— Да, Локи? — голос матери почему-то звучал очень устало и почти безжизненно: совсем как в те дни, когда она только-только пришла в себя после издевательств Компьютера. Интересно, с чего бы это? Неужели опять какие-то неприятности?

— Мы выполнили твоё указание насчет сбора статистики по образовательным учреждениям.

— И как? Заметили что-нибудь необычное?

— Да, несколько весьма странных тенденций, которые заставляют насторожиться. Ведь все выявленные нами тенденции носят резко негативный характер. Если все обобщить, то можно сказать так: люди, ранее достигавшие в чем-либо невообразимых высот, теперь становятся заурядными, ни к чему не способными личностями. И это происходит повсеместно. Можно подумать, что кто-то высасывает у лучших людей галактики энергию, стремление к победе, любовь к окружающему миру… Одним словом, жизнь.

— Да, Локи, ты совершенно прав: высасывает. А взамен выбрасывает зло, негатив, агрессию…

— И вследствие этого возрастает число преступлений!

— Ты совершенно прав.

— И безвременно постаревшие люди тоже из-за этого? И необъяснимые смерти?

— Да, корень у всех бед один и тот же. И скоро, как мне кажется, мы выясним, где он.

— Но что вообще происходит в галактике? Почему все хорошее исчезает, а плохое разрастается?

— У меня пока есть только неподтвержденная гипотеза. И она, по правде говоря, ужасно меня пугает, ведь, скорее всего, она недалека от истины. Ника солидарна со мной в моих догадках, и ей тоже не нравится происходящее.

— Так что же вы думаете по этому поводу? — взволновано спросил я.

— Гипотеза пока засекречена, Локи, прости.

— Класс. А Элвис знает?

— Нет, Элвис не знает. Он вообще не в курсе происходящего: ему надо концентрироваться на учебе. И ему это, как ни странно, удается, несмотря на то, что общая успеваемость по галактике сейчас стремительно падает, как ты сам заметил.

— Ну, это не удивительно. Ведь успеваемость падает у выдающихся и талантливых, а Элвис — заурядный разгильдяй. Я же смотрел — у троечников, например, ничего не изменилось: как были тройки, так и остались. Это только бывших отличников из школ и вузов выгоняют. А у «серых мышек», видимо, иммунитет на все это.

— Просто из них невыгодно высасывать энергию — много не наскребешь. И ты прав, Элвис держится как раз из-за того, что прежде никогда не хватал звезд с неба. Наверно, он был выбран светлым артефактом не случайно.

— В общем, как всегда — дуракам везет. — Я презрительно фыркнул. — Ничего нового.

— Локи… — Голос матери прозвучал почти жалобно, и меня вдруг посетила ужасная мысль:

— Постой, а ведь получается, эта неведомая гадость действует и на тебя?

— Действует, — не стала отрицать мама. — И, надо признать, очень сильно. Я держусь из последних сил. И весь ужас текущего положения вещей состоит в том, что я не в силах защититься от этих негативных волн и уж тем более не могу защитить от них свой народ. Мы стали свидетелями явления, на которое не можем никак повлиять. Никто в галактике не способен спасти людей. Из нас будут выкачивать силы, добро и свет, и нам придется все это отдавать. Люди будут гибнуть массово, а я… должна буду сидеть сложа руки и спокойно смотреть на это. — В голосе матери зазвучали слезы, и у меня по коже прошел холодок: если уж Фригга плачет, значит, на нас надвигается что-то действительно ужасное. — Потому что не смогу ничего сделать. Не смогу помочь. Остается только терпеть. Держаться. Верить, что это не навсегда. Но, должна предупредить — все только начинается, и дальше будет хуже.

— Насколько? — я напряженно закусил губу. Сотрудники, внимательно слушавшие наш разговор, совсем притихли и замерли, как изваяния.

— Я не знаю. За всю свою жизнь я ни разу не сталкивалась ни с чем подобным. Даже Криста не сталкивалась. Не знаю, происходило ли это вообще во время расцвета нашей цивилизации. Так что я даже примерно не могу сказать, что ожидает нашу галактику в ближайшем будущем. Но готовьтесь к самому худшему. Это — только прелюдия. Удачи вам, и до связи.

