутренний голос.
Я не знал, как ответить на этот вопрос, и в глубине души, признаться, опасался, что в один прекрасный день он прозвучит из уст какого-нибудь человека, и мне волей-неволей придется что-то говорить. Конечно, можно будет соврать, но неприятный осадок останется все равно…
«Наверное, остался бы», — подумал я, когда уже взбегал по ступенькам крыльца, ведущего к главному входу во дворец. — «Потому что отступать — прерогатива слабых людей, а я себя к таковым не отношу. Так что я в любом случае остался бы мучиться».
В эту ночь я долго не мог заснуть. Пару раз я даже вставал и ходил по комнате, то и дело подходя к чуть приоткрытому окну и выглядывая на улицу. Тревога никак не желала меня покидать. Моя возвышенная речь — не более чем ораторский прием, который никак не отражал сути моего истинного состояния.
На самом деле я очень переживал за то, что должно случиться с галактикой в ближайшем будущем. Если бы я знал, о чем молчат Фригга и Ника, возможно, мне было бы легче… А возможно, и еще труднее. Недаром ведь говорят: «меньше знаешь — крепче спишь». Но ведь и неизвестность всегда пугает — это тоже общепризнанный факт.
Зато это, наверное, был первый день, когда я радовался тому, что у меня временно забрали артефакт. Ощущая тревогу Пересмешника, я бы сошел с ума — мне и своей собственной хватало. Может, за четыре года всё уляжется, и когда мне разрешат покинуть Зару, все уже будет спокойно и мирно?
Мысль о том, что, возможно, грядущая катастрофа пройдет мимо меня стороной, и мне не придется принимать непосредственного участия в её устранении, вызывала во мне крайне противоречивые чувства. С одной стороны, это не могло не радовать — кому не хочется почувствовать себя в относительной безопасности? Но с другой — очень не хотелось бы, чтобы Элвис стал новым героем, спасшим галактику ото Зла. Да и за друзей я, по правде говоря, тревожился. За Ричарда, Сьюзен, Джареда, Тора, Фриггу, Лаувею, Сиф и даже за Рэя в какой-то степени. Если кто-то из них погибнет, я всю жизнь буду мучиться угрызениями совести и думать: «А вот если бы я в тот момент был рядом…».
Время шло, и мои мысли постепенно начали терять очертания и стройность, становясь все более размытыми и бесформенными, сливаясь во что-то совсем уже непонятное и абстрактное, в народе называемое сновидением…
========== Происшествие на крыше ==========
Проснулся я на удивление рано: когда я поднялся с постели, будильник показывал без пяти шесть. Сна не было ни в одном глазу, несмотря на то, что заснул я куда позже обычного. Произведя элементарные расчеты, я пришел к выводу, что спал сегодня не более пяти часов. Наверное, вчерашнее нервное перенапряжение сказалось.
«Теперь главное не заснуть ближе к обеду, сидя на камерах», — с легким беспокойством думал я, неторопливо одеваясь.
Видеонаблюдение в ГалаБезе — это святое. За особо опасными (с точки зрения аномальных всплесков) территориями круглосуточно наблюдают сотрудники. Некоторым даже приходится улетать на дальние планеты и месяцами жить в аномальной зоне, чтобы в случае необходимости принять меры по защите населения. Чак мне как-то рассказывал, что около года провел на какой-то ледяной планете, оберегая малочисленный и самобытный народец.
