«Ну что ж, поздравляю, Локи, ты снова сел!» — лениво сказал я себе, прохаживаясь по камере. — «Не напомнишь, который по счету раз? Что, уже сбился?»
На самом деле я бы мог, конечно, сосчитать, сколько раз оказывался в подобной ситуации, но мне не захотелось этого делать.
На заключение я, как внешне, так и внутренне, отреагировал очень спокойно: привык уже. Мою душу заполонила какая-то странная сонливая тоска. Я, положив под голову папку с отчетами, улегся у стены и стал разглядывать неровности и трещины на бетонном полу, надеясь заснуть. Спать — лучшее из всего, что можно делать, находясь взаперти.
Однако сон ко мне почему-то не шел. Возможно, дело было в слишком холодном и жестком полу, а возможно, в туманных и спутанных мыслях, никак не желавших меня оставлять.
Конечно, очень обидно получилось. Вроде бы обычная прогулка с аборигенами —
пустяковое дело! А во что все вылилось… И чем это кончится, в самом-то деле? Что будет со мной? Не оставят же меня здесь… навечно?
Подумав об этой возможности, я невольно содрогнулся, но быстро взял себя в руки и попытался успокоиться.
«Фригга этого так не оставит! Она обязательно вытащит меня отсюда», — подумал я и тут же усомнился. — «Фригга вся в каких-то делах, да еще и Элвис мое место занял. Может, она уже совсем обо мне позабыла?» Когда я подумал об этом, по моей щеке скатилась горячая слеза и упала на серый пол, оставив темное пятно.
Да, что и говорить, опасно привязываться к галактическим лидерам. Пока ты им нужен, они с тобой носятся, но как только надобность в тебе отпадает — сиди в темнице где-то у черта на рогах, и никто о тебе не вспомнит.
За этими печальными размышлениями я и не заметил, как сон все-таки принял меня в свои объятия.
***
Следующий день не принес с собой ничего хорошего. Да и я, по правде говоря, ничего хорошего от него и не ждал.
Было невыносимо скучно. Я мерил шагами помещение и установил, что длинна камеры составляет приблизительно четыре метра, а ширина — три. Затем минут двадцать стоял на носках и глядел в окно.
По-видимому, весть о вчерашнем происшествии успела разлететься по всему Центру. У входа в главный корпус, вид на который и открывался из моего окошка, подняли траурные черные флаги. Тут и там сновали люди, словно муравьи в потревоженном муравейнике. Местных я не видел.
«А ведь им всем невдомек, что я стою здесь и смотрю на них, потому что это единственное развлечение, которое я теперь могу себе позволить», — с грустью размышлял я, пытаясь разглядеть лица сотрудников (камера располагалась на третьем этаже). — «Но даже если кто-то из них и догадывается, ему это безразлично».
Когда смотреть на прохожих мне окончательно надоело, да и ноги порядком устали, я сел в своем углу и принялся составлять отчет о происшествии. Я нарочно писал очень подробно, расписывая все детали, вплоть до наших с аборигенами разговоров, чтобы убить время. Когда с отчетом было покончено, я принялся рисовать на свободном листе особенно запомнившиеся мне экземпляры здешней флоры.
А под вечер принесли еду, и мне удалось переброситься с сотрудником парой фраз.
— Что там вообще происходит? — поинтересовался я, радуясь, что у меня появилась возможность пообщаться хоть с кем-то.
— Да ничего особенного пока что, — пожал плечами парень лет трехсот. — Скорбим о погибших аборигенах. Вяло очень скорбим, должен признать. Кому какое дело до этих недоразвитых созданий? Все больше о политической ситуации пекутся, да о своих должностях.
— Это я уже понял. Так что, грозит нам поголовный расстрел в ближайшее время, или надежда есть?
— Да кто его знает! — парень неопределенно махнул рукой куда-то в сторону. — Там видно будет. Пока что наше руководство пытается это дело замять, чтоб в высших инстанциях ничего об этом инциденте не прознали. Но вряд ли у них получится скрывать это долго. Либо местные донесут, либо сами с проверкой нагрянут, мало ли… В общем, у нас еще все впереди. А тебе мы сочувствуем. Это ж надо, в первый же день загреметь в темницу! Своеобразный рекорд.