Прибор смолк, и в помещении воцарилась леденящая душу тишина. Всех нас будто бы сковал немыслимый ужас, запретив нам даже дышать. Все понимали, что назревает нечто воистину ужасное. Такое, чего мы еще никогда не видели. Такое, к чему мы совсем не готовы.

— А я так и не понял, что стряслось-то? — раздался в этой непроницаемой тишине дрожащий голос одного из сотрудников.

— Никто не понял, так что расслабься, — посоветовал я, сделав глубокий вдох — первый после того, как закончился сеанс связи. — Только Фригга с Никой строят какие-то предположения, но пока о них не распространяются. Но если им верить (а я склонен это делать), настали по-настоящему трудные времена. И для нас, как для Совета Галактической Безопасности, в первую очередь; равно как и для Агентов Света. Наши организации призваны обеспечивать безопасность населению — это наш долг, наша прямая обязанность, наша ответственность перед людьми. Решать эту задачу всегда было нелегко, но в сложившихся условиях наша работа, наверное, покажется нам настоящим адом, если уж само пространство ополчилось против нас. Но мы выстоим, я в этом уверен. Жизнь подготовила нам немало испытаний, мы многое прошли и из любых ситуаций всегда выходили достойно. Мы одержали победу над «Черным Квадратом», не допустили конфликта между людьми и демонами, одолели Единый Галактический Компьютер, и это далеко не весь перечень наших общих побед. Так что и с грядущей катастрофой мы должны справиться, ведь у нас есть непоколебимая опора, твердый стержень, который не сокрушить никаким силам — наша нравственность, наше единство, наша вера в светлое будущее.

— Сказал преступник, который по-хорошему должен сидеть в тюрьме, — нарушил торжественность оперативник Чак.

— А что, я просто решил попрактиковаться в ораторском мастерстве. Вдруг когда-нибудь еще придется выступать перед народом?

— Здорово получилось! — вынес вердикт кто-то из сотрудников. — Эту речь бы на главной площади Зары…

— Нельзя это на главной площади Зары, — покачал головой я. — Простой народ должен до поры до времени оставаться в неведенье, пока не поступит официальный приказ на разглашение. Да и что мы им скажем? «На нас движется какая-то неведомая жуть, будьте готовы»? Они же завалят нас вопросами, а ответов у нас нет.

— Ну ладно, подождем, что дальше будет, — задумчиво протянул Ронан.

В этот вечер мы сидели куда дольше обычного. Рабочий день давным-давно подошел к концу, но никто и не думал расходиться: в воздухе витала странная напряженность, и сотрудникам было страшно поодиночке выходить из офиса. Наверное, всем казалось, что стоит очутиться одному, и на тебя сразу обрушится… неизвестно что.

Так что все старались держаться как можно ближе друг к другу, даже стулья сдвинули. Сидели молча. В этом безмолвии отчетливо слышалось тиканье часов, и даже оно казалось нам каким-то зловещим. Изредка кто-то чуть подрагивающей рукой брал со стола свою чашку и делал аккуратный глоток.

Наверное, со стороны все это смотрелось крайне комично. «Ревизор», немая сцена, как сказали бы в Мидгарде. А вот нам, участникам этой сцены, было совсем не весело.

Когда за окном совсем стемнело, я, наконец, отважился открыть рот:

— Ну что, расходимся? Не ночевать же здесь.

— Да, пора, наверное, — поддержал меня Ронан. — Что мы, в самом деле, как дети малые? Узнали плохие новости, и все — шевельнуться уже боимся. Идемте на улицу, не съедят нас там.

Сотрудники один за другим повставали со своих мест и беспорядочной толпой поплелись к выходу. Даже очутившись под открытым небом, мы старались как можно дольше не расходиться и хотя бы часть пути преодолеть вместе.

Странно, а ведь большинство людей и знать не знают о надвигающейся беде, живут себе преспокойно и, может быть, даже счастливо. А мы — люди, стоящие на страже покоя мирного населения, — дрожим, как осиновые листья на ветру.

Вспомнился анекдот, который одно время был очень популярен в галактической сети: «Вопрос: чем сотрудники ГалаБеза отличаются от простых людей? Ответ: в критической ситуации сотрудники ГалаБеза начинают паниковать самыми первыми».