«Странные они люди, конечно», — говорил оперативник, выдыхая аккуратные колечки сиреневого дыма: он курил какой-то очень редкий сорт табака, который, если верить его рассказу, он совершенно случайно обнаружил в одной из своих бесконечных командировок. — «Могли бы улететь в центральную галактику и поселиться на планетах с нормальным климатом и всеми благами цивилизации, так нет же, не хотят! Уперлись рогом, и все тут. „Это наш дом, здесь наши предки жили, мы живем, и внуки наши жить будут“. Я их сначала не понимал, даже смеялся над ними — мол, сами себе жизнь усложняете, а потом пожил с ними и… начал понемногу осознавать, что ими движет. Этот мир вечных льдов, бескрайних сугробов, яркого солнца и северного сияния просто невозможно не полюбить. Поначалу, ясное дело, трудно привыкнуть: мороз под сорок, пальцы замерзают даже в двух перчатках, кожу лица щиплет, и в голове только одна мысль — поскорее добраться до корабля, включить обогреватель, завернуться в плед и заварить чашку горячего чая. Но через некоторое время проходит акклиматизация, и ты понемногу привыкаешь. Через месяц мороз уже воспринимается как привычное явление и почти не доставляет дискомфорта. И вот тогда, когда ты немного освоился, тебе открывается все великолепие ледяной пустыни. Этот мир завораживает, цепляет душу и не желает её отпускать. Там ведь все другое! Другое солнце, другое небо, и даже воздух, воздух другой! Ты, наверное, никогда таким не дышал. Словно бы в сказке оказываешься, или даже во сне… И никакие трехмерные фотографии не в состоянии передать этой уникальной атмосферы. Чтобы окунуться в неё, прочувствовать до конца, нужно там побывать. Нужно стерпеть сорокаградусный мороз и почти полное отсутствие цивилизации, нужно пройти десятки километров по сугробам и льдам, чтобы эта планета начала раскрывать тебе свои тайны. Но это того стоит, можешь мне верить! Я, например, какой-то частичкой своего сердца еще до сих пор там. Об этой командировке можно рассказывать вечно. Не только природа поразила меня до глубины души… Еще и сами люди. Да, люди там совсем не такие, как здесь, в уютном и комфортном галактическом центре. Когда поживешь на той планете, начинаешь понимать, что все блага современного мира в какой-то степени портят нас, делая ленивыми, эгоистичными и изнеженными. Мы ссоримся и страдаем из-за каких-то пустяков, забывая о настоящих ценностях… Иногда мне даже кажется, что мы…перестаем быть людьми, утрачивая свои самые лучшие качества и увязая в мире современных гаджетов и сетей, как в поганом болоте! А там… там живут настоящие люди, и это ощущается сразу. Трудности жизни закаляют их волю и заставляют ценить жизнь, семью, весь свой народ. Ведь они в отличие от нас знают, что в один прекрасный день могут всего этого лишиться. Находясь среди них, ты ощущаешь себя частью единого целого, и чувствуешь, что в трудной ситуации к тебе непременно придут на помощь. Эти люди никогда не бросят в беде, никогда не предадут… Мне очень понравилось находиться в их коллективе, хотя иногда понять их было довольно сложно, но это только подогревало мой интерес. А какая у них культура, традиции!.. Песни — заслушаться можно. Помню, ночью мы сидели вокруг большого костра, и они пели… Их голоса будто бы сливались воедино со льдами и северным сиянием. И все это завораживает, уносит сознание куда-то далеко-далеко. Да что я тебе рассказываю — эти ощущения не передать никакими словами. И аудиозаписи тут не помогут. Чтобы понять — нужно там быть».
Вообще Чак очень любил рассказывать о своих командировках — было заметно, что он по-настоящему предан своему делу и ни за что не променяет свою работу на какую-то другую. И всякий раз во время его рассказов в моей душе пробуждалась зависть. Ведь я тоже был не чужд путешествиям по уникальным планетам, удаленным от Центра. Хотя, наверное, я видел все-таки куда меньше Чака, вся работа которого является сплошными скитаниями с редкими визитами к нам.
Но, с другой стороны, несмотря на свой опыт, оперативник в параллельном мире не бывал, а вот мне по чистой случайности довелось. И все-таки очень хотелось поменяться с ним судьбами и летать по галактике, вместо того, чтобы круглыми сутками просиживать штаны в душном офисе. Совсем недавно у меня еще была такая возможность, а сейчас — будто бы и взаправду в тюрьму посадили. И так еще целых четыре года…