— Для меня это в порядке вещей, — хмуро усмехнулся я, прежде чем сотрудник успел закрыть за собой дверь.
«Это ж надо, в первый же день загреметь в темницу!» — эта случайная фраза все никак не шла у меня из головы. И в самом деле, как же так: только прилетел, взялся за работу и сразу же оплошал! Разве с нормальными людьми так бывает? Вот везет мне на неприятности, ничего другого тут и не скажешь. Но почему?
Этот вопрос, если честно, преследовал меня уже не один год, но ответа я на него найти так и не смог.
***
Так прошла неделя. Я чуть с ума не сошел от тоски и безделья. Совсем отчаявшись, я принялся рисовать комиксы о своих приключениях на свободных листах папки для отчетов. Наверняка это было запрещено правилами оформления, но какое это теперь имело значение?
«Может, хоть Ричард потом почитает», — думал я, заканчивая очередную работу, и тут же мысленно прибавлял, — «если я его вообще когда-нибудь увижу».
Даже не знаю, сколько времени мне пришлось бы так просидеть, если бы слухи о моем заточении не достигли моей родной галактики.
========== Доверенное лицо королевы ==========
Произошло это на десятый день моего заточения. Я совсем недавно проснулся и сидел в углу, поджав ноги и тупо глядя в пустоту. Странное оцепенение охватывало меня, едва я начинал думать о том, что сегодняшний день точь-в-точь повторит вчерашний, завтрашний — сегодняшний, и так по замкнутому кругу, до бесконечности.
Но, как оказалось, тревожился я напрасно, ведь именно сегодняшний день и принес с собой перемены, причем весьма существенные и значительные.
В коридоре послышались приближающиеся шаги. Я нутром почувствовал, что неизвестный направляется ко мне.
«Должно быть, опять еду принесли», — вяло подумал я, поглядев на нетронутый запас брикетов — последние дни есть мне совсем не хотелось. — «Что-то рановато сегодня».
Оказалось, что я ошибся: на этот раз меня своим визитом почтил сам директор Центра. Мне хватило одного только беглого взгляда, чтобы понять: мужчина неадекватен. Широченная улыбка на пол-лица, зрачки, съехавшиеся к переносице, руки, раскинутые подобно крыльям — все это, откровенно говоря, пугало и вызывало желание немедленно вызвать бригаду санитаров.
— Локи! Мальчик мой! — директор заключил меня в стальные объятия и смачно поцеловал в щеку.
Меня в тот момент чуть не стошнило: еще ни разу в жизни никто меня так не тискал. Казалось, что меня спутали с огромным плюшевым мишкой. Хотелось вырваться и отойти от этого ненормального как минимум шагов на десять, однако же я не стал делать ни того, ни другого, а вместо этого напряженно замер, выжидая, что последует за этой аномальной любвеобильностью.
— Тебе же тут скучно, небось, сидеть? Да еще и холодно поди — стены-то леденеющие! Идем скорее, я тебя чаем горячим напою! С печеньем.
Меня наконец отпустили, и я смог перевести дух и попытаться хоть как-то осмыслить ситуацию.
«Тут одно из двух», — размышлял я, выходя из камеры вслед за так переменившимся начальником. — «Либо это какой-то бредовый сон, либо… он опять отравился цветочным ароматом».
— Эй, Локи! — за поворотом коридора нас поджидал какой-то человек в строгом костюме и черных очках. Меньше секунды мне понадобилось для того, чтобы его узнать.
— Рэй? — никогда бы не подумал, что однажды буду так рад увидеть бывшего криминального авторитета.
— Ну, ты еще громче заори, — насмешливо посоветовал мне мужчина. — Никакой я не Рэй, я доверенное лицо королевы.
— А Вы, должно быть, устали с дороги, проголодались? — добродушно и вместе с тем ужасно глупо улыбаясь, поинтересовался начальник. — Идемте, я вас тоже чаем угощу!
Рэй с сомнением поглядел на высокопоставленное лицо и заметил:
— Впрочем, этому товарищу, думаю, все равно, кто я такой. Хотя, если он, протрезвев, вспомнит твой возглас… А ведь в адекватном состоянии он произвел на меня впечатление весьма неглупого человека.
