- Пойдем.
Праздничный пир и завтрашнее действо были забыты.
Пока он бродил туда-сюда, уже наступил вечер. Его будущие братья, Преданные, наверняка уселись за столы без него. Но, скорее всего, никто не беспокоится – парень поехал к родным в гости. Пока не произнес клятву верности, он не полноправный Преданный и может время от временем ночевать не в казарме. Вот если завтра не явится к утренней поверке, будет считаться прогульщиком. А такому не видать сапфировых нашивок, как гоблину – ушей*. Он просто не станет рисковать всем ради минутного удовольствия, а значит, беспокоиться не о чем.
(*У гоблинов ушей нет вообще - вместо них две небольшие кожаные складки, прикрывающие слуховые отверстия.)
В заброшенной части парка уже было темно. Под деревьями сгустились тени, землю было плохо видно, и Хозяйка зажгла вделанный в навершие посоха кристалл, освещая путь по тропе. Время от времени ровно горевший огонь начинал мигать и потрескивать – это он реагировал на защитные заклинания.
Порталов в поместье-столице было несколько, и большинство открывались в труднодоступные места – чтобы в случае войны женщинам и детям нашлось, где отсидеться. А вот этот позволял напрямую попасть в Обитель Ордена – вернее, в одну из ее башен, ибо Видящие зорко хранили свои секреты даже от младших сестер. И весьма немногие знали, сколько на самом деле башен Ордена и где они расположены. Три четверти волшебниц звали Обителью ту самую башню, где проходило их обучение. И все были уверены, что говорят об одной и той же. Хозяйка Сапфирового Острова, как и Хозяйки других Островов, правду знала, но не спешила делиться ею со всеми подряд. Например, она знала, что на ее Острове находилась Обитель, где обучали медиумов – наделенных Даром мальчиков разыскивали по всему Радужному Архипелагу и доставляли сюда, чтобы потом, по завершении учебы, рассылать в другие башни.
Про эту башню подумалось в связи с Лаэмиром – вернее, его «горящим глазом». Может быть, потом как-нибудь связаться с сестрами и попросить посмотреть на юношу повнимательнее? Сломать его волю, чтобы получить полноценного медиума, не получится – для этого он слишком взрослый, вполне сформировавшаяся личность – да и Преданного из когорты никто не отпустит. Но просто держать его в памяти на всякий случай – а вдруг…
Но тут они добрались до Портала, и все посторонние мысли куда-то испарились.
Юноша вежливо пропустил Видящую вперед и скромно остался на ступенях, когда она вошла внутрь. Тем более, что запах гнили прекрасно ощущался и здесь. Он услышал ее сдавленный крик и заглянул внутрь. Волшебница стояла на коленях над жалкими останками незнакомки. В широко раскрытых глазах женщины плавал ужас.
- Что с вами, госпожа? – он сделал шаг.
- Не подходи! – так и взвилась она.
- Госпожа, - Лаэмир вернулся на ступени. – С вами всё в порядке? Может быть, мне стоило…
- Нет, - вскрикнула она. – Стой там, где стоишь! О, Покровители, кто мог сделать это?
- Понятия не умею, - честно ответил юноша. – Я даже не знаю, кто это? Тело настолько изуродовано…
Он осекся, когда волшебница двумя руками перехватила посох и коснулась объеденных останков камнем в навершии. Бледно-голубое переливчатое сияние распространилось волнами, окутывая изуродованное тело, и оно стало менять черты. Поврежденная кожа заживала, отъеденные зверями части тела возникали из ничего, исчезала кровь и гниль. Не прошло и нескольких минут, как перед зрителями распростёрлось тело молодой женщины. Восстановилась даже нижняя сорочка – вся остальная одежда куда-то исчезла. Но главное не это – никакое заклинание не могло зарастить проломленного черепа. Убитая стала такой, как в самый миг смерти. И ничего уже нельзя было изменить.
- Такая молодая, - вырвалось у Лаэмира. – И красивая! Кем она была?
Хозяйка протянула руку и кончиками пальцев откинула со лба покойницы светлые пряди волос. При свете магического огонька четче стали видны извилистые линии татуировки на коже у самой линии волос. Один изящный завиток узора спускался на левый висок до самого уха – то есть, должен был спускаться, но удар, стоивший незнакомке жизни, пришелся как раз на это место.
