— Здравствуй, Локи, — увидев меня, Фригга приветливо махнула рукой и улыбнулась слабой, я бы даже сказал болезненной полуулыбкой. Улыбнулась через силу — я видел это.

— А я уже что, человек-невидимка? — попытался пошутить Рэй. Но шутка явно была неуместной.

— Рэй, спасибо, что выполнил мою просьбу, — сказала мама тоном человека, который стремится как можно быстрее отделаться от собеседника. — А теперь уйди, очень тебя прошу.

— И что, даже поцелуем не наградишь? — я поражался, как у Рэя хватает смелости так дурачиться: мама сейчас была не в том настроении, чтобы воспринимать какой бы то ни было юмор.

— Ладно, ухожу-ухожу, — пару секунд спустя Ученый уже сдал позиции, поймав красноречивый взгляд королевы. «Ну хоть ты не начинай», — говорили её глаза.

Рэй ушел, забыв попрощаться, а мама, подавив глубокий вздох, позвала меня к себе в кабинет.

— Как ты узнала, что я в беде? — спросил я, прикрывая за нами дверь. За всю дорогу до кабинета никто из нас не обронил ни слова. — Насколько я понял, тамошнее руководство сделало все возможное и невозможное, чтобы скрыть от тебя произошедшее.

— Верно. Но это нельзя было держать в тайне вечно. Они действительно пытались умолчать об этом инциденте, но мне удалось вывести их на чистую воду.

— Но как ты вообще догадалась, что там происходит что-то неладное?

— Я не могла выйти с тобой на связь и начала беспокоиться, — после этих слов по моим венам заструилось тепло, зарождаясь где-то в области сердца: так значит, мама мне все-таки звонила. — Вызвала Центр, спросила, что с моим ребенком. Мне ответили, что все хорошо, а средство связи ты просто потерял во время экспедиции. Тогда я попросила позвать тебя в связной узел, и им ничего не оставалось, как рассказать, что ты сидишь в тюрьме за то, что невольно развязал конфликт между нами и жителями другой галактики.

— Спасибо, что вытащила оттуда. Депортация — это все же лучше, чем заточение в темнице.

Мама вновь печально вздохнула и поглядела на меня с состраданием.

— Мне очень неприятно говорить об этом, Локи, но… мне придется подвергнуть тебя наказанию.

— Что? — от такого заявления я даже опешил.

— Поверь, я прекрасно понимаю, что ты не желал никому зла и совершил ошибки чисто из-за неопытности, но… люди погибли, и мы не можем закрыть на это глаза. Это межгалактическая политика, ты должен понимать.

— Да причем здесь межгалактическая политика?!

— Как это причем? Ты понимаешь, что прославился на всю ту галактику и далеко не в самом лучшем смысле этого слова? Эта история о гибели двадцати пяти человек всколыхнула все население, которое еще социально не доросло до того, чтобы отреагировать адекватно. Мы это видим, как несчастный случай, связанный с неопытностью и недостаточной подготовкой одного из работников — неприятно, конечно, но что делать, переживем. А с их точки зрения, произошедшее — явная агрессия с нашей стороны, которой нужно немедленно противодействовать. Очень сложная ситуация, Локи. Министр межгалактических отношений подпишется под каждым моим словом. Он сейчас пытается как-то урегулировать конфликт и донести до аборигенов, что это была ошибка, которая впредь не повторится. Я очень ему сочувствую — вот уж действительно сложная задача. Правда, он меня теперь терпеть не может…

— Это еще почему? — удивился я.

— Из-за тебя. Я ему, считай, усложнила работу. Аборигены из их органов самоуправления были готовы отказаться от выдвинутых ранее претензий с одним условием: если мы выдадим им человека, по вине которого погибли их граждане. Министр был на седьмом небе от счастья. Он думал, отдаст тебя им на растерзание, и конфликт урегулируется сам собой. Но я ему не позволила. Велела ни в коем случае не соглашаться на это требование и продолжать вести переговоры. Ты бы видел, как он злился. И его можно понять. Я предвидела, что он не захочет так легко отказываться от простого пути и, презрев мой наказ, отдаст тебя аборигенам, и потому поняла, что тебя нужно срочно депортировать на родину. Министр был против. Он как мог оттягивал день твоей отправки в нашу галактику. Директор Центра Реабилитации — его ставленник, и потому предан ему всем сердцем. Кому захочется потерять должность?

