Это был не просто еще один ритуал – каждый новичок должен был представлять, на что идет, надевая бело-синий мундир, - это был еще и удар по больному месту. Многие из присутствующих знали, что других сыновей у лорда Линнестара нет, а значит, его род может угаснуть. Ведь Преданным запрещалось заводить свои семьи. Во время Смутных Веков Ровилар сам весьма недолгое время был Преданным – сперва рядовым, потом командиром когорты – и покинул свой пост в связи с необходимостью женитьбы. Но там была уважительная причина – он остался последним представителем своего рода, потеряв старшего брата и кузину, убитых орками. А принц, которому он присягал на верность и чью жизнь и честь поклялся защищать, был смертельно ранен в одном из сражений и перед смертью попросил Ровилара позаботиться о его дочерях. В то время сделать это можно было лишь одним способом – женившись на одной из девушек. Что Ровилар и сделал, получив вместе с рукой жены власть и титул.

- У меня есть дочь, - голос лорда Линнестара чуть дрогнул. – Она еще не достигла девичества, но я собираюсь именно ее сделать наследницей имени и титула и на одном из ближайших турниров объявлю о том, что начинаю искать достойного жениха для девушки. Кроме того, мы с супругой достаточно молоды и могли бы попытать счастья еще раз…

- Что ж, это меняет дело, - произнесла сидевшая по левую руку от него леди Аннирель, бывшая свояченица Наместника. – Будет жалко, если без наследников угаснет древний род.

Лорд Ровилар покосился на женщину – он был вдовцом и со смерти жены просто надышаться не мог на единственного сына. Все эти годы Наместник упорно отказывался от повторного брака, несмотря на неоднократные попытки сосватать ему новую супругу. Своими словами леди Аннирель как бы напомнила ему об этом – как и о том, что другого наследника, кроме Раванира, у него нет.

- И еще, - голос просителя чуть дрогнул, - мой сын непременно желает занять место своего покойного брата…

Раванир – или, как его чаще звали, Рави - напрягся, но опять промолчал.

- Да, помню, - вместо сына опять ответил отец, - это большая потеря. Скорблю вместе с вами… И причина достаточно уважительная, чтобы мы могли удовлетворить его просьбу. Думаю, юный Лаэмир в самое ближайшее время сможет подать прошение о зачислении в когорту Преданных… И оно, несомненно, будет принято благосклонно.

- Угу, - буркнул наследник, понимая, что на сей раз отмолчаться не получится и придется что-то говорить.

- Отлично! Дело сделано! – Наместник широким жестом отпустил просителя и снова посмотрел на собравшихся:

- Есть ли тут кто-нибудь еще, кто желает сказать хоть слово?

Таковые нашлись.

Трижды в год Наместник устраивал подобные расширенные заседания совета, куда мог прийти любой обитатель Сапфирового Острова, дабы подать прошение или высказать жалобу. По традиции, того, кто переступил порог этого зала, не имели права не выслушать, но тот, кто опаздывал, оставался ждать следующего раза. Предписывалось, чтобы о дне очередного расширенного заседания – Дня Справедливости – всегда объявляли заранее, дабы все просители успели собраться к нужному часу. Но на деле о нем знали только те, кто накануне получил особое приглашение. Большинство обитателей Острова даже не догадывались о таком обычае. Но, приглашая, кроме жителей поместья-столицы, ещё и провинциалов, Наместник давал понять, что правосудие все-таки существует.

Просьбы, с которыми прибыли гости, не отличались разнообразием – каждый хотел получить что-то для себя. Все они были заранее рассмотрены, решения приняты, так что оставалось лишь еще раз озвучить все обстоятельства дела и сообщить результаты. Тем более, что и ломать-то голову особо было не над чем. Какой-то провинциальный захудалый лорд просил разрешения на брак с богатой наследницей своих соседей. Но, поскольку у девушки были живы и здоровы отец, мать и брат, этот вопрос оставили полностью на их усмотрение. Два брата пытались поделить один-единственный замок, оставшийся от отца – каждый хотел оставаться в родовом гнезде, в то время как другому надлежало искать себе новый дом. Совет решил вопрос в пользу старшего брата – по праву первородства. Соседи никак не могли решить спора о меже между их владениями – одним и тем же лесом пользовались фермеры обоих – и суд постановил проделать в лесу просеку, которая и будет отмечать границу. Свекровь и невестка судились за право воспитывать внука, единственного наследника погибшего отца – суд отклонил просьбу, как заведомо глупую, и постановил отправить мальчика к соседу на воспитание. Ибо всем известно, что только мужчина должен воспитывать сыновей, а женщина излишней мягкостью и опекой только всё портит. И так далее…