- Видящая…
- Только что закончившая обучение, - добавила волшебница. – Линии еще яркие и свежие.
- Но почему? – вырвалось у Лаэмира. – Кому и зачем понадобилось убивать волшебницу?
Это не укладывалось у юноши в голове. Женщины, наделенные магическим даром, неприкосновенны. И причинить вред хотя бы одной… За что? На ум пришла та встреченная им на тропе волшебница. А если бы кто-то осмелился причинить вред ей? Какое счастье, что он тогда проезжал мимо и своим присутствием невольно спас её жизнь?
Хозяйка Сапфирового Острова смотрела в лицо молодого рыцаря и видела отголоски его мыслей и чувств. Она почти слышала, что он думал и тихо качала головой. В отличие от этого мужчины, она кое-что знала. Вернее, знала почти все, но не хотела верить в то, что это – правда.
- Ты ведь еще не принял присягу? – промолвила волшебница.
- Н-нет, - запнувшись, ответил Лаэмир. – Но…
- У меня нет доказательств… пока нет, - поправилась она, - но я добуду их рано или поздно. Однако, ты к тому времени уже будешь Преданным. Ты ведь знаешь, что это означает?
- Да, - кивнул юноша. – Я учил текст и… мне в общих чертах рассказали, как будет проходить обряд.
- Хорошо, - Хозяйка встала с колен и направилась к выходу. – Став Преданным ты можешь оказаться перед трудным выбором – правда или клятва. Твоя собственная честь и честь Преданного – это не одно и то же. И ты можешь погибнуть, если попытаешься выбрать что-то одно…
- Что же мне делать? – растерялся Лаэмир.
- Не знаю. Во всяком случае, молчание может оказаться не самым худшим выходом, - она тихо прикоснулась одним пальцем к «третьему глазу» юноши, хотя и знала, что он вряд ли поддастся её внушению: - Молчи, как если бы немота сковала тебе уста!
- Клянусь, но…
- Ты поклялся! – строго напомнила волшебница. – Только что! И уже сам собираешься нарушить свою клятву?
Даже в вечернем сумраке было заметно, как он покраснел:
- Я только хотел спросить – но неужели мы не предадим тело… неужели мы бросим его вот так? Без обряда…э-э…похорон?
- Нет. Более того, - Видящая оглянулась на беседку, сделала короткий быстрый жест, и мертвое тело приняло прежний неприглядный облик, - сейчас мы оставим все, как есть. Нет тела – нет преступления, понимаешь, Преданный?
Его никто и никогда не называл так. И Лаэмир послушно кивнул.
Глава 5.
Темные тени сгустились под деревьями. Листва еще только раскрывалась, многие почки лишь начали набухать, и в парке всё было хорошо видно. Но тот, кто быстрым лёгким шагом пробирался к часовне, оставался невидим и неслышим. Даже мелкие зверьки – сони, мыши, ласки – шнырявшие тут и там, не замечали двуногое существо. Тот, кто крался в тишине ночного парка, умел, если надо, становиться незаметным.
Его глаза отлично видели в темноте – может быть, даже лучше, чем глаза орков, которых считают созданиями Мрака, ведь они живут в пещерах под землей. Ни один камень или ямка под ногами не остались незамеченными, ни одна ветка не помешала ему двигаться вперед.
Часовня черным силуэтом высилась в сердце парка. Не став проверять двери – и так ясно, что они заперты до рассвета – незнакомец запрокинул голову, изучая стену, а потом легко подпрыгнул. Руки и ноги почти сразу нашли точки опоры и, зажав в зубах кинжал, он ловко и быстро полез наверх, цепляясь за выступы барельефов пальцами рук и босых ног. Толстый ствол дуба закрывал его от случайных взглядов – он выбрал для подъема место как раз между стеной и стволом дерева.
Добравшись до окна, незваный гость выпрямил ноги, упираясь спиной в кору дерева, и осторожно просунул лезвие кинжала в щель между ставнями. Там не было никакой защелки или запора, и ставень поддался от легкого нажатия. Подхватив его двумя пальцами, взломщик осторожно повернул его и, резким рывком послав туловище вперед, словно змея, ввинтился в образовавшуюся щель, двигаясь с такой ловкостью и грацией, что это наводило скорее на мысли об оборотничестве и колдовстве, чем на ловкость и привычку.