— Именно поэтому Рэю не удалось уговорить его отдать меня по-хорошему?

— А ему не удалось? — вот тут уже удивилась мама. — Как же он тогда тебя вызволил? Надеюсь, без кровопролития?

— Да нет, все мирно прошло, — поспешно успокоил я Фриггу. — Даже забавно. Он хитроумно использовал один из особенных цветочных ароматов, которые оказывают кратковременное воздействие на психику. Никто не пострадал.

— И все равно нехорошо получилось. Рэй должен был уговорить их тебя выпустить, а он, считай, похитил тебя, применив пусть и не смертельное, но все же химическое оружие. Вот и доверяй ему ответственные поручения после этого! Видимо, в скором времени нас ожидают новые неприятности. Рэй ведь действовал от моего имени. Но ничего, справимся. Самое главное, что свою задачу Ученый все же выполнил, и с тобой ничего не случилось. Если бы тебя отдали аборигенам… страшно даже подумать, что они могли с тобой сотворить. Они же пока еще дикие, социально неразвитые существа, так что от них всего можно ждать.

— А чего можно ждать от тебя? — вопросительно приподнял бровь я, поглядев на маму, как на совершенно чужого мне человека. — Ты говорила что-то о наказании, верно?

— Да, я как раз хотела объяснить, почему вынуждена так с тобой поступить. На заседании, которое прошло только что, удаленно выступил министр межгалактических отношений и сообщил самые свежие новости. Нам удалось добиться разумного компромисса в конфликте с жителями другой галактики. Они согласились на то, чтобы ты отбыл наказание у себя на родине под надзором нашего руководства. О сроках заключения они до сих пор спорят, но наш министр делает все возможное, чтобы их сократить.

— Заключения? — осведомился я подчеркнуто равнодушным голосом. — Буду сидеть в темнице?

— Формально, да. А фактически… зачем нам это? Аборигены же не смогут проверить, если соблюдать определенные ограничения.

— Какие?

— Во-первых, тебе ни под каким видом нельзя будет покидать границы этого города. Это единственное место, куда мы не пускаем представителей другой галактики. Здесь же дворец и другие стратегически важные объекты. И если ты будешь находиться в черте города, они не смогут узнать, что ты на свободе.

— И это ты называешь свободой? — недовольно фыркнул я, вскочив со своего места от возмущения. — Не иметь возможности покинуть город?

— Предпочитаешь темницу три метра на четыре? — парировала мама, скрестив на груди руки. — Могу обеспечить. Без проблем, — в голосе Фригги зазвучал металл.

— Прости, — тут же смутился я.

Услышав извинение, мама сразу оттаяла и заговорила совсем другим голосом:

— Поверь, Локи, я и так делаю все, что в моей власти, чтобы облегчить твою участь. Но мои возможности не безграничны, в особенности, если речь идет о межгалактических отношениях.

— Да, я понимаю. Спасибо тебе. Итак, я не покидаю город, а еще что?

— Будешь временно лишен артефакта. И даже не пытайся возмущаться: это не обсуждается. Пересмешник будет храниться в другой галактике, на глазах у аборигенов, до тех пор, пока не истечет срок твоего тюремного заключения.

— Замечательно, — только и смог сказать я. — Хотя, если подумать, то зачем мне артефакт, если я буду безвылазно сидеть в городе? Мне вообще интересно, чем я буду здесь заниматься, чтобы со скуки не помереть.

— Как это чем? Работать будешь, — мама посмотрела на меня так, словно я не понимал очевидных вещей.

— Да? И где же? И, главное, кем? Надеюсь, не дворником на стоянке? — дворников на Заре, как и на других развитых планетах, уже давным-давно не было — их заменили роботы, так что вопрос прозвучал как шутка.

— Ну разумеется нет. Работать ты будешь по своей специальности.

— Надо же. Вот так повезло. А какая у меня специальность? — я и в самом деле далеко не сразу сообразил.