Аквамарин – слеза океана Гений морской, развлекаясь, фигуры лепит из светлых податливых вод. Море волнуется, волны-скульптуры миг существуют и падают. Вот в южную ночь, беспокойную, страстную из океанских выходит глубин дева лазурная, дева прекрасная — непостижимая Аквамарин. Он ее вылепил не на мгновение, чтоб не распалась скульптура-вода, он гениальным своим повелением в камень ее превратил навсегда. Гений морской ее просит упрямо чтоб полюбила его хоть на миг. Только таится в глуби океана город потерянный, древний, как мир. Там, во дворце, в белокаменном зале каменный юноша гордо стоит. Аквамарин, обливая слезами статую, тихо ему говорит об одиночестве каменной девы, и о любви, и о грустной судьбе. Слышит ли он? Ведь уста его немы. Как же понять его, дева, тебе? Гений морской появился внезапно понял он все, видя бусинки слез. Ожил вулкан, ослепительным залпом вдребезги каменный город разнес. И покатились осколки цветные, нет больше девы и юноши нет, лишь белоснежные да голубые камешки, не потерявшие цвет. В пекле вулкановом перемешались, будто бы кто-то нарочно творил. «Снежные знаки» навеки остались в камне по имени Аквамарин. Тот, кто спускался в подводные замки, кто бороздит океаны, моря, верит в тот камень, и носят русалки как талисман его. Видно не зря. «Тишь, морозное мерцанье…»
Тишь, морозное мерцанье, запорошен млечный путь. Старость склонна к созерцанью. В небо зри, коль не уснуть. В душу зри! Там тоже звездно, но не так красиво, нет. И пока ты жив, не поздно душу вывести на свет. Зимний вечер шел по крышам, нес хрустальную звезду в мир подлунный «Им вся быша». Я за ней к Нему иду. Елена Егорова Литобъединение «Угреша» Нательный крестик 1 Памяти воина Христова Фомы Данилова († 1875) Нательный крестик – знак Христа, Любви и веры в Бога. Он греет душу неспроста — Хоть мал, но значит много. И простецы, и короли За христианский символ На смерть и истязанья шли — Господь давал им силы… И в Туркестанскую войну Страдал Фома Данилов У Мурат-бека во плену, Но крест не снял. Казнили Жестоко кипчаки его, Хоть мужеству дивились. И слава подвига того По всей Руси катилась. Он в вере укрепил людей, Сердца наполнил скорбью… Двадцатый век всем тьму скорбей Готовил, но не сгорбил Тех, кто Христа не предавал, Кто в ужасах ГУЛАГа Святую веру сохранял, Терпенье и отвагу, Тех, кто крестил своих детей, Не слушаясь запрета, Кто не искал простых путей И шёл дорогой Света. 2 Памяти моей бабушки Надежды Ивановны Дудиной († 1979) Крестила бабушка меня В одной церквушке дальней. Но дома крестик кто-то снял, Чтоб всё хранилось в тайне. Висел мой крестик в глубине Под детскою кроваткой. Надеть его хотелось мне — Но нет, нельзя! Украдкой Я залезала под кровать И на него глядела. Потом так сладко засыпать Мне было. Тихо пела Молитвы бабушка на сон. Лампадка над божницей Дрожала звукам в унисон, И тени, словно птицы, Летали плавно по стене, По потолку и шторам. И ангелы, казалось мне, Небесным пели хором. Креститься бабушка меня, Малютку, научила, Но, от гонений дом храня, В храм без внучат ходила. Я с ней молитву «Отче наш» Читала утром вместе. Чернильный помню карандаш — Им рисовала крестик… Той детской веры свет угас: Что Бога нет в природе, Учили в школе строго нас. «Пусть даже не заходит Никто из любопытства в храм. Туда идут невежды, — Учителя твердили нам. — На Бога нет надежды. Придуман тёмными людьми Он был для утешенья…» Поверили наивно мы Неправому ученью. И речи бабушки родной Мне слушать стало скучно. Крестильный крестик с глаз долой Был убран равнодушно. Потом и вовсе в суете Его я затеряла… Но тяга к горней высоте В душе не исчезала: Я любовалась на кресты В монастырях-музеях, От непостижной красоты Смущаясь и немея. Евангелие мне прочесть Вдруг стало интересно. Задумывалась: может, есть Мир высший, бестелесный? Когда гонений времена Прошли, душа очнулась От летаргического сна Безверия. Коснулась Её ушей Благая весть. У раки Серафима Я ощутила явно: здесь Господь! Мы Им любимы! Стояла долго у дверей В Елоховском соборе И благодатью от мощей Дышала. Тёплым морем Она лилась тогда кругом. Так старец из Сарова Вернул заблудших в Божий дом, Вдохнул в нас веру снова. Купила крестик золотой Я в лавочке церковной. И он теперь всегда со мной — Ношу его любовно. Как больно было вспоминать Мне крестик – тот, крестильный! Не знала, где его искать, Но Богу всё посильно! В шкатулке старенькой одной — О, радость! – крест нательный Нашла на Пасху. Он простой — Латунный, самодельный. Знакомый с детства! У икон Храню его доныне. Мне несказанно дорог он — Души моей святыня. |