Наконец, последняя просьба была изложена, ответ получен и проситель, кланяясь, исчез в толпе приглашенных. Переждав гул голосов, Наместник спросил:

- Есть ли еще кто-то, кто желает быть услышанным? Пусть выйдет и скажет свое слово или забудет о том, что хотел сказать.

Он заранее знал, сколько прошений было подано, и сколько решений будет вынесено и не ждал ответа. Леди Аннирель выпрямилась в кресле – наступил ее черед.

- Ну, если больше никто не хочет высказаться, перейдем ко второму вопросу, - начала она.

- Мой господин… позвольте мне!

Робкий голос раздался откуда-то из задних рядов, из-за спин стоявших вдоль стен лордов и леди, и те стали оборачиваться, толкая соседей локтями. Наместник удивился – о таком его не предупреждали.

- Кто там еще? Пусть выйдет и перестанет прятаться!

Подталкиваемый собравшимися, вперед протиснулся светлый альфар в серой тунике простого слуги. Обычно альфары, прислуживающие в доме, одеваются в цвета гербов своих хозяев, а туника, штаны и короткая безрукавка этого слуги были обычного серого цвета. Лишь один рукав туники был лиловым с узором из золотистых мелких цветочков. Талию невысокого хрупкого мужчины перетягивал простой пояс из переплетенных ниток, на котором висел короткий кинжал в ножнах. Это указывало на то, что альфар был конюшим – только этим слугам разрешалось иметь что-то вроде оружия. В руках неучтенный проситель тискал шапку-колпак такого же лилового цвета, как и рукав туники. Колпак был украшен длинным пером, петушиным или фазаньим, выкрашенным в ярко-лиловый цвет. Альфар смущался и краснел так, что побагровели даже его длинные уши, торчащие из копны каштановых волос.

- Кто ты такой и что здесь делаешь? – поинтересовался лорд Ровилар. Будь это обычное заседание, он бы уже приказал страже вышвырнуть дерзкого слугу вон. Но здесь и сейчас, в День Справедливости, перед десятками глаз, он не имел права так поступить, прежде не выслушав бред крепостного.

- Мой господин, - альфар поклонился, согнувшись пополам, - мое имя – Аларик сын Седрика. Я служу старшим конюшим у леди Миритирель из Дома Хонеара. И я хотел обратиться к вам с просьбой…

- Ко мне? – Наместник обернулся на стоявшую среди других даму. Леди Миритирель тоже была его родственницей – супругой двоюродного брата мужа свояченницы – и занимала, благодаря выгодному браку, довольно высокое положение в обществе. Настолько высокое, что, несмотря на статус замужней женщины, имела собственный двор, герб и охрану, а в случае войны могла бы вывести на поле боя полсотни всадников. – А почему ты не обратился за этим к своей госпоже?

- Милорд, я пытался поговорить с ней, - альфар опять поклонился, - но миледи ответила мне отказом…

- Тогда почему ты теперь пришел ко мне? – Наместник начал чувствовать раздражение. – Твоя хозяйка уже дала ответ. Неужели ты думаешь, что я стану отменять ее решение? Ступай себе и довольствуйся тем, что тебе дозволено было переступить этот порог…Но за дерзость и за то, что ты осмелился подвергнуть сомнениям суждение твоей хозяйки, я думаю, тебя стоит примерно наказать. Как вы считаете, леди Миритирель?

Та лишь пожала плечами, всем своим видом показывая, как мало ее занимает этот вопрос:

- Делайте, что хотите!

- Думаю, излишняя жестокость ни к чему, - подала голос леди Аннирель. – Публичная порка и высылка на отдаленную ферму – более, чем достаточное наказание. А до этого он три дня должен просидеть на хлебе и воде и как следует подумать о своем поведении!